Запрыгнув верхом, Серега со злостью крутил педали и варил в голове диалог с Катей. Состояние постепенно ухудшалось. И мысли стали его поедать. Тем не менее он развозил заказы и даже улыбался знакомым. Он настолько привык казаться успешным, что даже неплохо шутил в таком состоянии. Вдруг спустя час работы у него снова появилось сообщение.

Катя: «Я согласна, что требую от тебя слишком многого. Я больше не буду общаться на эту тему. Мне жаль, что ты сейчас в такой ситуации. Когда придешь домой загляни в почтовый ящик. Там кое-что для тебя».

Серега: «Что там? Романтический ужин?)))»

Катя: «Все увидишь».

Серега: «Блин, ты постоянно интригуешь. Ты же знаешь, что я эту фигню ненавижу».

Но ответа не последовало. Он перевернул все в своей голове в попытках догадаться. Что же там в ящике? Блин, ну, девки. Постоянно что-то темнят. Может, какое сопливое письмо или типа билеты куда-нибудь в кино. Он настолько погрузился в эту мысль, что даже не обратил внимание на велосипед Витали во дворе одного из домов. Серега, не глядя, весь в себе, промчал в следующий двор, чтобы передать заказ клиенту.

К велосипеду же подошел гражданин из южных республик с огромными ножницами по металлу. Он срезал замок и с особой быстротой закинул ножницы к себе в ранец. После, схватившись за руль, чуть было не оседлал велосипед, как вдруг сзади подбежал Виталя. Он обхватил угонщика за пояс и, приподняв чуток на себя, резко пнул по ногам. Среднеазиат, не ожидавший такого результата своей охоты, плюхнулся на бок.

– Мастурбек, лежать! – скомандовал громко Виталя. – Сейчас я позвоню и определим тебя по адресу.

– Брат, ни нада.

– Я тебе не брат, позорище! – Виталя начал выкручивать нелегалу руку, попутно ища в кармане телефон.

– Я гости прииха. Докмента патиря.

– Не ври! Гости себя так не ведут! – Виталя вытащил смартфон и принялся набирать «112». Воришка, поняв, что хватка курьера чуть ослабла во время набора номера, что было сил рванулся и перекатился по земле. Виталя ринулся хватать его по новой, но у страха глаза были велики, и преступник под влиянием адреналина пробежал вначале пару метров на четвереньках, а после, вспрыгнув на ноги, молнией умчал куда-то в дождь.

– Вот сука! – буркнул Виталя, поднимая с асфальта разрезанный замок. – Замок разрезал.

Виталя прыгнул на велик и помчал на склад. Приехав на место, он вошел вовнутрь вместе с велосипедом.

– Что случилось? – спросил Женя кладовщик.

– Замок срезали, не на что цеплять, чтобы на улице оставить! – ответил Виталя с иронией в голосе и улыбкой на лице. – Дай другой, а я завтра обязательно восполню. Принесу новый вам на склад.

– Да, сейчас, – понимающе кивнул Женя и ушел в подсобку.

Рядом стоял неместный курьер. Он был из службы такси. Просто поступил заказ на доставку не клиента, а посылки. Такое часто случалось.

– Срезали? – удивленно высказался этот таксист. – Вот уроды!

– Не то слово, – хмыкнул Виталя. – Завтра за новый пятьсот со своего кармана.

– А как же велосипед-то остался?

– Да я эту заразу почти скрутил! – вдруг оживился Виталя. – В полицию звонить начал, тот у меня и вырвался!

– А шо русский – нерусский?

– Ну, из каких-то урюковых республик.

– Вот, блин, страну довели! – запричитал таксист. – И, главное, мусорам же плевать. Только и умеют, что деньги любить.

– Но, не все ж такие, – как бы защищаясь, начал Виталя. – Есть ведь идейные, – в этот момент появился Женя с новым замком в руках и с посылкой подмышкой.

– Идейные или нет, а все одно, – взял в руки посылку таксист и продолжил. – Вот есть мент – деньголюб. Пришел он в работу, осмотрелся и начал доить мужика простого. Почему его? Да, потому что кого покруче тронет – по зубам получит сразу. Так он и живет в этой среде, пока не вырастет и пока кто покруче с ним сам не поделится.

– С идейным-то что не так? – устремил свой взгляд Виталя на дорожного мыслителя. Он счел слова таксиста за личное оскорбление и хотел услышать разъяснение.

