Emma Robinson

My Husband’s Daughter

© Emma Robinson, 2020

© Ткаченко В., перевод, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Свернувшаяся калачиком на диване, как котенок, с губками бантиком, тихим дыханием и волнами волос, рассыпавшихся по подушке. Самый красивый ребенок из тех, кто когда-либо рождался.

Я касаюсь твоего плеча, чтобы разбудить, уже слишком взрослую, чтобы я могла просто взять тебя на руки. Но ты, наоборот, прижимаешься ко мне, пока я веду тебя в постель, бормоча, что не устала и не хочешь спать. Но как только я натягиваю одеяло тебе на плечи, всего в считанные мгновения твои веки закрываются, а ресницы снова предательски опускаются.

Потом я немного жду у твоей постели, прижав руку к груди.

Как ты можешь быть моей? Ты была незапланированным, непредвиденным, неожиданным подарком. Каким-то образом ты пробралась в мою жизнь и окопалась в том уголке, которого в ней раньше не было. И теперь я не понимаю, где заканчиваешься ты и начинаюсь я. Ты – моё сердце. Мой мир. Моя дочь.

И я сделаю что угодно, чтобы дать тебе лучшую жизнь, какую только смогу.

Что угодно.

Хорошая еда, интересная компания: пятничный ужин с партнерами и директорами рекламного агентства Джека и их супругами был на удивление приятным, пока Джек не упомянул об их прошлогодней свадьбе, что – и это уже не казалось чем-то удивительным – неизбежно привело к теме детей.

Это был подарок небес для Линды МакКрэй, жены финансового директора, сидевшей за столом напротив Ребекки в большой столовой. Судя по ее отсутствующему взгляду в то время, как ее муж обсуждал размер прибыли с мужчиной слева от него, она вежливо скучала большую часть ужина, но ее уши навострились при упоминании брака и детей.

– Вы женаты уже год? Ну, тогда скоро в вашем доме затопают маленькие ножки.

Ребекка заставила себя улыбнуться. Этот ужин был важен для Джека. Его впервые пригласили в этот дом, и он вопреки обыкновению нервничал. Начав работу в творческой части бизнеса, а затем перейдя в управленцы, он мог получить новое повышение, только если бы «спелся» с советом директоров. Ребекка подшучивала над ним, но и она чувствовала себя не в своей тарелке. Обычно она работала на таких людей, а не сидела за одним столом и вела светскую беседу. Как добропорядочная женушка.

– Нет, у нас не будет детей.

Глаза Линды расширились, а лицо чуть порозовело.

– Мне так жаль, я не знала.

Ребекке следовало просто забыть об этом, позволить ей думать, что у них не было детей, потому что у них были с этим проблемы. Это стало бы поводом для смущения, ведь ей не стоило строить никаких предположений. Но что-то – возможно третий бокал Мальбека – заставило Ребекку вести себя агрессивно.

– Дело не в том, что мы не можем. Мы просто не хотим детей.

Лицо Линды сразу изменилось, и она понизила голос, наклонившись ближе.

– Это Джек? Потому что мужчины могут передумать. Мой муж…

– Нет, – Ребекка покачала головой. – Мы оба. Я не хочу детей. Никогда не хотела.

Ответом была улыбка. Эта я-всё-знаю-лучше-вас улыбка.

– Может, ты просто еще не готова. С ними много хлопот, но это лучшее, что ты только можешь сделать, поверь мне.

Лучшим, что она могла сделать, по мнению Ребекки, было отправиться в кругосветное путешествие первым классом. А не выталкивать из себя маленького человека. Но они были на ужине в доме босса Джека; и это было не лучшее время для полномасштабных дебатов о праве женщины распоряжаться своим собственным телом. Она натянуто улыбнулась.

– Может быть. Я сообщу, если передумаю.

Но Линда не собиралась отступать. На другом конце стола трое мужчин обсуждали новое меню в гольф-клубе, и голова Джека болталась вверх и вниз, когда он пытался добавить что-то к их анализу. Его густые светлые волосы делали его похожим на маленького ребенка, пытавшегося произвести хорошее впечатление на седовласых взрослых. Ребекка была предоставлена самой себе. По крайней мере, Линда говорила тихо.

