- Его звали Джихол, - внезапно сообщила я, удивляясь сама себе.

- Из какого рода? - Фру склонил голову набок. - Ты знаешь?

- По-моему, Оленя. - Я отпила вина, соображая, как бы закончить этот бесплодный разговор.

Менестрель сидел неподвижно, потом резко покачал головой.

- Нет, не знаю его, насколько мне известно - нет.

- Это не важно, - выдохнула я с облегчением.

На самом деле я бы, наверно, постаралась избегать моего давно отсутствующего родителя, если б ветры принесли хотя бы слабый его запах. Сейчас в моей жизни и без того хватает неопределенности.

- Так что ты ищешь?

Фру прикончил второе пирожное, и я отмахнулась от его угощений, поняв вдруг, что эти сладости, вероятно, часть платы за его музыку.

- У меня есть книга старых песен, собранных тормалинской дворянкой еще во времена Империи. Они от всех древних племен - Горного, Равнин и Лесного. Я ищу людей, которые сумеют их перевести.

Фру заинтересованно поднял голову.

- Я взгляну для тебя, охотно.

Это была верная ставка, не так ли? Старые песни могут предложить менестрелю что-то новое для его репертуара безо всяких усилий с его стороны.

- Я буду очень рада. Но дело в том, что я путешествую с ученым, а ему требуется несколько мнений, поэтому я бы хотела показать их еще кому-то из людей истинной крови. Ты возвращаешься в Лес? Можно мы пойдем с тобой?

Я снова наполнила бокал Фру.

- Да, так уж случилось, что я возвращаюсь к своему роду, - осторожно подтвердил Фру, вытирая пальцы о заштопанную салфетку. - Прошу тебя и твоего ученого разделить со мной путь.

- У нас есть еще два спутника. Это наши старые друзья, горцы.

Я надеялась, что менестрель не уловил легкое колебание в моем голосе.

- Что нужно горцам в диком лесу? - К счастью, Фру больше разбирало любопытство, чем беспокойство.

- Они путешествуют, как я, играя, где можно, в руны и Ворона. Ворон был игрой Народа задолго до того, как разошелся по всему свету, поэтому я думаю, что братья надеются найти какой-то хитрый прием или стратегию, которая даст им дополнительное преимущество. - Я мысленно напомнила себе предупредить Сорграда о его новой цели.

- Ты играешь в Белого Ворона? - Фру снова глядел на меня с интересом.

- Отец научил, когда я была девочкой.

- Тогда ты знаешь, что эта игра строится на равновесии между защитой леса и силой птиц, когда они пытаются выгнать Ворона. - Глаза у Фру сверкали. Он сел рядом со мной под голые шипы беседки и наклонился ближе. Всякий обмен среди Народа должен быть справедлив. Что ты предложишь мне в обмен на сопровождение и представления? - Его голос был мягким и ласковым, пальцы легко касались моего колена в бриджах.

- Песни, которые никто не слышал с тех времен, когда дремучий лес подступал к самым воротам Селеримы? - Я деликатно сняла его руку со своей ноги. - Ночные шалости - это приятно, но хорошие песни вечны. Когда их услышат снова, с ними будут связывать твое имя.

- Если они и впрямь неизвестны. Ты бы удивилась, как далеко назад по Древу Лет уходят наши песни.

Менестрель засмеялся, и я с облегчением поняла, что эта часть игры закончена без всяких обид с той и другой стороны.

- Что тебя рассмешило, Фру? - Дверь во двор распахнулась, и на пороге возникла пухленькая девица в ниспадающем складками зеленом платье. У нее было детское личико, круглое и мягкое, с курносым носом, капризно надутыми губками и прелестными глазами, которые разглядывали меня с плохо скрываемым подозрением. - Триз сказал, что ты здесь, во дворе. - Ее молчаливый вопрос нельзя было не понять.

- Зенела, это Ливак. - Фру расплылся в улыбке с налетом сладострастности. - Она соблазняла меня интригующим предложением.

Зенела раздула ноздри.

- Речь о музыке, не о постели. Пока что, - добавила я и кокетливо улыбнулась Фру, чтобы немного подразнить толстушку.

- Приноси завтра утром свой песенник, и поглядим, чем я могу помочь. Он притянул к себе Зенелу, возмущенно дышащую в низкий вырез платья. Давай споем за наш ужин, дорогая.

Фру неторопливо вернулся в ресторан, и, бросив на меня колючий взгляд, Зенела поспешила за ним.

Посмеиваясь, я отнесла поднос обратно на кухню.

- Можно мне послушать отсюда? - спросила я широкобедрую женщину, на которую все взирали с почтением. Ее белоснежный передник был закапан медовым сиропом, лицо под практичным чепцом раскраснелось.

Женщина сняла поднос пирожных с огромной плиты, которая не опозорила бы кухню мессира.

- Только не стой на дороге. - Она занялась сахарной пудрой и засахаренными фруктами.

Я нашла тихий угол у двери и стала помогать, передавая пустые тарелки юноше с прямыми волосами, который возился в огромной деревянной раковине, по локти погрузившись в мыльную пену. Кухонная суета на мгновение затихла Фру заиграл веселую песенку. Он закончил бурным аккордом, а затем начала петь Зенела, тихие переборы лютни сопровождали ее пение. Я придвинулась ближе к двери, чтобы лучше видеть.

Голос толстушки был чистым в более высоких нотах, мягким и звучным в более низких. Вся трепеща от эмоций, она заставила эту старую песню, которую все слышали две горсти раз, звучать так же свежо, как в первое ее исполнение. Зенела стояла под канделябром с двумя свечами, ее блестящие темно-рыжие волосы были больше обязаны травяным краскам, нежели Лесной крови, а искусно подведенные глаза отражали зелень платья. Интересно, лениво подумала я, какова ее история? По виду эта девушка была на горсть лет младше меня, но все еще довольно неопытна. Слушая, как она поет о любви и утрате, я поневоле погрузилась в восхитительную гармонию голоса и лютни.

Идея медленно складывалась у меня в голове. Что, если, кроме старых песен, я предложу Фру новую историю - историю, которая никогда еще не была положена на музыку, рассказ о недавних событиях, что потрясли высочайшие власти Тормалина и заставили опоясываться оружием перед лицом угрозы, невиданной со времен падения Старой Империи? Менестрели всю жизнь стремятся быть первыми среди тех, кто соединяет рассказ и мелодию в новое очарование, а сейчас время праздника, когда каждый грошовый певец в изобилии выводит все те же старые напевы, тогда как люди ищут новых развлечений. Угроза с таинственных островов в океане, открытие погибшей колонии и ее спящих колонистов - из всего этого выйдет баллада, которая захватит внимание и будет крепко держать его, пока оно не запросит пощады.