— Убери от него свои руки! — закричала Тара вместе с неистовством других встревоженных голосов, собравшихся вокруг.

— Прости, прости, — закричал я, не желая, чтобы она пострадала от этой гранаты безумия.

Чувак внезапно упал на пол, и я развернулся, увидев, как Тара борется с гребаным полицейским!

— Не делай ей больно, мать твою, не делай ей больно! — закричал я. — Тара, прекрати, черт возьми!

Она высвободилась, когда я потянул ее, и офицер попытался встать, а другой офицер удерживал его и что-то шептал ему на ухо. Что бы тот ни сказал ему, это заставило его оглянуться на все испуганные лица и взять себя в руки.

Я вывел Тару из комнаты, и за нами тут же последовали двое полицейских.

— Мы проводим вас к выходу, — сказал полубезумный офицер.

Мы все добрались до вестибюля, где вышагивал Стив. Прежде чем мы успели добраться до выхода, этот придурок-офицер снова схватил меня и впечатал в стену.

— У тебя есть право хранить молчание, ублюдок, все, что ты извергнешь из своего дерзкого рта, может и будет использовано против твоей задницы в суде.

— Да ты шутишь? — взвизгнула Тара, — Вы напали на гражданина.

— Ты следующая, — произнес офицер Таре.

— О, Боже, — сказал Стив. — Я пойду…

— Ты останешься на месте, — сказал другой полицейский. — Вы все отправляетесь в путешествие по центру города.

Блять.

— Не перечь им, Тара, — сказал я. — Стив, ты тоже.

— Как насчет Проповедника? — сказал Стив.

— Какого проповедника? — произнес полицейский. — Что за извращенная компания у вас?

— Мы собирали деньги для церкви, — сказал Стив, когда на него надели наручники.

— Церкви? — В голосе мужчины звучало презрение. — Звучит, словно настоящий наряд Джима Джонса².

— Ни хрена себе, — произнес разъяренный задира.

— Лучше обыщите их на предмет порошка. — Я оглянулся вокруг, чтобы найти, кто говорил. Одна из медсестер из комнаты отдыха ухмыльнулась и подмигнула мне.

Пятнадцать минут спустя, мы все молча ехали на заднем сиденье полицейской машины, прежде чем Тара сказала:

— Тебя арестовывают с двумя твоими лучшими друзьями, какие первые три слова ты произнесешь?

Мы со Стивом уставились на нее, потом друг на друга, прежде чем Стив пробормотал, — Ух. Неужели мы облажались?

Она кивнула, и я посмотрел вперед.

— Вы были великолепны. — Она фыркнула, и я посмотрел на нее с усмешкой. — Ты была.

— Плохой полицейский, — сказал Стив.

— Это… на самом деле два слова, — сказал я. — Тупая задница и сукин сын.

— Это четыре, — сказал Стив.

— Сукин сын — это одно слово в моем понимании.

— Давай еще раз, — предложил Стив.

— Это было оргазмично, — добавил я.

— Тотальный любитель членососов.

Мы посмотрели на Тару, и она улыбнулась.

— Как… блокбастер?

Стив хмыкнул и заерзал в своих наручниках.

— Как думаете, нам получилось продать?

Тара вздохнула.

— Я засунула каталог в микроволновую печь, когда шел обыск. А также разместила ссылку на веб-сайт на плакатах, которые все еще висят на стенах зала.

Я расхохотался, а Стив придумал возможные заголовки для газеты.

— Три мускусных дразнилки в одиночку одним быстрым движением принесли женщинам по всему миру оргазмические решения.

Завывающий смех и сексуальные намеки заставляли взгляд полицейского постоянно мелькать в зеркале заднего вида, пока он вез нас в центр города. Но я не мог отрицать, насколько хорошо это ощущалось. Это было определенно новое для меня чувство. И мне оно понравилось.

****

После великолепного опыта снятия отпечатков и фото с табличкой, нас проводили в камеру предварительного заключения. Очевидно, в городе не было большой проблемы с преступностью, так как на скамейках, выстроившихся вдоль камеры, сидел только один человек. Яркие макияж и одежда явно намекали на профессию худощавой женщины.

Она подняла глаза и ухмыльнулась, затем встала и медленно обошла меня.

