От луны, утопающей в голубой дымке, отделился луч. Он прикоснулся к телу павшего, чью душу только что забрал демон. Фигура медленно поднялась.

Флорентина кинула ему амулет – «держи».

Демон принялся вытягивать душу третьей жертвы.

Ну что, пора действовать? Как там Флорентина говорила. Я поднимаю амулет, хранивший меня, и собираюсь силами. Искра сомнения заставила меня остановиться. А действительно ли эта жертва хороша для Валентина? Он не настолько красив, как мой возлюбленный. Крик Тенебриуса вырвал меня из оцепенения.  Со словами «Ну что вы стоите, как завороженные, атакуйте его!» он метнул в демона кинжал.

Душа бедняги, не успев быть извлечена из тела, вернулась обратно.

Но демон не унимался. Он уже смотрел в нашу сторону, выбирая, чью же душу можно позаимствовать с наименьшими потерями.

– Стреляй в него! – крикнула мне Флорентина. – Ее посох излучал разряды, но демону было нипочем.

Я не спешила следовать совету, думая о своем. Демон не вынул душу из последней жертвы. Как же я верну Валентина?

Нет. Я все испортила. Я все напутала. Не надо было выбирать, надо было работать с тем что было. Может быть еще не поздно?

Демон атаковал нас снова.

Тенебриус уклонился, Флорентина заслонилась посохом. Я распростерла вперед амулет. Атака была отражена.

Флорентина метнула в демона кинжал.

– Ну что же ты стоишь? – окликнула она меня. – Стреляй же.

Почему я? Не Эфтан, не Лайма? Те стояли как заколдованные. Взвожу арбалет и мечу в голову.

Демон, похоже, пошел на отчаянный шаг, выбирая самую обессиленную жертву. И он ее нашел.

Хорст, перевязанная рана которого все еще кровоточила, понял намерения демона и метнул кинжал. Ослабленность не дала ему попасть в цель.

Демон тянул его душу. Хорст яростно сопротивлялась. Зеленые очертания никак не хотели отдаляться от тела. Но и демон не сдавался. Подмога пришла неожиданно.

– Сдохни, демон! – крикнул Тенебриус и метнул в демона полыхающий огненный шар.

– Силой и властию, данную мне древними богами, опытом седин и дальних странствий по мирам иным, я тебя заклинаю, исчадие ада, вернись, откуда пришло! – воскликнул он.

Шар пробил туловище демона и превратился во вспышку искры. Тело чудища стало рассыпаться в пепел. Но голова еще была цела.

– Ты, ничтожное создание, думал избежать участи – заговорила она, обращаясь Хорсту. –  Но я все равно тебя достану. Жить тебе осталось не долго.

– А мы с тобой, еще побеседуем, чья это вотчина и чей этот удел, старый…друг. – пригрозил умирающий демон Тенебриусу.

От головы остался лишь рогатый череп, который упал в костер. Огонь утратил фиолетовый цвет и лишь тлел, угасая.

– Вот все и устаканилось, – удовлетворенно огласил Эфтан абд Тетрахромбиул. – Тенебриуса вызывали? Встречайте!

Он достал палкой из костра череп и брезгливо отбросил за пределы круга.

Пламя снова разгорелось и огонь заискрился с новой силой. Только на теперь это был самый обычный костер.

– Вот теперь я действительно все испортила – думала я. Ведь был же шанс, был. А я им не воспользовалась.

– Прости меня, Валентин! – думала я. – Не успела я, все испортила, даже и не смогла.

Ну и хорошо. Мне очень хотелось вернуть Валентина. На какой ценой? Страданиями невинных, а пусть и даже виновных душ (замешанных в темных деяниях), сгорающих в бесплотном огне? Если им и уготовано возмездие, то пусть это случится без меня. Само участие в адском ритуале – грех! Не поблагодарил бы меня Валентин. Он оберегал мою душу, являлся мне. И если он хотел вернуться сейчас – вернулся бы… – думала я.

И я посмотрела на того, кто был призван в этот мир. Какой ужас пришлось ему испытать только что? Волосы поседели, обесцветились, и, казалось, стали длиннее, черты лица изменились, кожа побледнела и стала мертвенно-блеклой. Его глаза смотрели безумным взглядом и свет костра отражался в них нездешней желтизной.

Он молча осматривался по сторонам и наконец, громко, торжественно, во всеуслышание воскликнул: С возвращением меня!

И добавил: А это тело ничего, хотя прежнее было лучше.

