— Юкине! — окликнула её подруга.
Ламира оборвала все размышления, появившись на балконе.
— Пойдём! Начались бальные танцы! Многие уже спрашивают — куда делась хозяйка этой ночи!
— Мне нужно было проветриться. Этот никчёмный Фуро слишком сильно добавил температуру!
Ламира улыбнулась.
— Боги! Как же сложно тебе угодить! — она обняла плечо Юкине и потянула её за собой на празднество.
Через минуту женщины показались на широкой лестнице. В зале уже приглушили свет, играли музыканты, в центре зала парили пары, приступив к танцам.
К Тоджиро подошёл администратор зала.
— Довольна ли моя госпожа вечером? — склонился он, оставшись стоять у ступеней.
— Фуро. — холодно посмотрела на него Юкине. — Эта музыка мне совсем не по душе. Ты плохо стараешься.
— Г-госпожа! Я сию минуту всё исправлю! — японец поклонился и тут же поспешил к оркестру.
Вскоре композиция закончилась, и оркестр заиграл Чайковского: «Спящая красавица», одну из списка любимых мелодий Юкине.
— Отец, почему все остановились? — посмотрел Джун на танцующие пары. Люди действительно остановились и стали покидать танцевальную площадку.
— Хе-х, — усмехнулся Дору. — Моя ошибка, Джун. Нужно было чаще брать тебя с собой на такие вечера.
— Лучше объясни. — нахмурился молодой японец.
Дору улыбнулся, катая вино в бокале:
— Ты ведь знаешь, что не одно торжество не проходит без бальных танцев?
— Это все знают. — пожал Джун плечами.
— Верно. Всё дело в музыке. — усмехнулся Дору. — Музыка — неотъемлемая часть бальных танцев. Наша знать приучена к венскому вальсу, а наигрываемая сейчас композиция совсем не подходит к нему. Скажу даже больше — эта композиция для балета.
Джун нахмурился.
— Тогда почему? Почему госпожа Тоджиро не отчитает оркестр?
— Кто знает… — отпил Дору вино. — Давай лучше продолжим наблюдение. Кажется, всё только начинается.
И Дору оказался абсолютно прав — композиция Чайковского закончилась, гости расслабленно выдохнули, занимая танцпол. К Юкине направился красивый японец в самом удачном возрасте мужчины — сорок лет, прекрасный период когда мужчина ещё молод, но уже и мудр. Он уверенно шёл к ступеням, на которых стояла Юкине с Ламирой. Желание кавалера было ясно как майский день — пригласить именинницу на танец. Он улыбнулся, встретившись с ней глазами, и вдруг остановился:
«Не может быть… Эта композиция… — услышал кавалер начало мелодии. — Она слишком ускоренная для вальса… Я ударю в грязь лицом, если попробую станцевать с госпожой Юкине под неё! Чёрт! Почему судьба так неблагосклонна!»
Японец опустил взгляд, так и не дойдя до Юкине, свернул в сторону и исчез в толпе.
Оркестр набрал обороты. Композиция действительно вышла слишком быстрой для исполнения венского вальса.
— Видел? — усмехнулся Дору.
— Почему Ходзияса отступил? — не понял Джун. — Он же считается довольно популярным…
— Всё снова из-за музыки. — поучительно ответил Дору. — Этот ритм слишком ускоренный. И Ходзияса это понял. Ведь если он, будучи кавалером опозориться в танце, то тем самым и опозорит госпожу Юкине. Кавалер всегда принимает ответственность. Посмотри на те пары, — указал он на танцпол.
Джун всмотрелся и заметил как сковано ведут себя танцующие, несколько пар столкнулись из-за слишком быстрого ритма, и кавалерам пришлось извиниться за свою оплошность. Другие совсем не попадали в такт. Происходящее было не похоже на бал знати. Слишком неумело. Слишком неэстетично и без доли грации. Джун перевёл взгляд на Юкине — она стояла с лёгкой ухмылкой и прожигающим взглядом. Похоже, женщина получала удовольствие от происходящего.
— Юкине, смотри, уже второй кавалер не решается подойти к тебе. Не слишком ли ты перегнула палку? — с улыбкой произнесла Ламира.
— Они лишь трусы. — ответила Тоджиро. — Боятся потерять лицо. Разве хоть один стоит моего внимания?