– Да то, что те приходят работать. И им вначале что попроще достается, – ухмыльнулся незнакомец. – Так и попадают в тюрьму за кролика или кусок алюминиевой трубы, – только в этот момент Виталя увидел у неизвестного затертый партак перстня на среднем пальце правой руки. Таксист продолжал:

– Так постепенно ему начинают попадаться куда более сложные ребята. Потом идейный переходит дорогу влиятельному, получает по зубам и к чёрту со службы.

– И что здесь за таким ментом неверного? – не отставал Виталя.

– А то, что и в первом и во втором случаях простой мужик в очке, а влиятельный в шоколаде! – заулыбался бывалый. – Что-то изменил такой мент в системе? Нет. Мужик же сидит. Хотя мог просто откупиться от продажного, а ему попался честный. Неважно какой мент. Он стоит либо за карман, либо за закон. Когда появится тот, что за народ? Может, я тебя разочаровал. Да, обществу и лучше от честного мента, но мужику в отдельности… Тому, что сидит за пачку макарон, лучше от мента продажного, – он протянул руку Витале и добавил. – Знаю, пример сухой, но очень хорошо отображает саму суть. Мира твоему дому и хорошо поработать.

– Не все так категорично, – настаивал бывший полицейский. Пожал руку и добавил. – Там ведь тоже люди живые служат и есть те, которые многое делают.

– Если так, то почему я в тюрьме был, а Прохор и Аким ни разу? – произнес незнакомец, стоя уже в дверях склада. – Или, может быть, у них бизнес честный? – после этих слов дверь за таксистом закрылась.

Виталя поджал нижнюю губу. Такая грубая правда больно бьет в самое сердце. Неужто и впрямь он ошибся в идеалах? Неужели он шел на ощупь тем путем, каким ему ходить не надо было? Он же буквально все делал в противовес современным реалиям. Ни начальникам, ни пулям никогда не кланялся. После своего увольнения из органов и без того был разочарован системой, но сейчас, услышав позицию этого сидельца, Виталя просто погрузился в пучину не то стыда, не то переживаний. Есть два самых ужасных состояния в жизни страдальцев: принятие того, что был намерен опровергнуть и становление тем, кого ранее презирал. Первое состояние его уже настигало.

– Мама, прости! – сказал Витя. – Я не понимаю, что я сделал не так.

– Нет, все хорошо, Витюш, – произнесла мама, вытирая слезы. Ее карие глаза при этом отливали чуток золотом.

– Было бы хорошо – ты бы не плакала.

– Сынок, я не знаю, как тебе объяснить, – мама стала размахивать ладонями перед лицом в попытках просушить веки. – Пускай папа придет и все объяснит. Я сразу скажу, что ты все сделал правильно, но как нужно было написать лучше, тебе подскажет отец. Просто это вопрос воспитания и здесь отец разберется лучше, – она старалась никогда не воспитывать и не наказывать сына, потому как, кто его знает, что у них, у мальчишек, является нормой, а что слабостью? Ей было около тридцати пяти, но обо всех тонкостях мужских привычек и характеров судить не бралась и в этом вопросе полагалась на супруга.

– Но, скажи, что не так-то? – не уступал сероглазый Витя.

– Не всем правда нравится, –она улыбнулась. – Иногда так бывает. Поэтому лучше дождись папу и перепишите вместе с ним.

Витя вышел из кухни и по коридору прошел в свою комнату. Все уроки были уже сделаны и осталось лишь это сочинение. Он перечитывал его из раза в раз и никак не мог понять, что не так?

– Твою мать! – прикрикнул Никита, глядя на свой велосипед. Шина переднего колеса спустилась. – Твою мать! – добавил вдруг еще громче парень.

– Че расшумелся? – раздался грубый женский голос.

Никита обернулся и увидел девушку в спортивном костюме, кроссовках и со спортивной сумкой в руках. Ее медные волосы рассыпались по плечам и все лицо усыпано веснушками. В свете фонаря ее глаза блестели изумрудом. Самбист только в эту секунду понял, что дождь прекратился и надвигается тихий бархатный вечер. Звуки стихали, а воздух стал неповторимо свеж. Никита даже слегка растерялся и, будто не слыша ее вопроса, глядел на незнакомку немой и до ужаса растерянный.