- Дамариз сказала, что от выщипывания коз ты стала бы чихать. - Мириал ухитрилась не засмеяться.
- Да, боюсь, эта работа не для меня.
Чтобы не ударить лицом в грязь, мне пришлось воскресить свои навыки горничной.
Мириал с бессознательной легкостью продолжала работу.
- Овцы плохо приживаются в горах, но иногда мы вымениваем руно. Оно намного грязнее, и его неприятно прясть.
Она смахнула незамеченный пух с моего рукава. - Зато его можно красить в разные цвета, а козья пряжа не очень хорошо принимает краску. Чтобы получить разнообразные оттенки, мы разводим коз с шерстью разного...
Она умолкла на полуслове, не замечая, что веретено перестало вращаться. Входная дверь медленно распахнулась, от холодного сквозняка замерцали лампы в нишах по всем стенам. Четыре темные фигуры стояли на лестнице позади привратника. Все в комнате встали, и мы с Греном тоже.
Тиган пролаял резкий приказ. Неуверенность слышалась в ответе привратника.
- В чем дело? - прошептала я Грену.
- Шелтии, - пробормотал он, не шевеля губами.
Я посмотрела на Мириал - ее лицо стало бескровным. Дамариз была готова упасть в обморок.
- Почему такая реакция? - Я подвинулась на полшага ближе к Грену, ограничившись беззвучным шепотом в напряженной тишине.
- Их четверо - это чума или преступление, карающееся смертью, выдохнул он.
Возле судомойни чьи-то ноги подкосились. Бедняга рухнула на стул, и он заскрипел, привлекая всеобщее внимание. Воспользовавшись моментом, я незаметно переместилась за Мириал, сожалея, что мне нечем прикрыть волосы. Сейчас плохо быть маком на пшеничном поле: их выдергивают легко и быстро.
Привратник встал за плечом Тигана. Старик был смертельно бледен, рубчатый шрам на его щеке словно для контраста отливал багровой синевой, но голос звучал спокойно и вежливо. Я молча закипала от досады. Дрианон, свидетельница - я принесу клятву на Солнцестояние выучить все языки, на которых говорят от дикого запада Солуры до восточного океана и самого южного архипелага.
Шелтии вошли в комнату, все четверо в серых плащах и серых капюшонах. Предводительница откинула свой капюшон, открыв длинное лицо с глубоко посаженными надменными глазами и высокомерной улыбкой. Ее короткие волосы были почти белыми, а кожа - настолько бледной, что на виске и шее просвечивали голубые жилки. Ледяная дева. Нет, тот рот был каким угодно, но только не холодным, и, что еще хуже, в тех непроницаемых глазах светился темный ум.
Она подождала - возможно, знака уважения, но скорее всего рассчитывая возложить бремя на старого Куллама. Старик тяжело оперся на посох, его руки неудержимо дрожали. Сорград, стоявший возле него, казался исполненным страха и благоговения, так же как любой сын или племянник этого дома. Куллам заговорил. Невзирая на дряхлость, его голос звучал твердо и властно. О чем бы старик ни повествовал, чувствовалось, что он недоволен. Мужчина рядом с предводительницей нехотя откинул капюшон, сбивчиво обороняясь от обвинений Куллама.
Девушка прервала их спор, отчеканив что-то строгим голосом. Я наблюдала за двумя фигурами позади нее, скрытыми под серым одеянием, и мне почудилось, что я поймала взгляд, обращенный в мою сторону, проблеск глаз не голубых и не карих. Мои лопатки обдало холодом. Изо всех сил стараясь не вздрагивать, я бесшумно скользнула ногами по плитам, чтобы спрятаться за спиной Мириал от пришельца, который скрывался под тем капюшоном.
Когда Шелтии с обеих сторон повысили голос, я заметила неуверенные взгляды, заметавшиеся по комнате. Тиган хмурился. В нем закипал тот гнев, что подавляет страх и побуждает начать собственный допрос.
- Ты говоришь, что ты ученый?
Несмотря на своеобразный акцент, ее тормалинский был точен и ясен. Девушка сделала несколько шагов вперед и впилась в Узару цепким взглядом.
- Это верно, сударыня. - Узара поклонился с изысканной учтивостью. Из" Кола, и очень хочу узнать историю ваших гор и вашего народа...
Шелтия прервала его презрительным смехом.
- Зачем ты лжешь, если мы видим твое притворство насквозь? Ты обманщик и мошенник.
- Уверяю вас, сударыня, простите, не знаю ни вашего имени, ни титула, но... - Высокие скулы Узары покраснели от ярости.
- Ты маг, творящий фальшивую магию. - Шелтия повысила голос, чтобы заглушить его мягкую вежливость. - Тергева! - Она ткнула в него длинным белым пальцем.
Что бы ни означало это слово, оно явилось нежеланной новостью для наших гостеприимных хозяев. Все, кто стоял
. близко к Узаре, торопливо попятились. Сорград сделал то же самое, внешне столь же потрясенный, как все остальные, но девушка нацелила в него обвиняющий перст.
- Тергева на турез, - выплюнула она. - Мизаен эн шел турез.
Сорград жестко ответил ей. Я не расслышала его слов, так как Мириал повернулась к Грену, и в ее глазах застыла печаль. Грен скорбно кивнул. Я никогда не видела такого унижения на его лице.
- Эй ты, там, Лесная женщина! Ты с ними!
Я притворилась невинной овечкой, мысленно ругая Мириал за то, что она отступила в сторону.
- Я только путешествую с ними...
- Это не оправдание. И я не верю тебе. Ходит слух о магах Хадрумала, подкупающих Народ Леса. Я расцениваю твое присутствие как доказательство такого заговора!
Эта стерва никому не позволяет закончить предложение! Я сохранила на лице ошеломленную мину, когда девушка заговорила на Горном языке. Одна Халкарион знает, что она там плела, но Дамариз выглядела совершенно убитой, а Кетрейн молча заплакала в платок.
Кто эта надменная мегера, явившаяся играть судью и присяжных, даже не испросив разрешения? То, что ее обвинения были в некотором смысле верны, к делу не относилось. Я бесстрастно стояла под ее гневными нападками, причем такая же изолированная, как Сорград, когда все незаметно отошли. Она обладала достаточной властью - и благодаря магии, и в силу обычая, - дабы творить все, что хочет. И становилась крайне опасной. Но Грена это не пугало. Он вразвалку прошел вокруг очага и встал рядом со мной; насмешливая улыбка заиграла на его лице, когда он поклонился этой стерве. Потом Грен что-то сказал, и мегера вдруг умолкла посреди тирады, а ее лакеи тотчас насторожились. Я снова поймала на себе быстрый взгляд из того, самого заднего капюшона.
