А за ним второй, после которого освещение вокруг вырубилось вместе с сознанием.

***

Выключение сознания было похоже на погружение в бесконечную черную дыру, не имеющую ни размеров, ни границ. Слов и понятий в этом месте тоже не было, а только идеальная пустота. Поэтому пришедшая в себя Ника еще несколько минут совершенно не понимала, кто она и где находится. Мозг, подобно сложнейшему компьютеру, с трудом восстанавливал рабочую атмосферу после рестарта, вызванного отключением электричества.

Я – это я, и мне плеснули в лицо и ударили по голове, – медленно, но отчётливо сообразила она. Руки у меня связанны, и я сижу на стуле у себя дома, посреди комнаты.

Вокруг, на диване и креслах, расположились трое. Маринке, сидящей на кресле, с ногами поверх ручек, то есть в своей любимой позе, Ника почти была не удивлена. А вот двое других, находящихся в комнате, заставили её выкатить в изумлении глаза. Клара, тело-личина, которую она сама столь недавно носила и Ольф, собственной персоной. Но в каком виде?! Как будто каток непримиримого времени прошелся по ним, сминающим года и блеск глаз, весом. Напротив Ники, по разным сторонам дивана сидели без всякого сомнения Клара и Ольф, но постаревшие лет на тридцать-сорок и выглядящие более, чем плачевно.

– Очнулась, падаль, – злобно констатировала Маринка. – Соскучилась? Думала самая хитрая? Если бы кто знал, как я тебя ненавижу! Дали бы мне вернуться назад, нипочем бы с тобой не связался, ни за какие деньги. Всё в тебе ненавижу. Запах твой омерзительный, каждую твою родинку, в отдельности. Так и влепил бы по буркалам твоим коровьим, – она замахнулась рукой, но сдержавшись в последнюю секунду, остановилась.

– Не надо эмоций, – проскрипел Ольф шерстяным голосом. – Готовим церемонию. Она жива, ожерелье на ней, всё должно выйти безукоризненно на этот раз.

– Как вы тут оказались? – слабым голосом спросила Ника.

– Благодаря жуткой ошибке этой кухарки по своей сути, – кивнул на тело Клары Ольф.  Клара недовольно вздёрнула нос. Она слила тебя обратно, не заметив на тебе этого украшения, – он указал рукой на ожерелье. – Кто бы мог подумать, что его навесят на тебя? Жуткая ошибка. Но, что не делается, делается к лучшему. Оно ушло из того мира, высосав наши силы и засосав нас самих следом. Все наши силы этой дурацкой выходкой выброшены обратно. Эта вещь не должна быть в этом мире, но то, что случилось – случилось. Не вышло со всеми мирами, так попробуем открыть двери в этот. Представляю, как повеселятся в замке, обнаружив пустую камеру. Ну, полно. За дело!

Связанную по рукам и ногам Нику положили на приставленные друг к другу стулья. Ольф содрал с неё одежду, стаскивая её до самых верёвок, оголяя ей живот.

– Ты, – сказал он Маринке. – Залазь под стулья, на пол. Когда я вскрою её чрево, очень важно, чтобы её кровь лилась прямо на тебя сверху вниз.

– Почему я? – заблажила Маринка.

– А кто – я? Или она? – Ольф показал сморщенным пальцем на кухарку. – Если она беременна и удастся открыть портал для хозяина, первым делом он должен будет совокупиться с открывшим. Чтобы оставить часть силы этому миру. Тебе достанется наиважнейшая задача – понести от него яйцо!

– Какое совокупиться!? – заорала благим матом Маринка. – Я, в конце концов, мужчина! Какое яйцо? Мы не договаривались ни на какое яйцо! Меня сейчас от одних слов стошнит!

Стоящая сзади кухарка ударила его сзади по темечку заранее припасённой сковородой, на которой Ника так любила жарить яичницу. Будь Виталий в своём теле, он такого рода удар мог бы и выдержать, просто схватившись за голову и ринуться в схватку, но он был заперт в теле довольно-таки хрупкой Маринки, и потому, не выдержав встречи с металлом, свалился на пол, ошеломлённо выкатив глаза.

