– Это удобно, – тут же подтвердила Маша с соседней беговой дорожки. – У меня есть время на себя, и я могу точно спланировать свои дела.
На этом я и успокоилась. Живут же люди. Обеспечивает, не бьёт, с детьми играет. Что еще надо?
Да я даже не ревную. Видимо, потому, что уже не люблю и мне безразлично, где он и с кем. Давно не задевают его пьяные издёвки и колкие высказывания в мою сторону. И с каждым днем все больше хочется уйти.
Как это сделать? У меня нет работы. Нет образования. Зато есть дети.
Теперь вот это. Шутка? Новое издевательство? Или правда? Одно знаю точно. Моё терпение лопнуло. Завтра же подам на развод. Я – не вещь и не игрушка. Меня нельзя вот так отдать кому-то и детей подарить в довесок.
Пусть я маленькая хрупкая блондинка, но это не означает, что я – дура.
Уборку заканчиваю быстро, а вот засыпаю долго. В голове крутятся мысли о том, где найти толкового юриста, который помог бы мне не остаться на бобах. Решение развестись принято. А куда заявление писать и как это делается? Не знаю. Надо у девочек спросить. Может, посоветуют кого-нибудь.
Так и засыпаю. За последние года два привыкла спать в огромной постели одна. Меня больше напрягает, когда муж спит рядом. Хорошо, что не пристаёт. Сначала было обидно. Потом напала апатия. В последние месяцы я испытываю облегчение, когда он не приходит домой.
Глава 3
Утро начинается с кроватетрясения. Впервые за долгое время я не поставила будильник, чтобы встать пораньше и приготовить завтрак. Девчонки визжат и прыгают, я тихо ворчу и пытаюсь ещё подремать. Стоит приоткрыть глаза, как на меня валится двойное счастье и море обнимашек.
– Доби ута, мама.
– Добхое утха, мамуя, – картавит Настя.
Они говорят одновременно и целуют тоже.
Такие разные и в то же время похожие. Настя – тёмно-русая юркая девчушка, и наша… моя, теперь только так, шумная блондинка Вероника. Обе с курносыми маленькими носиками и красивыми, пухлыми уже сейчас, губами. Глаза насыщенно карие, яркие и притягательные, обрамлённые густыми длинными и темными ресницами у старшей и такими же, но светлыми – у младшей.
Удивительное сходство и слишком незначительное различие. Мало кто их отличает друг от друга. В основном, все ориентируются по цвету волос. Даже ростом они различаются всего на восемь сантиметров.
Настя родилась малюсенькой, а Ника при рождении уже была, как наша… моя старшенькая в четыре месяца. Среди сверстников Вероника выше всех минимум на полголовы. Поэтому самый частый вопрос, который нам задают на улице: «Извините, а они у вас близняшки?» И хор из трех голосов каждый раз твердит: «Погодки!»
– Ма-му-Ля, – исправляю Настю для закрепления говорения.
– Ма-му-Ля, – повторяет моя замечательная.
Я не профессиональный логопед, мы занимаемся по видеороликам, получается неплохо, но медленно. И если с шипящими мы разобрались, с буквой «Л» хоть как-то справляемся, то «Р» для нас обеих – дебри. Я не понимаю, как это объяснить. Она делает всё что угодно, но только не нормальную «Р».
– Мой зивотик мучит, – объявляет младшая.
– И я хочу есть.
– Тогда встаем и идем завтракать, хотя… – Я хватаю обеих красоток в охапку, укладываю на кровать и ловко заворачиваю их в одеяло. – Какой славный блинчик с начинкой у меня получился! – И начинаю «надкусывать блин». – Ам! – Щекочу одну. – Ам! – Щекочу другую. – Ам-ням-ням! – Щекочу сразу обеих.
Девчонки голосят, брыкаются и пытаются вывернуться. Заворачиваю их снова и продолжаю щекотать. В какой-то момент ловкая ручонка Насти вырывается из одеяла, и она начинает щекотать в ответ. Я встаю на кровати, делаю испуганную рожицу, затем отхожу на пару шагов назад, сваливаюсь на пол и, смешно раскидывая руки и ноги в разные стороны, вереща от «страха», бегу на кухню.
Девчонки несутся за мной. Хорошо, что в нашей трешке хватает места для таких забегов. Мы ещё немного крутимся на кухне: я уворачиваюсь, они ловят. И когда девчата захватывают свою добычу, целую каждую в макушку.
