– Кюлли, перестань подслушивать!! – рявкнул профессор, тотчас перевел взгляд на меня и доверительно, как старому другу, поведал: – До чего ж вредная баба! С утра до вечера под дверью скребется, как субретка, будь она неладна!

Я подивился чуткости профессорского слуха, но еще больше меня поразили неожиданные способности старушки.

– А я думал, что она… – произнес я и подергал себя за мочку уха.

Профессор махнул рукой.

– Когда ей надо, она услышит всё, что захочет. Не обращай внимания… Так что там против меня замышляется?

Он старался произнести последнюю фразу с небрежностью, как будто разговор шел о пустяке, но я уловил хорошо скрытую настороженность. Я сказал профессору, что располагаю сведениями о смертельной опасности, которая ему грозит.

– Да? – удивленно произнес профессор. Протянув руку, он взял откуда-то из книжных завалов стакан в серебряном подстаканнике. Кинув в рот арахисовый орешек, он отхлебнул чая и некоторое время медленно жевал, раздумывая. – Странно. Никогда бы не подумал… В голове не укладывается. А ты не ошибаешься?

– Нет.

– Чепуха какая-то, – произнес профессор. – Быть этого не может… Чая хочешь?

Мое известие скорее обидело и обескуражило профессора, чем напугало. Думаю, что он приблизительно так же отреагировал бы на сообщение, что где-то в Гондурасе живет его внебрачный сын, причем совершенный придурок и сволочь. Продолжая хрустеть орешками, которые золотистой горкой лежали на блюдце, профессор снова погрузился в размышления, время от времени кидая на меня изучающие взгляды.

– Я хочу помочь вам, – сказал я. – Но для этого вы должны как можно точнее ответить на вопрос: кто, по вашему мнению, может желать вашей смерти? Кому она будет выгодна?

Профессору не понравилось, что я столь бесцеремонно протискиваюсь к тайнам его личной жизни. Он поставил стакан на книжную стопку и скрестил на груди свои крепкие руки.

– Для начала интересно было бы узнать, откуда у частного сыщика эта глупая информация? – спросил он.

– Информация не глупая, – сдержанно заметил я. – Даже не смотря на то, что о грозящей вам опасности я узнал случайно.

Я начал терять надежду, что профессор не станет требовать от меня более конкретных сведений. Его скептицизм набирал обороты. Мое предупреждение о грозящей опасности он воспринял как личное оскорбление, и ему не терпелось узнать, кто посмел произнести этот вздор.

– Так какая сорока распустила эти слухи? Какому идиоту пришло в голову такое? Кто это так нехорошо бредит?

– Вам обязательно это знать?

– А как же, дорогой мой! Я должен знать, из какой лужи ты выудил эту информацию. И только тогда я определюсь, как к ней относиться. Может, об этом говорили по телевизору, и ты спутал КВН с новостями. Может, клоуны в цирке так пошутили. Или, допустим, ты нашел фамилию Веллс на листочке, вырванном из детективного романа…

Конечно, профессор был прав. Как всякий уважающий себя ученый, он не верил пустым словам и эмоциям. Ему нужны были только неопровержимые факты. Я бы на его месте требовал того же. Но разве я мог рассказать, что меня со всех сторон обложили убийцы, что они идут за мной по пятам? Профессор немедленно выставит меня из дома, да еще в милицию позвонит.

– Я ручаюсь, что это не шутка, – как можно убедительней сказал я.

– Нет, приятель, ответ неверный. Двойка! Твое поручительство для меня ничего не значит.

– Хорошо, – сдался я, понимая, что в этом ключе наш разговор ни к чему не приведет. – Предупредить вас об опасности меня попросила девушка.

– Девушка! – хмыкнул профессор и развернул ладони на манер чаш весов. – Вот уж исчерпывающая информация! Вот приблизительно так студенты мне и отвечают. А потом обижаются, когда я ставлю им «неуд»… У этой твоей девушки есть имя и фамилия? А чем она занимается? А какой у нее возраст, гражданство, интеллектуальный уровень?

– Ее зовут Яна Ненаглядкина, – выдал я, не в силах выдержать занудство профессора. – Ей лет двадцать пять. Больше я ничего о ней не знаю.

