Белые ночи в июне придают Питеру особое очарование. Варвара любовалась красотой родного города, медленно прогуливаясь поздним вечером по Невскому. «Как мне всё-таки повезло, что я здесь родилась, – думала молодая женщина, – ведь доступно всё, о чём только может мечтать интеллигентная женщина. Можно в любое время, когда захочется, сходить в Эрмитаж и бродить по бесконечным залам, забыв обо всём на свете. Восхищаться красотой загородных дворцов, сидеть с книжкой на скамейке Павловского парка. Ходить на премьеры в Мариинку. Да и сам город – это музей под открытым небом, где можно часами просто гулять и рассматривать различные архитектурные детали».

Не радовало её только одно – проживание в родной питерской коммуналке. Варвара всегда поражалась – это надо же было так подобраться контингенту в её квартире. Не жильцы, а просто песня. Взять, к примеру, Константина. Он мог бы без проблем написать руководство «Как свести соседей в могилу за 10 дней». Молодой человек не ленился встать с первыми лучами солнца и запереться в ванной на целый час, невзирая на возмущение и крики остальных жильцов. А его нахальная рыжая такса сгрызла единственные приличные туфли Варвары. Периодически Константина навещали дамы, молодые или не очень, весьма сомнительного вида. Чем он занимался по жизни – загадка, этого никто не знал.

Однако Константин меркнул по сравнением со следующим персонажем – дедушкой Викентием Дормидонтовичем. Дедуля по возрасту, наверное, ещё Зимний брал. Он являлся профессором, разумеется, на пенсии и позиционировал себя как весьма эрудированного и начитанного человека, особенно если сравнивать с плебсом, проживающим в остальных комнатах коммуналки. Всё бы ничего, но был у профессора один серьезный недостаток, кроме редкой сварливости, – он приворовывал продукты. Спокойно мог отсыпать сахар или муку у своих небогатых соседей, которые были вынуждены убрать из шкафчиков на кухне продукты и хранить их в комнатах. А если, например, кто-то варил суп, то профессор пытался изловчиться и переложить мясо из чужой кастрюли в свою. Приходилось караулить, чтобы не лишиться обеда. Перевоспитанию профессор не поддавался, на обвинения реагировал агрессивно.

Анна Николаевна выглядела благообразной старушкой в снежно-белом платочке. Милой она казалась только с виду. Целыми днями бабушка всех критиковала и делала язвительные замечания, не гнушалась также и откровенными сплетнями, благо, что материал вокруг был богатый. Варвара старалась не появляться на кухне, когда там хозяйничала Анна Николаевна, чтобы не попасться той на язык. Но поскольку старушка почти всё время что-то готовила, подгадать было трудно. Рано утром она уже хлопотала у плиты, варила щи или борщ, и все конфорки были заняты: на одной томился бульон, на второй тушилась капуста, а на третьей – пассировалась морковка. Остальным жильцам тут уже ловить было нечего. А в обед бабуля начинала готовить плов.

Вишенкой на торте были Боря, непонятый художник, и его гражданская жена Марина. Они, когда не занимались творчеством, на пару выпивали, громко выясняли отношения, а потом также бурно мирились.

Порой Варваре казалось, что кто-то хитрым образом собрал группу людей с плохой кармой и заселил их в данную коммунальную квартиру для искупления грехов.

Она свернула на улицу Восстания, так как пора было возвращаться в свою тесную и неуютную комнату, хотя очень не хотелось. Около метро, недалеко от её дома, стоял высокий голубоглазый мужчина и с большим вдохновением играл на саксофоне. Вокруг не было никого, кроме Варвары, но, похоже, публика музыканта не сильно волновала, он получал удовольствие от своей игры. На мгновение она встретилась с саксофонистом взглядом. «Какое одухотворенное и интересное лицо, – подумала женщина. – С таким впору в кино сниматься». Варваре всегда нравились мужчины подобного типажа. Сама она никогда не чувствовала, что пользуется вниманием противоположного пола.

Варвара Карнаухова, 32 лет от роду, была довольно миловидной – среднего роста, немного полноватая, белокожая, с каштановыми волосами, серыми выразительными глазами под тёмными бровями и круглым личиком. К сожалению, волосы, стянутые резинкой в хвост, секлись и явно не знали салонного ухода. Фигуре не помешали бы занятия в фитнес клубе. Для хорошей кожи лица требовались крема и масочки, но их не было.       Одевалась молодая женщина почти всегда в бесформенные брюки или дешёвые джинсы и растянутые футболки. У неё в гардеробе практически не было платьев, за что её нещадно критиковали подруги. Нет, она не была так уж сильно запущенной, но её внешний вид требовал вложения денег, а их как раз и не хватало.

