Вилэнд проворчал приветствие и тут же забыл об их существовании. Он подошел к настенной полке, снял с нее длинный рулон бумаги на матерчатой основе, намотанной на деревянный валик, развернул его на столе и положил с обеих концов бумаги грузики, чтобы она не сворачивалась. Это была большая и очень сложная схема длиной метра полтора и шириной около восьмидесяти сантиметров. Потом он сделал шаг назад и посмотрел на меня.

– Вы когда-нибудь видели нечто подобное, Тальбот?

Я наклонился над столом. На схеме был изображен какой-то необычный объект, напоминающий по форме нечто среднее между цилиндром и сигарой. Длина объекта была раза в четыре больше ширины. Верхняя поверхность была плоской, как и средняя треть дна. При этом к каждому концу дно сужалось и имело конусообразную форму. По меньшей мере восемьдесят процентов его объема занимали какие-то емкости – я видел топливные линии, которые шли к емкостям от конструкции, выполненной в виде мостика, установленного сверху на одном конце объекта. Такой же мостик шел от вертикальной цилиндрической камеры через весь корпус машины, выходил через дно, резко поворачивая влево, и входил в камеру овальной формы, подвешенную под корпусом сигары. С обеих сторон этой овальной камеры к днищу сигары были прикреплены большие четырехугольные контейнеры. Слева, по направлению к более узкому конусообразному концу, находилось что-то вроде прожекторов, а также длинные изящные, закрепленные в пружинных защелках, автоматические ковши-захваты с дистанционным управлением.

Я долго внимательно изучал схему и потом выпрямился.

– Сожалею, – я покачал головой, – такого никогда в жизни не видел.

Мне незачем было делать усилия, чтобы выпрямиться, так как в следующее мгновение я уже лежал на палубе. Секунд через пять заставил себя встать на коленки и стал трясти головой, пытаясь освежить ее. Посмотрел вверх и застонал от боли за ухом. Перед глазами у меня все плыло, и я попробовал сфокусировать зрение. Один глаз мне все же удалось сфокусировать, и я увидел Вилэнда, стоящего надо мной с пистолетом в руке.

– Я ожидал именно такого ответа, Тальбот, – голос его был спокойным и бесстрастным, словно мы наслаждались полуденным чаем в доме священника и он предлагал мне отведать свежих булочек. – Что с вашей памятью, Тальбот? Может быть, вы хотите немного освежить ее?

– Неужели все это действительно необходимо? – раздался встревоженный голос генерала Рутвена. Он казался расстроенным. – Послушайте, Вилэнд…

– Заткнитесь! – выпалил Вилэнд. Мы уже не были в гостях у священника. Когда я встал на ноги, он обернулся ко мне. – Вы вспомнили?

– Какая польза от того, что вы бьете меня по голове? – злобно спросил я. – Разве это поможет мне вспомнить то, чего я никогда…

На этот раз я прикрыл голову рукой и, быстро увернувшись от Вилэнда, избежал удара. Пошатываясь, сделал несколько шагов и уткнулся в перегородку. Это был настоящий спектакль, и, чтобы эффектно завершить его, я соскользнул на пол. Никто не проронил ни слова. Вилэнд и два его бандита уставились на меня с неподдельным интересом. Генерал побледнел и закусил нижнюю губу. Лицо Лэрри превратилось в маску, изображающую поистине дьявольское ликование.

– Ну, а теперь вы вспомнили что-нибудь?

Я выругал его нецензурным словом и, шатаясь, поднялся на ноги.

– Прекрасно, – Вилэнд пожал плечами. – Мне кажется, что Лэрри не прочь попытаться убедить вас.

– Правда? Вы разрешите мне? Неужели можно? – готовность, написанная на лице Лэрри, вызывала у меня отвращение и страх. – Вы правда хотите, чтобы я заставил его заговорить?

Вилэнд улыбнулся и кивнул.

– Только не забудь, что после того, как ты обработаешь его, он должен еще поработать на нас.

– Я буду помнить об этом.

Это был звездный час Лэрри. Наконец-то он был в центре внимания и мог отплатить мне за все насмешки и издевательства и, самое главное, доставить себе огромное удовольствие, мучая меня. Ведь парень был настоящим садистом. Эти минуты должны были стать минутами наивысшего счастья, которого он еще не испытал за все свое существование. Он приблизился ко мне, играючи помахивая внушительным пистолетом, то и дело облизывая губы и хихикая отвратительным визгливым фальцетом.