— Ух, какой котяра пожаловал. Откуда ты взялся, малыш?

Тара подошла ко мне и посмотрела на женщину сверху вниз.

— Он мой. Еще есть вопросы?

— Расслабься, сладенькая. Он выглядит более чем способным справиться с нами обеими.

Я отодвинул Тару подальше от женщины, увидев, что она готова сразиться с еще одним врагом.

— Не стоит, любимая. Не обращай на нее внимания.

Мы провели остаток вечера с Тарой, уставившись на проститутку, пока ту не увели. Ни с того ни с сего, Тара разразилась рыданиями, сделав всё ещё более странным. Потратив пятнадцать минут на то, чтобы успокоить ее, я сумел разобрать несколько слов из череды рыданий, но ни одно из них не имело смысла. Толстая, некрасивая, сломленная старая леди. Истерический смех последовал за ее эмоциональным срывом, а затем, наконец, усталость овладела ею. Потом мной.

После напряженной ночи на тонких матрасах, мы проснулись уставшие как никогда. Дверь камеры открылась.

— Вы трое. — Служащий по оформлению и офицер стояли в ожидании. — Сюда. Судья готов встретиться с вами.

Бля-я-ять.

Нас провели в помещение, больше похожее на роскошный конференц-зал, чем на зал суда, где судья в мантии сидел за обычным столом на небольшом возвышении, его секретарь слева от него, а судебный пристав покорно стоял сбоку.

Судья поднял глаза нетерпеливо хмурясь.

— Итак. Вы участники реалити-шоу?

Мы кивнули в унисон, не решаясь заговорить.

— Скажите мне, как моему городу посчастливилось быть благословленным этими гребаными махинациями?

— Ваша честь? Если позволите? — По нетерпеливому взмаху судьи Проповедник вышел вперед, чтобы встать рядом с нами. — Мы не хотели проявить неуважение. Задания были выбраны компанией, а не участниками.

Судья сдвинул очки на затылок и потер глаза.

— Я должен признать, что концепция оригинальна. Благодаря мистеру Ленту, я связался с представителями в корпорации "Гладиатор". Они предоставили мне доступ к некоторым видеозаписям в больнице. — Он взглянул на судебного пристава. — Позовите офицера Джейкобса.

Мы ждали в нервном молчании, пока задира-полицейский не вошел и не встал недалеко от нас.

— Офицер Джейкобс. Не желаете рассказать мне, что случилось?

— Ваша честь, обвиняемый мистер Бэйн, на словах угрожал мне, когда я пытался вывести их из помещения "Святой Агнес" по просьбе администратора, миссис Армс. Опасаясь за свою безопасность, безопасность своего напарника и гражданских лиц, находящихся поблизости, я задержал его, но затем обвиняемая женщина физически напала на меня. Мой напарник помог мне восстановить контроль над ситуацией.

— Угу. — Судья кивнул секретарю, и она повернулась, чтобы включить экран за своим столом. — Пожалуйста, обратите ваше внимание на монитор и укажите мне точный момент, когда была сделана эта первоначальная словесная угроза, офицер Джейкобс.

Полицейский ухмыльнулся в мою сторону.

— Конечно, ваша честь. — Видео заиграло, и напряжение постепенно покинуло полицейского. Реальные кадры, запечатлевшие наши три часа, демонстрировались на трех разных панелях, предлагая тройной взгляд на ситуацию, но на самом деле от просмотра всех них кружилась голова. Но аудиозапись рассказывала историю, которую мы все хотели услышать. Спасибо, блять, за эти уродующие спину часы.

— Я жду, офицер Джейкобс. Возможно, вы ожидали зернистые черно-белые кадры с камер видеонаблюдения без звука вместо цифровой HD с объемным звуком? Жаль, что у людей в той маленькой деревушке в Афганистане этого не было. Думаю, на вашем слушании в "Едином кодексе военной юстиции" мы увидели бы другой результат. — Судья свирепо посмотрел на нас. — Убиратесь к черту. До тех пор, пока ваша нога больше никогда не ступит в этот город, я снимаю обвинения. — Он поднял палец. — У вас есть время до заката, чтобы завершить все дела, которые у вас могут быть здесь.

Никто из нас не ждал больше ни мгновения. Как только молоток опустился на основание, мы дали деру.