Зловещим холодом повеяло, когда возвращенный приблизился. Мне замерещились отдаленные отзвуки стонов, криков, стенаний. Когда он отошел, звуки прекратились, а я все списала на усталость после долгой ночи без сна.

И глядя на Тенебриуса, я подумала, а может и не надо оно было?

Может хорошо, что все-таки не стала вызывать Валентина? Может повезло, что я не сумела сделать? Не хотелось бы видеть его таким… холодным и жестоким. Валентин был теплым, добрым, заботливым, и даже сейчас хранит меня, в снах, видениях и с помощью амулетов. Я прижала кулон к груди, от него расточалось нежное тепло. Мне казалось, что Валентин не просто прощал меня. Я чувствовала: он даже не сердился, и наоборот, благодарил, что я не воспользовалась таким темным способом. Но Тенебриус – не Валентин. Этот был доволен.

И все же мне кажется, я еще встречу Валентина. Верну. Но только по нормальному. Без всей этой черной магии.

* **

– Меня Элина зовут, – подошла я к Тенебриусу познакомиться первая. Остальных то он, наверное, знает.

– Элина? Очень приятно. А меня Тенебриус. Можно Тенебрий. Или даже Тенебр. Как угодно.

* * *

Мне показалось, что дурманящий дым развеялся, и видения прошли, как дурной сон. Только остались мы, в этом ночном лесу, каждый – со своей думой. Но было и то, чего нельзя забыть.

Ощущалось тягостное напряжение между участниками. Они выглядели озлобленными.

У Хорста продолжалось кровотечение на запястье, которое Диндра, будучи лекарем-фельдшером, безуспешно пыталась помочь остановить.

Среди нас появился Тенебриус.

И, что самое, интересное, все были живы. Даже тот, чья душа была сожжена демоном. Он не говорил, ничего не делал, не выражал никаких эмоций. Но выглядел, как живой.

Да и Тенебриус – я так и не поняла, вернулся ли он на самом деле, или этот участник ритуала был изначально Тенебриусом, потерявшим память. Или действительно дух вселился в безвольное тело неизвестного мне человека?

Притащили и разложили бревна, присели вокруг костра, подкладывали в огонь ветви.

Эфтан жарил на шампурах сардельки.

– Сосиску будешь? – участливо предложил мне.

Я отказалась. Более того, еще и подивилась, как так можно.

Вроде ритуальный костер, такие страсти, а они на нем жарят шашлыки. Но ничего не стала говорить.

– А чего ждем? – зачем-то спросил Тенебриус у Эфтана.

– Утра. Трамваи не ходят, – ответ был лаконичен.

Я замерзла. Флорентина, Лайма, Тенебриус то бродили кругами, то снова садились и грелись у костра. Теплые искры огня поднимались высоко вверх. Лес стал сереть: приближалось утро.

Каждый взял свои пожитки, мы затушили костер, и направились в обратный путь. Вскоре вышли к парковым дорожкам, но и они были присыпаны ночным снегопадом.

Темнота съедала просветы среди деревьев. Звезды все еще маячили на небосводе, но тучи-облака, плывущие по беспокойному небу, то и дело, затушевывали то один, то другой узор созвездий, слепя взор небесных богов. Было промозгло, хотя и безветренно. Холод медленно проникал сквозь все слои моих одеяний до самой кожи. Хотелось быстрее закончить путешествие и оказаться в теплой купели. Или постели.

Тучи таки съели луну. Небо окрасилось в темно-серый. Благо, мы подходили ближе к городу, и фонари расцветили ночной лес хоть какими-то красками. Снег серебрился пронзительными блестками, то там, то сям над белым ковром возвышались голые остовы высоких трав и травянистых кустарников. Чернели деревья, распростершие ветви, увитые серебристым инеем. Небо оставалось темным, гнетуще-черно-синем. Звезды исчезли с небосклона, а тучи придавали ему очертания мутной бездны. Лишь вдали, у края горизонта, над верхушками леса облака казались чуть жизнерадостнее, чем остальные. Только одна звезда сиротливо осталась висеть на небосводе, но вскоре погасла и она.

В один миг все фонари потухли. Погасла и магия предрассветного часа, потому как в естественном освещении все казалось слишком унылым и серым. Но я заметила, что и темно уже не было. Очертания деревьев, дороги, облаков, неба казались уже не темными, хотя еще и не прояснились вместе с нарождающимся днем: все казалось светло-серым, но далеко не пронзительно белоснежным, как тому подобает зимнему пейзажу солнечным днем.