Варвара работала библиотекарем и очень любила свою малооплачиваемую работу. Будучи от природы интровертом, она с удовольствием находилась среди полок с книгами, общалась с редкими посетителями, рассказывая о новинках книжного рынка. Варвара с увлечением читала классику и интересовалась историей. Ещё у библиотекаря имелась маленькая тайна – она со школьной поры сама пробовала писать стихи, но стеснялась в этом кому-либо признаться.

Ей явно не хватало уверенности в себе, Варвара была доверчива, на лбу у неё как будто крупными буквами было написано – ЖЕРТВА. Поэтому молодая женщина часто становилась объектом для разных мошенников, её больше всех гнобили в коммуналке, а недавно бросил муж, единственное, что оставив – это горячо любимого сына Ванечку. Бывший муж даже не платил алименты, и чтобы отправить ребёнка из загазованного города в летний лагерь, Варваре пришлось залезть в долги.

Но несмотря на определенные жизненные трудности, молодая женщина отнюдь не считала себя обездоленной. Ныть и жаловаться – это было не про неё. Варвара считала, что когда говорят, что ситуация хуже некуда, то это неправда. Всегда есть куда хуже. Множество людей в мире живут в условиях голода или войны, если посмотреть с этой стороны, то у неё, Варвары, всё очень даже неплохо. Имеется своя крыша над головой, да не где-нибудь, а в центре Питера, города, который она очень любила. С мужем не сложились отношения, это, конечно, плохо. Но зато у неё есть теперь обожаемый сыночек Ванечка. Денег вечно не хватает, но и потребности у Варвары не высоки. А главное, молодая женщина подсознательно надеялась, что всё у неё в жизни когда-нибудь наладится – и дом будет большой и уютный, и муж – верный и заботливый, и с деньгами ситуация, наконец, выправится.

Очарованная прекрасной музыкой, молодая женщина на минуту задержалась. Интересно, если бросить деньги в пустой футляр от музыкального инструмента, мужчина обидится? Ей вдруг захотелось пообщаться с уличным музыкантом, спросить, что вынудило его стоять в час ночи у метро. Это острая нехватка денег или желание играть для самоутверждения?

Но природная стеснительность взяла верх, и Варвара шмыгнула в пахнувший сыростью тёмный подъезд своего дома. Здание, построенное в конце 19 века, не подвергалось за всё время какому-либо существенному ремонту. В парадной были высокие потолки с паутиной, кое-где выбитые и давно не мытые окна, облезлые перила и стертые ступени на лестнице. Это изнанка Питера, внешне, казалось бы, такого прекрасного – отсутствие зеленых дворов, где бы бегали дети, и мрачные подъезды.

Квартира, в которой имела счастье проживать Варвара, была не тронута рукой штукатура или маляра, вероятно, ещё с царских времен. Женщина зашла в прихожую и тут же в темноте споткнулась о брошенные поперек дороги сапоги, и это в июне! Неинтеллигентно выругавшись, Варвара отправилась в свою комнату. Спать не хотелось, и она решила попить чая с сушками. Пройдя на кухню, Варвара обнаружила там Анну Николаевну. Она что, дежурит там что ли? Женщина уже ожидала каких-либо комментариев для поднятия настроения, но ничего не произошло, бабуля быстро ретировалась с кухни, что, честно говоря, было удивительно.

Кухня в коммунальной питерской квартире – это явление особое. Казалось бы, образованные люди, посещающие премьеры в театре и увлекающиеся классической литературой, тем не менее годами не могут или не хотят отремонтировать или хотя бы отмыть свою кухню. Поэтому картина была удручающая. В помещёнии стояли облезлые шкафчики времен товарища Сталина, плита была залита чем-то, вроде сбежавшего молока, кастрюли давно не чищены, чайник ржавый, пол с облупившейся краской. На стене висели полки, на которых чего только не было – там хранилось огромное количество различных раритетов, например, чугунный утюг, примус, различные банки, глобус и старые кастрюли. Никого из жильцов эта кладезь бытового хлама, покрытого паутиной, совершенно не волновала.