– Кто? – тотчас переспросил он и наморщил лоб. – Яна Ненаглядкина? Мгм… Что-то не припомню… Какой факультет, курс?

Он торопливо поедал орешки и запивал их чаем. В это время, чуть скрипнув, приоткрылась дверь, и показалось круглое лицо хозяйки.

– Яна Ненаглядкина – это девочка, которая снимала квартиру по соседству с нами, – скороговоркой произнесла старушка. – Помнишь, ты ей в стенку стучал, чтобы она музыку сделала потише?

– Ах, да, припоминаю! – кивнул профессор и сделал рукой движение, словно отогнал от себя муху. Старушка послушно прикрыла дверь. Профессор вздохнул и покачал головой. – Вот же глупое существо! Сказал же: не надо подслушивать!

Я пытался по глазам профессора выяснить, понял ли он, откуда Яна могла узнать о грозящей ему опасности. Но очки, отражая солнечный свет, казались зеркальными и были непроницаемыми. К тому же профессор решительно направился к двери и резко толкнул ее. Раздался глухой удар. Профессор закрыл дверь и принялся ходить вокруг стола, сунув руки в карманы брюк.

– Не пойму, – бормотал он. – Яна Ненаглядкина просит тебя предупредить меня об опасности… А откуда она об этом знает?

Я пожал плечами.

Профессор выглядел озадаченным, как если бы ему задали элементарную на первый взгляд задачку, но вот решить ее никак не удавалось.

– Ты знаком с Яной? – снова спросил профессор, глядя куда-то вниз, будто я валялся на полу между книг. – Где ты ее видел?

– Нет, с ней я не знаком. И встречался с ней всего один раз… – Тут я почувствовал, что начинаю нервничать и уже не могу сдержать раздражение. – Послушайте, профессор! Какая разница, знаю я Ненаглядкину или нет, где я ее видел, и сколько ей лет! Повторяю еще раз: вам грозит беда. Утверждать это у меня предостаточно оснований. Сейчас вы должны копаться в памяти и вычислять людей, от которых может исходить угроза. Есть ли у вас враги? Кто они? Почему они готовят преступление? Вот вопросы, от которых зависит ваша жизнь!

Почувствовав прессинг, профессор несколько стушевался, изобразил на лице смятую улыбку и замахал руками:

– Да о чем ты говоришь, дорогой юноша! Какие враги? Откуда у старого и доброго профессора Веллса могут быть враги?

Дверь снова скрипнула.

– Лембит, не спорь с молодым человеком… – раздался за моей спиной голос старушки, и в дверь, шелестя страницами, снова полетела книга.

– Всё, – тихо, но твердо сказал профессор, подошел ко мне, взял под локоть и подвел к окну, подальше от двери. – Откровенность за откровенность. Я тоже не хочу, чтобы со мной играли втемную. Отвечай коротко и по существу заданного вопроса: где и при каких обстоятельствах ты разговаривал с этой… как ее там… с Яной Ненаглядкиной?

Я вздохнул. Вот что значит иметь дело с профессиональным преподавателем! Коротко и по существу. По-другому он разговаривать не желает.

– Вы что-нибудь слышали о реабилитационном центре «Возрождение»? – спросил я.

– Потише, пожалуйста, – шепнул профессор и покосился на дверь. – Как ты говоришь? «Возрождение»? Ничего не слышал. Подобных центров, которые выжимают из населения деньги, на Побережье расплодилось несчетное количество. Что это? Приют для бывших зеков?

– Нет, это что-то вроде психиатрической лечебницы. Там лечатся те, кто пытался покончить собой. Ваша бывшая соседка Яна Ненаглядкина проходит там курс лечения.

– А разве она пыталась покончить собой? – пробормотал профессор, но никакого сострадания на его лице не отразилось. Что ему до бывшей соседки, образ которой почти не сохранился в его памяти. Он нахмурился, покачал головой и пробормотал: – Чёрт знает что! Такая молодая, а уже берет на душу смертный грех… Ну, бог с ней! И как же ты встретился с ней?

– Два дня назад я случайно оказался в этом центре, – продолжал я, переходя к самой трудной части объяснения.

– Вот как? – профессор вскинул брови и посмотрел на меня, как мне показалось, с брезгливым сожалением. – Тоже пытался отправиться на тот свет?