— Какая ты жестокая! — фыркнула подруга, но она и сама получала удовольствие от вечера.
— Разве она не издевается… — шептались люди.
— Ну, Госпожа Тоджиро же не заставляла их выходить на паркет… — ответил другой гость. — Будет им уроком…
— У неё слишком жестокое сердце…
Заиграла финальная композиция сегодняшнего бала, затем будет назначен перерыв для гостей, дабы те не утомились от танцев.
— Ого-о, — улыбнулся Дору. — Такое здесь явно никому не под силу. — услышал он одну из сложнейших композиций. — Не ожидал услышать такое за пределами Москвы.
— Ты бывал на балу в Москве, отец?
— Доводилось. И даже там, мало кто смог выйти на паркет.
И снова слова Дору Ода оказались пророческими. Пары покинули танцпол.
— Отец… — раскрыл Джун в удивлении рот, ткнув пальцем в сторону Юкине.
Дору, переведя взгляд, через мгновение расплылся в улыбке.
— Чёртов мальчишка… Снова решил забрать всю славу себе.
Взоры гостей направились на идущего по залу молодого парня. Его уверенная походка, излучаемая уверенность, игривый взгляд. Он выглядел как тот — кто бросил вызов самим небесам.
— Кто он… — прошептала девушка.
— Слишком самонадеян…
— Может дурак…
Юкине не отводила удивлённых глаз от идущего к ней молодого парня. Её сердце с каждым мигом билось всё быстрее. В горле пересохло. Тело окаменело.
«Он здесь… Но как? Как я не заметила?!»
Томи остановился перед широкими ступенями. Его поклон для приглашения на танец был исключительным — слишком изящным. Как может быть в самом обычном поклоне столько величия? Это не увязывалось в голове…
— Госпожа Юкине, позвольте иметь удовольствие пригласить Вас на танец.
Как же громко и чётко это было сказано… Казалось, дыхание перехватило у каждой женщины, присутствовавшей в зале. Мужчины так же по своим причинам с замиранием сердца наблюдали эту сцену.
По этикету Юкине могла отказать, сказав, что сожалеет и уже пообещала свой танец другому. Либо она должна была сделать реверанс, протянуть руку и сказать: с удовольствием или хорошо. Но сейчас тело женщины застыло. Неожиданное появление Томи, ещё и его внезапное предложение — на миг выбили её из колеи. Она так и стояла, не отводя от него глаз. Многие могли подумать, что таким образом она отказывала…
«Моё тело… я боюсь пошевелиться? Неужели сейчас я выгляжу так глупо? Что мне делать…» — Юкине поняла, что её неоднозначная реакция затянулась.
— Просто протяните руку. — улыбнулся Томи. Он поднялся на несколько ступеней и сам протянул свою. В данной сцене это выглядело совсем непонятно для гостей. Но Юкине вложила свою ладонь в его.
— Отец… госпожа Тоджиро… — удивился Джун, что она ничего не сказав, последовала за Романовым.
— Ох, Джун, кажется скоро отношения Японии и России станут ещё крепче…
Томи и Юкине спустились со ступеней. Фуро — администратор зала сработал как юркая обезьяна, он тут же дал распоряжения дирижёру с оркестром не останавливаться на последней композиции и продолжать играть, пока Госпожа не натанцуется. Конечно, по этикету было непринято одной и той же паре танцевать больше трёх танцев, да и даже после второго чересчур уделённое внимание друг другу укажет на любовное отношения. Для Юкине такое могло стать чем-то неприличным и нанести удар по её чести. Поэтому, Фуро быстро сообразив, попросил оркестр не останавливаться, тогда даже два и три танца подряд могли считаться всего лишь за один. Конечно, он ошибался, но голова этого японца работала с таким усердием лишь ради его госпожи. В эти мгновения Фуро совсем не мыслил о наказании.
Томи, держа за руку Юкине, вышел в центр танцпола. Свет приглушили ещё сильнее — всё для комфорта госпожи. Нежный неоновый свет засветил под потолком, создав иллюзию светящей молочной Луны, маленькие лампочки засияли на чёрном полотне подобно далёким звёздам. Медленная до невозможности музыка настраивала на самый низкий темп вальса из всех возможных. Взгляды гостей были прикованы к стоявшей в центре паре.