– У женщин не так много времени, чтобы родить ребенка, понимаешь? Если ты так и будешь откладывать, может быть уже слишком поздно. Что если потом ты пожалеешь?

Ребекка покрутила серебряный браслет на запястье, мечтая оказаться на другом конце стола и обсуждать гольф-клуб. Это могло бы стать отличным пунктом я в ее портфолио. Кроме того, избавило бы ее от раздражающего разговора. По опыту, такие женщины, как Линда, казалось, считали ее отсутствие интереса к рождению детей личным оскорблением. Она старалась, чтобы ее голос звучал непринужденно.

– А что будет, если я рожу ребенка и пожалею об этом? По крайней мере если лет в пятьдесят на бездетную меня внезапно снизойдет озарение, я подведу только себя, не так ли?

Она подняла бокал с вином, чтобы показать, что тема закрыта, но прежде чем она смогла сменить ее на что-то более безобидное, Линда перевела разговор на новый уровень.

– А как же Джек? Что, если он хочет детей? Разве ты не должна сделать это для него?

Она это серьезно? Они попали в роман Джейн Остин? Разве она не должна была пройтись с Ребеккой по гостиной, прежде чем поделиться своим мудрым советом? Ребекка уже была готова высказать ей всё, что об этом думала, когда, к счастью – для Линды – Джек уловил конец их разговора. Он коснулся руки Ребекки под столом и сжал ее.

– Не беспокойся обо мне, Линда, я с этим полностью согласен. Я люблю детей, но заводить не хочу. – Он подмигнул Ребекке.

– Кстати, Джордж сказал мне, что вы получили разрешение на строительство своего дома. Когда всё начнется?

Ребекка сжала руку Джека в ответ. Он хорошо умел отводить неприятности. Обычно она не теряла самообладание, но она очень устала от таких людей, как Линда, проповедующих о чудесах материнства. Это было похоже на культ. Она ничего не имела против детей. Однажды она и сама была ребенком. Она обожала своих племянников. Не была против детей друзей. Но у нее не было желания иметь своего собственных. Никогда.

Уже дома, погасив ярость с десертом, кофе и сырной тарелкой, Ребекка, наконец-то, высказывала всё Джеку.

– Представь, если бы я перевела тему разговора на нее? Сказала бы ей, что она не должна рожать детей из-за перенаселения мира? Меня бы линчевали.

Джек поцеловал ее в макушку.

– Нет смысла приводить доводы кому-то подобному. Они думают, что только они единственно правы. Не стоит поддаваться на провокации.

Ему легко было говорить. Почему-то никто не осуждает мужчину, который не стремился иметь детей. Но когда это говорит женщина, она либо бессердечная ведьма, либо обреченная на жизнь, полную страданий и одиночества.

– Я просто хочу, чтобы люди держали свое мнение при себе.

– Да, я тоже. Но ты не изменишь всех, подобных Линде МакКрэй. Кроме того, ты видела их сына? Потный, прыщавый, угрюмый подросток. Она, наверное, завидует твоей свободе. И это еще до того, как ты скажешь, что тебе не нужно нанимать няню, чтобы отправиться на выходные в Брюгге, которые запланировал твой любящий муж.

Потребовалась целая минута, чтобы осознать, что он сказал.

– То есть, ты?.. Правда? – Ребекка потянулась и поцеловала его. Это был прекрасный пример того, что она пыталась объяснить Линде. Зачем рисковать тем, что уже было у неё с Джеком, примешивая туда еще и ребенка? Она откинулась назад и посмотрела на мужа.

– Ты проверил расписание?

– Конечно, – рассмеялся Джек. – Я даже в туалет редко хожу, не проверив календарь. Знаешь, я очень ценю то, как мы живем. Вот почему я говорю тебе это сейчас, а не вываливаю все внезапно. Я усвоил это от Триумфальной арки.

Она засмеялась и снова поцеловала его. Они были вместе уже шесть месяцев, когда он неожиданно забронировал поездку в Париж на те же выходные, когда у нее были два больших мероприятия в двух разных городах. Его оправдывало то, что он не знал: она всегда посещала мероприятия, которые организовывала. Он мог подшучивать над ней за ее любовь к распорядку и расписанию, но жизнь была бы намного менее напряженной, если бы все знали, где они должны быть и что они должны делать. Всё просто. Никаких сюрпризов.