– Какую кашу вам варить? Манную или овсянку? – Выбор должен быть у всех. И не важно, что это – каша, платье или место жительства.
– Манную!
– Овсянку! – Голосят они снова одновременно.
– Давайте решайте вместе. Варю только одну. Каждое утро происходит девчачий совет, на повестке которого очень важный вопрос: «Что на завтрак?» Хорошо, что дети уже могут определиться сами.
– Ника, давай сегодня овсяную, а завтра манную? – Шептания на ушко выглядят слишком мило.
– Уху, – кивает Никуся, легко соглашаясь с выбором сестры. Она практически никогда не спорит, только всё равно делает по-своему.
– Вы определились? – Переспрашиваю для того, чтобы потом точно не было претензий.
– Да! – Кричат девчата. – Овсянку, – отвечает за двоих Настя.
– Хорошо. Идите переоденьтесь, умойтесь и заправьте кроватки. Я как раз успею.
Пока девочки завтракают, я пытаюсь не разлить кофе и вспоминаю ночное происшествие.
Мой Комаров явно проигрывает по всем статьям Алексу. Саша яркий брюнет с короткой стильной бородкой. Небольшая седина делает его ещё более мужественным и привлекательным. Высокий рост, атлетическое телосложение, правильные черты лица, и дорогая брендовая одежда делают из него сердцееда. Не меньше. У него яркие синие глаза, правда, когда он встаёт слишком близко ко мне, его зрачок занимает почти всю радужку и тогда кажется, что в этих черных омутах можно утонуть.
Тонуть мне совершенно не хочется, и я держу дистанцию. Кто потом соберет моё разбитое сердечко? Такие, как Саша, уверенно переступают через любые чувства и не считаются ни с кем и ни с чем. Пользуются своим положением и внешностью и не заморачиваются на том, что кому-то могут сделать больно. Андрей много рассказывал о нем и о его женщинах.
Именно поэтому я вежливо разговариваю, иногда улыбаюсь, изредка танцую с ним и всегда жестко пресекаю любые поползновения в мою сторону. Он дарит подарки на любые праздники, но ничего, кроме букетов на свой день рождения, я не принимаю, всё остальное прошу забрать обратно или отправляю с курьером к нему в офис.
Его это бесит. И, конечно, он ничего не забирает, и курьеры тоже возвращаются ко мне обратно. Это уже своеобразная традиция. Андрей…
Андрей же – темно-русый полноватый мужчина. У него небольшой «пузик» и презрение к любым видам спорта. Обычный, ничем не примечательный мужчина, каких много. Глаза светло-карего оттенка напоминают по цвету ореховую скорлупу. В июле ему исполнилось сорок и вопреки всем суевериям он устроил себе праздник.
Муж не препятствует таким ухаживаниям за мной. На жалобы не реагирует или отвечает, что это простая вежливость по отношению к жене друга. Интересная у них дружба. Точно знаю, что это не так, но Комаров с упорством барана называет Алекса лучшим другом. Видимо, потому что ему хочется в это верить.
Странный выбор. Хотя выбор ли? Риверс пугает своей идеальностью, а Андрей – он простой и более понятный. Да и полюбила я его не за внешность. Он красиво ухаживал, рассказывал много смешных историй, поддерживал меня, был таким уютным и домашним, что мне хотелось окружить его своим теплом в ответ.
И где этот милый и приятный мужчина теперь? После рождения Ники его словно подменили. Я перестала узнавать мужа. Где тот поворотный момент, который мы упустили?
Что должно было произойти, чтобы он вытворил такое? И почему я должна уйти из квартиры, если он и её проиграл вместе со мной? Непостижимая логика.
А что, если действительно эта квартира уже не принадлежит нам? Что делать? Куда ехать? К маме? Мне срочно нужен кто-то, кто во всем этом понимает и сможет всё разъяснить.
После завтрака, пока усаживаю девочек рисовать, звоню Анжелике.
– Что-то срочное? Ты не придешь завтра на тренировку? – Спрашивает взволнованным голом. Она не любит, когда кто-то пропускает, потому что в зале мы можем спокойно разговаривать на любые темы. Без мужей намного проще общаться.
– Приду. Знаешь, дело деликатное. Мне нужен адвокат по семейным делам или хороший юрист, который поможет, – обратиться мне больше не к кому, а у подруги есть связи.
