Остров, который непосредственно прилегал к острову маяка Кайлиакин и отделялся от него всего лишь несколькими метрами воды, был суровым и поросшим вереском, и несмотря на то, что там водились большие черноголовые чайки и хохлатые вороны, и те и другие были самыми страшными врагами гаг, там уже было около двадцати, а то и больше пар гнездившихся гаг, и каждая доводила до зрелости примерно пятую часть своего потенциального наследства. Из дома на маяке за этим островом можно было постоянно наблюдать за ними, и он представлялся идеальным местом для такого эксперимента. Он принадлежал Национальному фонду Шотландии, который сразу же и безоговорочно поддержал мой проект.

Прежде чем начать, оставалось только съездить в Исландию и поучиться всему, чему только можно у тех, кто разводит гаг вот уже почти тысячу лет.

9 НЕСПЕШНО НАД СКАЛИСТОЮ ЗЕМЛЁЙ

Хоть и не изгнали мы духов, Но радостно следили за воронами, Которые со своих отмелей Кружили вкруг кита гниющей туши.

Смотрели, как кипят сернистые источники, Как свиваются и развиваются кольца пара.

А вдалеке туманится долина Как на картине Судного дня.

Вкруг меня стоят ряды книг, Окружают со всех сторон, И в дебрях мертвых слов Ловить я буду живых птиц.

Больших черных птиц, летящих одиноко, Неспешно над скалистою землёй, И чаек, плетущих свободную мантию Ритма над морем.

Когда древние Галгэлы с Западных островов (люди смешанной расы из потомков шотландцев с Гебридских островов и Ская и их скандинавских завоевателей) поплыли осваивать Исландию, что в переводе со скандинавского означает всего лишь остров, то им предстояло опасное путешествие по морю длиной в 500 миль по открытому Атлантическому океану с преобладающими иногда штормовыми западными ветрами в левый борт. В своих галеонах с высоким носом и низкими палубами они везли овец, крупный рогатый скот и лошадей, религиозных идолов и лесоматериалы для традиционных каркасов домов, которые они строили из глины. Когда, тысячу лет спустя, мы с Джимми Уаттом отправились 11 июня 1965 года из того же района, нам понадобилось лишь доехать на машине до Глазго и сесть на самолёт, который долетел до Рейкьявика, столицы страны, всего за два часа десять минут. У меня возникло любопытное ощущение паломничества не только потому, что история Исландии в туманном прошлом была тесно связана с той частью Шотландии, которую я сделал себе домом, но и потому, что мои дальние предки были скандинавами, которые переселились на запад в Шотландию, а возможно также и в Исландию.

Я написал великому исландскому натуралисту Финнуру Гудмундсону (великому во всех смыслах, так как он был почти двухметрового роста и очень плотного телосложения), и он ответил, что, хотя в июне немного поздновато увидеть всё то, что я бы мог увидеть месяцем раньше, он сделает всё, что в его силах, чтобы помочь нам. Сам он занят длительным экологическим исследованием на удалённом острове далеко на севере, острове, который называется Хрисей-ин-Эйафьордур, нообещал, что устроит нам встречу с одним консультантом гагачьих фермеров на южном побережье, г-ном Гисли Кристианссеном, который покажет нам две колонии поблизости от Рейкьявика, и предложил нам навестить его либо самолётом, либо на машине. Он отметил, что в Исландии слишком много интересного для натуралиста, чтобы ограничиваться несколькими гагачьими колониями около столицы, и что нам следует не только приехать на Хрисей и посмотреть его работу там, но также провести несколько дней на сказочном пресноводном озере Миватн, где, как известно, водится не менее четырнадцати видов уток. Нам следует, писал он, провести в Исландии по крайней мере три недели и при этом как можно больше поездить там.

Когда самолёт взлетел и пролетел низко над озером Лох-Ломонд, мы попытались сориентироваться и разглядеть приметные места, так как считали, что маршрут самолёта при полёте на северо-запад проходит непосредственно над Камусфеарной.

Но с воздуха горы показались нам совсем незнакомыми, везде былатолько вода, и первый раз я узнал одно место, когда появились очертания в виде цифры 8 острова Соэй, где я когда-то жил и основал рыболовецкое хозяйство на акул, который проплыл далеко внизу по левому борту, окаймлённый белой кромкой пены. Затем я узнал Внешние Гебридские острова, некоторые заливы и мысы, вспомнившиеся очень ясно и точно по тем дням,когда охотился на акул так далеко от своей базы и перерабатывающей фабрики на Соэе. У нас было время просмотреть целую череду видов из прошлого, вот здесь, по левому борту, маяк Уишениш, а через несколько минут по правому борту залив Родел, где много лет тому назад у нас было столько приключений. Я как бы снова летел на самолёте "Тигр Мос" в 1947 году, ведя разведку в этих же водах на акул, чьи мощные тела в воде напоминали с воздуха флотилию подводных лодок. В течение часа я вновь, как никогда раньше, пережил все эти годы буйных приключений.

С воздуха, как его видят многие тысячи путешественников, Рейкьявик, где живёт почти половина всего населения Исландии, имеет вид любого скромного современного города. Чистенький, белый, с красными крышами, хорошо спланированный, с зелёными насаждениями и озером в центре. Это было в действительности самое первое место, обжитое галгэлами и скандинавами, но до самых последних десятилетий он оставался небольшим и примитивным рыбацким поселением. Хотя на острове всего 14 городов (если считать городом кучку домов с населением не более 700 человек), в них живёт более 70% всего населения. Остальные жители этого огромного острова площадью почти в 40000 квадратных миль, острова льда и пламени, вулканов иледников, насчитывают в целом не более 50000 человек с плотностью чуть более одного человека на квадратную милю. Так как они, естественно, проживают в нескольких плодородных долинах и прибрежной полосе, то в стране имеются огромные пространства, где трудно найти хоть одного человека на площади в 50 квадратных миль. Только один процент всей земли на острове обрабатывается.

Даже при очень непродолжительном пребывании в Рейкьявике выявляется огромная разница в образе небольшого нового буржуазного городка и фактами действительности. Первое, с чем сталкивается приезжий, это невероятная дороговизна жизни здесь. Это, как я полагаю, вызвано ещё военной инфляцией,которая так и не преодолена до сих пор. Она не влияет на коренное население, зарплата и доходы которого раза, пожалуй, в четыре выше, чем на британских островах, но для иностранца жизнь становится практически невозможной.