– Вначале я врежу ему в промежность. Он завизжит, как свинья, которую режут. Потом врежу в правый бок. И не беспокойтесь, работать он сможет, – из его широко раскрытых, смотрящих на меня в упор глаз сквозило безумие. Впервые в жизни я стоял лицом к лицу с человеческим существом, изо рта которого капала слюна.

Вилэнд был хорошим психологом; он знал, что меня в десять раз больше напугает садизм психически неустойчивого существа, чем любая холодно рассчитанная жестокость его самого и двух его подручных. Да, я был напуган, но не показывал вида, так как от меня ждали именно этого. Но переигрывать тоже было ни к чему.

– Это усовершенствованная модель более ранней конструкции батискафа, разработанного во Франции, – быстро проговорил я. – Эта модель является комбинацией проектов, разработанных британским и французским морскими ведомствами. Она предназначена для достижения только двадцати процентов глубины, на которую опускались все предыдущие модели. Она хорошо показала себя в работе на глубине до восьмисот метров. Достоинство этой модели в том, что у нее повышенная скорость погружения, лучшая маневренность и оборудование, более приспособленное для подводных работ.

Никто никогда не питал к другому человеку такой ненависти, которую сейчас испытывал ко мне Лэрри. Он был похож на мальчишку, которому обещали подарить меня как игрушку. Это была самая чудесная игрушка из всех, которые у него были. И эту чудесную игрушку отняли. Он готов был заплакать от ярости, разочарования и горечи. Все еще размахивая пистолетом, он прыгал вокруг меня.

– Он лжет, – пронзительно завизжал Лэрри. – Он хочет…

– Нет, он не лжет, – холодно прервал Вилэнд. В его голосе не было ни триумфа, ни удовлетворения – цель была достигнута. И как только он достиг своей цели, прошлое перестало интересовать его. – Брось пистолет.

– Но я же говорю вам, – Лэрри вскрикнул от боли: один из здоровенных подручных Вилэнда молча схватил его за запястье и с силой опустил его так, что дуло пистолета повернулось вниз.

– Убери свою пушку, наркоман, – прорычал он. – Или я отберу ее у тебя.

Вилэнд мельком посмотрел на них и тут же отвернулся: его эта сцена не интересовала.

– Вы ведь не только понаслышке знаете, что это такое, Тальбот, но вы погружались в этой штуке на дно. У генерала есть надежные информаторы в Европе, и сегодня утром мы получили новые сообщения. – Он наклонился вперед и, понизив голос, продолжал: – Позже вы тоже работали на нем. Совсем недавно. Наши информаторы на Кубе еще более надежны, чем информаторы в Европе.

– Вы ошибаетесь: недавно я не работал на батискафе.

Вилэнд сжал губы.

– Когда этот батискаф доставили на грузовом судне, чтобы произвести пробное, без людей, погружение в закрытой зоне в Нассау, – продолжал я, – англичане и французы решили, что разумнее и дешевле нанять местное судно, подходящее для выполнения этой работы, вместо того, чтобы доставлять корабль из Европы. В это время я работал в Гаване на фирме, специализирующейся по подводным работам. У этой фирмы был корабль с мощным краном, вылет стрелы которого приходился на правую сторону кормы. Корабль идеально подходил для предстоящей работы. Я был на его борту, но в самом батискафе не работал. Сами посудите, какой мне смысл лгать, – я слабо улыбнулся. – Кроме того, я находился на борту этого спасательного корабля всего неделю или что-то вроде этого. Им откуда-то стало известно, что я на корабле, а я знал, что они охотятся за мной, поэтому должен был немедля бежать.

– Они? – брови Вилэнда все еще работали безупречно.

– Какое это имеет значение сейчас? – даже мне самому мой голос показался усталым. Это был голос человека, потерпевшего полное поражение.

– Правильно, – улыбнулся Вилэнд. – Из вашего досье нам известно, что за вами могут охотиться полицейские силы по крайней мере полдюжины стран. Так или иначе, генерал, это объясняет тревожащий нас вопрос, откуда нам знакомо лицо Тальбота. Объясняет, где мы видели его раньше.