- Тебе следует быть готовым к приказам Верховного мага, Шиввалан, произнес Казуел высокомерным тоном, и я пообещала себе зашить рыбу в его матрас, если придется провести с ним какое-то время.
- Ты забываешь, Каз, что я ученик Отрика.
Шив очаровательно улыбнулся Казуелу, от чего тот, казалось, страшно разозлился, но, заметив выходящего на палубу Узару, торопливо ушел, чтобы увиваться вокруг него. Шив покачал головой и щелкнул ему вслед пальцами в чисто каладрийском жесте презрения.
Мы снова сели.
- Вы не ладите, как я погляжу, - обронил Райшед, которого позабавил этот маленький диалог.
- М-да, не ладим. - Шив с горестной улыбкой покачал головой и потянулся за элем. - Он, конечно, не самый приятный тип в мире, но это отчасти и моя вина.
Его слегка пристыженный вид заинтриговал меня.
- Как это?
Шив долго молчал, прежде чем решился ответить.
- Это было пару лет назад, на Солнцестояние. Я выпил лишку, и у меня возникла одна из тех идей, что кажутся такими хорошими, пока не протрезвеешь.
Мы с Райшедом с притворной торжественностью покивали, и Шив засмеялся.
- Понимаете, никто никогда не видел Каза с девушкой. Он всегда был очень замкнутым, и мне пришло в голову, что, возможно, он... э... моего сорта. Я слышал, его семья - настоящие рационалисты по своим убеждениям, а вы знаете, что это такое...
- Если бы природа хотела, чтобы мужчины спали с мужчинами, то зачем вообще женщины и так далее и тому подобное, - заметил Райшед.
Я вытаращила глаза на Шива. - Ты стал приставать к нему?
- Нет, я не приставал! - возмутился Шив. - Мы с Перидом не глядели на сторону. Я всего лишь предложил познакомить его с другом Перила, который гостил у нас во время праздника...
- Но этот, как там его, воспринял твое предложение так, будто ты намеренно покушаешься на его мужественность, - высказал догадку Райшед, широко ухмыляясь.
- И полез на меня с кулаками! - грустно признался Шив. - Он-то промахнулся, а я - нет, и, одно за другим, все это малость вышло из-под контроля.
Я засмеялась и покачала головой.
- Ты идиот!
- Гляньте! - Райшед указал рукой назад, в направлении далеких островов.
Серое облако пепла поднималось высоко в небеса. Это зрелище жестоко вернуло нас к действительности.
- Я лучше пойду, - пробормотал Шив и удалился.
- Я бы сказала, Планир со своей компанией нашли, чем занять Ледышку на ближайшее время, - неуверенно пошутила я.
Райшед кивнул, но лицо его оставалось напряженным. - Это его не остановит. Думаю, мессир Д'Олбриот выставит дозорных, чтобы следить за черными кораблями на ветрах Весеннего Равноденствия.
Я содрогнулась. Райшед открыл мне свои объятия - я прижалась щекой к теплой сухой шерсти его куртки и закрыла глаза, расслабляясь в первый раз после Инглиза. Он крепко обнял меня и с долгим вздохом зарылся лицом в мои волосы. Как-то сами собой мои губы поднялись к его губам, а потом мы просто сидели, черпая друг у друга утешение, пока корабль летел по волнам к дому.
Глава 11
ПЕСНЯ-СЧИТАЛКА ЛЕСНОГО НАРОДА
Уже из этой песни ясно, что Лесной Народ - древнее племя. С ее помощью детей учат словам, которые некогда употреблялись для счета: мармол, эдрил и так далее, теперь бессмысленные сами по себе, ибо язык изменился за поколения.
Один - это солнце, парящее в вышине,
Мармол, цикл очага, который мы все разделяем.
Два - это луны в танце могущества,
Едрил, в воздухе соткана их паутина.
Три племени делят гору, равнину и лес,
Семил, на всем теплый солнечный лик
Четыре - это ветры, приносят они добро или зло,
Дексил, дыхание жизни, покоя или бури.
Пять - это пальцы для арфы и лука,
Врем - это дни праздника менестреля.
Шесть - это реки, что сбивают со следа врага,
Тедрен, когда удары копыт зеленый лес сотрясают.
Семь, Мудрые розу ветров прядут,
Шатен, пустота, место страхов.
Восемь - это сезоны, каждый начинает
Адрен, новое дерево на Древе Лет.
Девять - это Святые, Три Трех,
Парлен, палочки - судьбы глупая насмешка.
Десять - это пальцы без оружия,
Врек, двойное рукопожатие дружбы.
Многое из первоначального смысла этого древнего стихотворения было утрачено, ибо Лесной Народ имеет только устное предание истории, и оно варьируется от рода к роду, каждый сосредоточивается прежде всего на своих собственных членах. Понятия, некогда хорошо знакомые, становятся неясными от повторения и изменяющихся обстоятельств. Лесной Народ не обеспокоен этим, ибо рассматривает историю как вечно меняющееся, вечно распространяющееся обрамление для жизни, коренящееся в создании и расширении с каждым новым сезоном, - фактически Древо Лет.
Распространение и разделение считаются здоровым и естественным явлением; семейные группы путешествуют по бескрайним пределам Великого Леса, соединяясь в одни сезоны, отделяясь в другие. Узы редко постоянны, и совершенно приемлемо, чтобы члены семьи оставляли свою собственную родню на сезон или больше, путешествуя с другой группой или совсем уходя из Леса. Именно эта традиция делает менестрелей Лесного Народа хорошо знакомым зрелищем на стольких дорогах, сочетая их неисправимую страсть к путешествиям с любовью к музыке этого народа, которая проистекает из их опоры на песню и эпическую поэзию вместо письменной истории.
Благодаря изобилию Великого Леса Народ способен легко удовлетворять все свои нужды, делясь и не конфликтуя между собой. Соответственно это приводит к отсутствию официальных границ и понятий собственности. По тем же причинам Лесной Народ редко искусен в физическом бою, развивая лишь навыки, которые необходимы для охоты в диком лесу, а не для прямой конфронтации из-за земель или ресурсов. Однако неосторожный путешественник, оставляющий большаки через Великий Лес, рискует нечаянно остановить стрелу с наконечником, пропитанным смертельным ядом, если забредет на место охоты.
Лесной Народ - в значительной степени терпимый народ, живущий близко к природе. Гармония - между племенами, между личностями и, конечно, в музыке - ценится очень высоко. Когда им нужно решить любой спор о господстве или авторитете между собой, это обычно делается в поэтическом или песенном состязании. Считается, то унизить противника - значит причинить ему гораздо больший вред, нежели действительно убить его. Однако перед лицом крайней опасности Лесной Народ проявляет стойкую решительность, на которую способны не многие народы, древние или современные.
