Когда я закончил, обмазавшись белой субстанцией чуть ли не целиком, удовлетворённый результатом Марк помог наложить повязку и наконец позволил мне одеться.
Покончив с не очень приятными процедурами, которые благодаря Марку всё же приобрели некоторый положительный оттенок, я откинулся на кровать, прикрывая локтем веки. Марк тоже лёг и будто назло моим попыткам взять себя в руки коснулся своим бедром моей ноги.
— Что-то мне подсказывает, что снова кататься на велосипедах мы пойдём ещё не скоро, — произнёс он.
— Ничего, лето длинное, — отозвался я, толком не зная, что ещё сказать.
Какое-то время мы молчали, пока Марк, не выдержав затянувшейся паузы, не оторвал мою руку от лица, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Эрик, что с тобой?
Новое прикосновение вызвало у меня очередную волну трепета. Марк был настолько близко ко мне, что я чувствовал на своём лице его дыхание, от чего сильнейшее желание прикоснуться к нему вспыхнуло как никогда сильно.
Думается, я напрочь лишился каких-либо остатков разума, если решился сделать то, что последовало далее.
Я запустил руку в рыжие волосы сводившего меня с ума парня и прошептал:
— Марк, дело в том, что ты мне нравишься. Очень нравишься.
Не дожидаясь ответа, я закрыл глаза и припал к тёплым губам, крадя и у Марка, и у себя самого первый в жизни поцелуй.
Марк не шелохнулся. Его рот был плотно сжат, и он нисколько не отвечал на движения моих губ. Вместе с тем он и не отталкивал меня, застыв в полном бездействии, позволяя мне делать всё, что вздумается, и при этом никак на это не реагируя.
Из-за того, что мне начало казаться, что я целую неживую статую, я пришёл в себя и распахнул глаза. Осознание того, что я делал, отвесило мне хлёсткую затрещину, и я резко отстранился.
— Прости… Я не знаю, что на меня нашло, я…
— Ты уже думал о том, чем займёшься после выпуска из школы? — ровным голосом спросил Марк.
Совсем неуместный в сложившейся ситуации вопрос застал меня врасплох. Я растерянно уставился в янтарные глаза напротив. Марк сверлил меня проницательным и невероятно острым взглядом. От его серьёзного выражения лица в груди заныло.
Будучи не в состоянии вынести того, как он смотрел на меня, я отвернулся, и, еле сдерживая слёзы досады, посмотрел в потолок. В тот момент я хотел, чтобы белый натяжной пласт обрушился на меня всем своим весом и чтобы этого хватило для того, чтобы вышибить из тела мою никчёмную душонку, решившую, что она достойна взаимных чувств человека, которому я даже в подмётки не годился.
Самым лучшим вариантом было прикинуться, что ничего не произошло, но я не мог избавиться от предательски застрявшего в горле разочарования от самого себя. Я в очередной раз повёл себя слишком самонадеянно и ветрено, даже на долю секунды заранее не озадачившись возможными последствиями совершаемого мною действия.
Выдать Марку свою симпатию, поддавшись действию момента, и понадеяться на то, что он ответит на неё взаимностью, было невероятно глупо. Не говоря уже о том, что мне ни разу не стоило забывать о том, что мы оба были парнями, и своим случайным порывом я мог раз и навсегда разрушить нашу с Марком дружбу.
Марк моего отступления не оценил. Он привстал и навис над моим покрасневшим лицом.
— Может, всё-таки посмотришь на меня и ответишь на вопрос?
— Ни о чём я не думал, — прохрипел я, одновременно давая ответ и Марку, и своей разбушевавшейся совести.
— А я вот очень много размышлял о будущем, — почти с усмешкой отозвался Марк.
— И… Ч-что же ты надумал?
— Я бы хотел встречаться с человеком, у которого всё же есть высшее образование. Поэтому было бы неплохо, если бы ты поступил в университет.
У меня перехватило дыхание. Какое-то время до меня не доходил смысл сказанных слов, и я тупо смотрел на склонившегося надо мной парня, пытаясь найти в его чертах признаки того, что он меня разыгрывает.
Собравшись с духом, я нерешительно пробормотал:
— Ты имеешь в виду… Ты бы хотел встречаться со мной?
