Эти рассуждения относятся к вопросу о достоверности мемуарного источника. В тексте воспоминаний Рюмлинг, возможно, наряду с увиденным и услышанным лично, отразились сведения, почерпнутые из рассказов человека, воспринимавшегося мемуаристкой как авторитет. Можно предполагать, что сообщенные этим авторитетным человеком (Панаевой) сведения о лице (Лефрен) соответствовали действительности (поиск богатого покровителя), однако излагались с целью дискредитации (самой Лефрен и Некрасова), поиска сочувствия к себе, в силу чего могут содержать искажения фактов и преувеличения.
4
Из мемуаров можно сделать вывод, что А. Я. Панаеву подтолкнули к окончательному разрыву с Некрасовым его поступки, имеющие отношение к Лефрен. Е. А. Рюмлинг пишет:
«Не знаю, по каким причинам, но Авдотья Яковлевна выехала из квартиры брата, прожив там более 20-ти лет. На новой квартире на Надеждинской улице, куда я стала приходить по воскресеньям из школы, в один из дней я встретила брата. Он долго и много говорил с Авдотьей Яковлевной, он уговаривал ее вернуться, но из этого ничего не вышло, и она осталась на своей квартире» (Рюмлинг 2: 216).
«Какие были причины разрыва между Николаем Алексеевичем и Евдокией Яковлевной: я еще тогда не понимала, но думаю, что тут было недовольство Евдокии Яковлевны на некоторые действия Николая Алексеевича, может быть отчасти ревность, так как поводы к тому были. <…> Вскоре она (Селина Лефрен. – М.Д.) переехала в квартиру Николая Алексеевича, а прежде жила в доме напротив, но бывала иногда и у Некрасова, еще во времена Евдокии Яковлевны» (Рюмлинг 3: Л. 10–10 об., 11).
Рюмлинг ошибается, утверждая, что Панаева прожила на этой квартире более 20 лет: квартиру Панаевы и Некрасов снимали с 1857 г. Этот гражданский брак Некрасова и Панаевой, считается, продлился почти 20 лет. Вообще временные рамки событий в изложении Рюмлинг не очень четкие. Не упоминает она и о запомнившихся Литвиновой учебниках французского языка, которые, несомненно, видела. Однако она приводит «домашние» подробности. Это визиты Лефрен к Некрасову в бытность А. Я. Панаевой, о которых пишет также Е. И. Жуковская[24], и – о чем не написал более никто – попытка Некрасова убедить Панаеву вернуться на Литейный.
Рюмлинг говорит о визитах Селины бегло: возможно, не желая предавать огласке интимную сторону конфликта, а возможно, действительно видев и слышав очень немногое. Жуковская упоминает о визитах «француженки» и описывает инцидент, послуживший, по-видимому, толчком к уходу Панаевой.
«Отношения Некрасова к женщинам были далеко не корректны. Так, всем известные его и нескрываемые отношения к Авдотье Яковлевне Панаевой, которой он главным образом был обязан своим благосостоянием, одно время приняли некрасивый характер. Живя с ней почти в одной квартире, дверь об дверь по парадной лестнице, и связанный непосредственно с его разными комнатами, он не только беззастенчиво принимал у себя француженку, что было оскорбительно для самолюбия Авдотьи Яковлевны, но постепенно низвел последнюю на роль экономки, поселив француженку напротив своей квартиры, по ту сторону Литейной, в доме Тацки.
Однажды он зашел предупредить Авдотью Яковлевну, что не пойдет в клуб, а будет брать ванну, и просил ее озаботиться его ужином, чем она и распорядилась. Ко времени его ужина был накрыт стол на двоих в ее столовой, где обыкновенно он ел. Но вместо Некрасова явился его лакей, захватил оба прибора и готовое блюдо и унес все к француженке, заявив, что Некрасов будет ужинать у нее после ванны.
При таком положении вещей Авдотья Яковлевна не нашла возможным оставаться долее с ним» (Жуковская: 290–291).