Быстро обмотав его руки и ноги скотчем, отвратительная парочка принялась запихивать его негнущееся тело под стулья с онемевшей от ужаса Никой. Она понимала, что давным-давно следует во всё горло кричать и звать на помощь, но предательская жила, где-то глубоко в теле, словно отключила защитную систему и Ника не могла издать не звука, замерев как кролик и скорчившись от ужаса.

Расположив бесчувственную Маринку снизу, Ольф взял в руки один из кошмарного вида ножей, принесённых с собой, и холодной, липкой рукой, потрогал съёжившийся Никин живот.

– Я очень надеюсь, что ты беременна, детка. Да и как иначе? Иначе бы нас не втянуло вслед за этим дурацким ожерельем. Так что я тебя поздравляю. Ты практически мать. Ты поможешь родиться новому миру. Хотя, если честно, мать нового мира, скорее всего будет твой бывший муж, – Ольф радостно захихикал. – Вот это его удивительная награда, хоть он сам этого ещё не понял и не оценил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Нет! – кричало всё в её сознании, – нет, пожалуйста нет! Пожалуйста, пусть он не делает этого!

– Или сделать всё по высшему разряду? – спросил сам у себя Ольф. – В середину ночи? Договорились, – он отложил нож в сторону. Надо дождаться ночного равновесия, думаю часа ночи будет достаточно. И мы вскроем тебя как консервную банку, чтобы накормить тех, кому это необходимо. Твоя судьба, прямо скажем, не завидна, но, положа руку на сердце, сознайся – столь великой роли ты для себя даже представить не могла.

Ника закрыла глаза, не в состоянии наблюдать происходящее, и еле-еле удерживая себя от того, чтобы не свалиться в обморок, спасительные объятия которого ощущались совсем близко у границ паникующего мозга. Господи, господи, господи, пожалуйста, сделай так, чтобы этот ужас закончился. Спаси меня, господи, выведи из беды! – как заевшая пластинка повторял и повторял её мозг.

– Ты зеркала позакрывала? – через какое-то время скучным голосом поинтересовался Ольф, продолжавший все время поглядывать на часы.

– Нет, – помотала головой кухарка.

– Дура, – рявкнул слабым голосом Ольф. – Ну как с такими дурами работать? В ванне и в спальне проверь, обязательно.

Зеркало! Как за последнюю, сумасшедшую надежду вцепилась в эту мысль Ника. Господи, прошу, сделай так, чтобы виконт выручил меня, пройдя в зеркало, как я ходила. Кто-нибудь, спасите меня!!!

Шум со стороны ванны заставил Ольфа встрепенуться. Что-то упало на пол, словно кто-то с размаху бросил на пол мешок картошки.

– Что случилось? – кинулся в ту сторону и, не успев выйти в коридор, ввалился обратно, опрокинувшись на спину, заливая лицо и пол брызнувшей во все стороны кровью.

– Так приятно иногда встретить старых знакомых, – скидывая рукавицу с металлическими накладками на пол сообщил виконт, входя в комнату и с любопытством оглядываясь. – Знакомые лица рождают ощущение спокойствия и приязни. Я рад, что успел появиться вовремя. Но, судя по веревкам, ты была близка к неприятностям. Следовало тебе собраться с силами ранее.

Ника, не веря, смотрела и смотрела на вошедшего, который сначала освободил её от пут, а потом, подняв на руки, как невесомую, но очень хрупкую вещь. Его лицо приблизилось так, что глаза Ники сами собой закрылись. Поцелуй длился так долго, что Ника успела мечтами унестись на этой волне куда-то очень далеко.

Наконец, они одновременно остановились и, чуть отстранившись и весело прищурясь, виконт шепнул прямо ей в глаза:

– Я нашел тебя. Почти потерял веру, что найду, но ты нашлась! И, наверняка, тебе не просто будет принять решение сейчас и ответить на мою просьбу, но ты попробуй, – он крепче прижал её к своей груди. – Ты согласишься взять меня своим мужем? Я так люблю тебя, моя многоликая богиня!

Ника, рассмеялась, словно рассыпая звонкие колокольчики безмятежного, счастливого смеха.

– Мне никогда не делали столь приятного приглашения и в такой вот форме. Я должна бы для проформы подумать, но я не буду себя морочить. Конечно, я согласна! – она поцеловала его в ищущие губы. – А почему ты считал, что мне будет не просто принять решение?