Лицо Марка озарила улыбка. Не успел я вымолвить что-либо ещё, поражённый таким резким изменением его настроения, как он опустил голову и поцеловал меня.
Этот поцелуй был совершенно иным и полностью отличался от первого, поскольку теперь я почувствовал исходившее от Марка тепло и его безоговорочное доверие ко мне. Больше не требовалось никаких слов, чтобы понять, что он не шутил.
Ощущение мягких губ и тяжесть чужих рук на плечах будто бы вернули мне утраченную несколько мгновений назад веру в себя. Вовлечённый в глубокий поцелуй, я отбросил все самоуничижительные мысли и окончательно осознал, что ради Марка был согласен пойти на очень и очень многое, если только это могло сделать его счастливым и вызывало бы улыбку, которую я так любил.
Когда наши губы разъединились, Марк погладил меня по пылающей щеке. Он положил голову на мою грудь и тихо сказал:
— Нам будет тяжело быть вместе. Ты же понимаешь, что мы не сможем встречаться открыто?
— Да, но меня это не пугает. Мне всё равно плевать на то, кто и что думает. Наша личная жизнь никого не касается, — меня действительно это не волновало, намного более важным было то, что я наконец смог обнять и прижать к себе Марка, о чём мечтательно помышлял уже несколько последних месяцев.
— Гм, хорошо. Тогда мне тоже не страшно.
В его голосе не было слышно шибкой уверенности, и я мог это понять. В отличие от меня Марк намного больше зависел от социальных условностей хотя бы потому, что всегда старался угодить родителям.
— Всё будет нормально, — поглаживая Марка по тонкой спине, я решил вернуться к тому, что он сказал прежде. — Так ты, значит, хочешь, чтобы я пошёл в университет?
— Мне кажется, что ты и сам этого хочешь.
Я рассмеялся.
— Почему ты так думаешь?
— Ты прогуливаешь и проваливаешь только те предметы, которые тебе не интересны, и поэтому учителя считают тебя отвратительным учеником. Однако ты далеко не глуп и у тебя отлично выходит делать те вещи, которые тебе нравятся. Например, ты фотографируешь…
— Ещё скажи, что я должен поступить на фотографа! — не удержался я, перебив Марка.
За это замечание меня сильно ущипнули за руку.
— Ай, ты чего?!
— Именно это я и пытаюсь сказать.
Мне оставалось только горько вздохнуть в ответ.
— Какой ещё фотограф? Даже если ты и прав с тем, что мне хотелось бы получить профессию, кто с такой успеваемостью возьмёт меня в университет? На фотографа тоже нужно каким-то образом ещё экзамены сдать.
— Мне тебя снова ущипнуть, дурачок? Есть ещё два года для того, чтобы подтянуть все хвосты и хорошо подготовиться. Уж не переживай, за это время я тебя поднатаскать по школьной программе ещё как успею. К внутренним творческим экзаменам будем готовиться вместе, потому что мне тоже предстоит их сдавать.
— А как же это, как его… Портфолио?
Я не видел лица Марка, но был уверен в том, что он самодовольно ухмыльнулся. Своим вопросом я выдал, что уже смотрел требования для поступления и знал о том, что помимо сдачи экзаменов при поступлении на творческие специальности также нужно предоставлять примеры своих работ.
— Соберём, когда будем ходить гулять.
— Ты хотел сказать, когда мы будем ходить на свидания? — подшутил над ним я, всё ещё до конца не отдавая себе отчёт в том, что это была не просто шутка, а реальность, которая теперь вполне себе имела место быть.
— Если такая формулировка мотивирует тебя больше, то пусть так.
Слова Марка о том, что у меня было ещё достаточно времени для того, чтобы ко всему подготовиться, звучали более, чем разумно. Однако ощущение того, что в моей жизни появился человек, который верил в мои силы и поддерживал меня, было для меня чем-то в новинку. Всё ещё сомневаясь в затее Марка, я проворчал в его рыжую макушку, покоящуюся на моей груди: «И надо же оно тебе, возиться со мной». Ответ не заставил себя ждать.
— Надо. Пообещай мне, что с этого момента будешь более серьёзно ко всему относиться и перестанешь зарывать свой потенциал.