О переезде «француженки» в квартиру Некрасова Жуковская не говорит. Из сопоставляемых мемуарных источников следует: Селина навещала Некрасова на Литейном до ухода Панаевой; произошел инцидент с ужином; в это время Селина жила в доме Тацки; Панаева ушла от Некрасова и поселилась на Надеждинской; Некрасов уговаривал ее вернуться. По словам Рюмлинг, эти события произошли до окончания учебного года (Рюмлинг 2\ 216). Учебный год в гимназиях длился с 16 августа по 1 июня[25]. Традиционно уход Панаевой датируется «ранее мая 19» 1863 г., так как это дата письма, написанного Некрасовым из Карабихи (XV-1: 10)[26].
Судя по словам Рюмлинг: «в один из дней» – подразумевается некоторый временной промежуток между переездом Панаевой и визитом Некрасова – можно предполагать, что Некрасов приходил на Надеждинскую в воскресенье 12 мая, перед отъездом в Карабиху, или 5 мая.
Жуковская упоминает дом Тацки; Чуковский пишет: «дом Оржевского (впоследствии Тацки)» (Чуковский: 14). Согласно атласу Н. Цылова[27], дом Оржевского (№ 44) стоял на углу Литейного проспекта и Симеоновского пер[28]. Домов Тацки было два: № 42 и № 36. Имеется в виду, по всей вероятности, № 42, соседний с угловым, стоящий напротив дома Краевского. В письме Некрасова к А. А. Буткевич, датированном «не позднее середины мая 1864», Некрасов сообщает другой адрес Лефрен: «Я буду обедать у Селины, желал бы, чтоб ты приехала туда с Генрихом (Г. С. Буткевичем. – М.Д.) к 5-ти часам. Итальянская, № дома 21, кв. № 2. Пожалуйста, приезжай. Я скоро еду. Надо поговорить. Твой Н. Некрасов». Датировка в Полном собрании сочинений (далее – ПСС) основана на том, что Некрасов, А. А. Буткевич и Лефрен в середине мая 1864 г. отправились в заграничное путешествие (XV-1: 18,211).
В Петербурге были две Итальянские улицы. На одной из них (называвшейся также 1-я Итальянская или Большая Итальянская, с 1919 по 1991 г. ул. Ракова) стоял Михайловский театр, при котором был двор. Представляется правдоподобным, чтобы актриса французской труппы Михайловского театра поселилась неподалеку от места службы. Однако в атласе Цылова отсутствует дом № 21 на этой улице[29]. На плане так называемой 2-й Итальянской, или Малой Итальянской, улицы[30] обозначен дом № 21. Он принадлежал докторам Владимиру Егоровичу Эку и Александру Христиановичу Франку, был деревянным, одноэтажным, 15 саженей по улице[31]. Сведений о том, был ли этот дом перестроен к 1863 г., нет; современный дом № 21 построен в 1899 г.[32] Уровень этого жилья едва ли свидетельствует о высоком имущественном статусе «француженки»; судя по тому, что в этой квартире Некрасов назначает свидание своим родственникам, жилье Лефрен снимала сама или уже с помощью Некрасова. Иными словами, возможно, богатого покровителя она нашла только в лице Некрасова.
Согласно воспоминаниям Рюмлинг и Литвиновой, Лефрен поселилась у Некрасова вскоре после ухода Панаевой, а это 1863 г. Рюмлинг уточняет, что Лефрен до этого поселения «жила в доме напротив», который Жуковская упоминает в связи с «ужином». Следовательно, дом Эка на Итальянской, возможно, был первым петербургским адресом Лефрен, тогда дом Тацки был вторым и квартира Некрасова – третьим. Пригласительное письмо Некрасова к сестре, таким образом, не может быть датировано 1864 г. и написано в 1863 г.
Время переезда Лефрен к Некрасову тоже можно попытаться уточнить. Письмо Некрасова от 8 сентября написано в Карабихе, аот 26 сентября – в Петербурге (XV-1:12). В ПСС указано, что он вернулся в Петербург в начале 20-х чисел сентября (XV-2: 348); данных для уточнения нет. Последние спектакли Михайловского театра с участием Лефрен, судя по сохранившимся афишам, давались 29 сентября и 5 октября 1864 г. Можно предполагать, что окончание театральной деятельности и переезд к Некрасову произошли одновременно. В целом Лефрен занимала квартиру в доме напротив Некрасова в течение нескольких месяцев (как минимум с мая по конец сентября) – это достаточно заметный временной промежуток.
