– Товарищи и некоторые господа, – сказал Серегин, – перед началом обсуждения планов будущей кампании хочу представить вам одного молодого человека, отставного наследного сербского королевича Джоржи. Поскольку его преемник принц Александр по показателям личной морали и порядочности не подходит для оказания ему нашей помощи, мы считаем необходимым немедленно переиграть все тамошние интриги в обратную сторону. А если кто-то попытается оказать сопротивление этим нашим хорошим начинаниям, то мы будем к этим людям немножечко беспощадны.
Я хотел было сказать, что совсем не стремлюсь к власти, но тут заговорила моложавая седоволосая дама, сидящая почти прямо напротив меня, рядом со странным юнаком. Удивительно: выглядит она моей ровесницей, не больше чем на двадцать пять лет, а волосы у нее совсем седые, да и взгляд железных серых глаз таков, будто прожила она не менее тысячи лет. Всего один испытующий взгляд в мою сторону – а по голове уже побежали неприятные мурашки…
– Сергей Сергеевич, – с заметным немецким акцентом произнесла эта особа, – принц Юрген, конечно, очень талантливый человек и хороший товарищ, но он непригоден для занятия престола. Исключение можно сделать только для того случая, когда он будет сидеть на троне, олицетворяя собой государство, и командовать армией, а всеми прочими государственными делами от его имени будет заправлять совсем другой человек, но не легкозаменяемый премьер-министр.
– Да, – сказал сидящий напротив меня юнак, вытащив из-за отворота рубашки подвеску с черным камнем, – я подтверждаю слова товарища Бергман. В ауре этого человека имеются отчетливые признаки энергии Хаоса. По своей мощи он не равен Нике и не способен сбивать драконов огненными шарами, но все равно переносить его вблизи сможет только тот человек, который будет любить его больше самой жизни. С людьми, одержимыми Хаосом, всегда так: восхищаться ими лучше на безопасном расстоянии. И только искренняя любовь способна перебросить мост от них к обыкновенному человеку. Точнее сможет сказать только Анна Сергеевна, если проведет с этим человеком один из своих сеансов…
– Нет уж, Дима, – ответила зеленоглазая брюнетка, волосы которой были собраны в кокетливую прическу, украшенную разноцветными прядями, – лазить в мозги даже к дружественно настроенным одержимым Хаосом – такое себе удовольствие, и при отсутствии особой необходимости от него лучше воздерживаться. Вот если станет понятно, что без моей помощи этому молодому человеку будет очень плохо – тогда я сделаю все, чтобы помочь ему разобраться в самом себе.
– А я, – сказала рогатая-хвостатая мисс Зул, – чувствую в нем нашу кровь. Ее немного, процента два-три, но в сочетании со склонностью к Хаосу она может сделать этого юношу трудным партнером для большинства безрогих-бесхвостых самок. Хотя я лично дала бы ему пару сеансов горизонтальных танцев…
– Приплыли, – сказал господин Серегин, добавив крепкое словцо. – Елизавета Дмитриевна, как слова наших несомненных экспертов – товарища Бергман, Димы Колдуна и мисс Зул, не говоря уже о мнении бойца Птицы – согласуются с вашей информацией о том что присутствующий среди нас принц Джоржи в вашем мире оказался для своей страны хорошим королем?
Я, честно сказать, совсем ничего не понял. То есть каждое слово по отдельности в этом обмене мнениями понятно, а все они вместе – уже нет. Елизавета Дмитриевна – это, насколько я понял, пышногрудая блондинка в мундире несколько иного образца, чем у господина Серегина. А еще она жена здешнего владетеля, но за пределами семейной половины своего дома эта пара выглядят как строгий начальник и вышколенная подчиненная.
– Возможно, все дело в том, – неуверенно сказала она, – что, в отличие от миров Основной Последовательности, в нашем мире Джоржи был счастливо женат на Великой княжне Ольге Николаевне Романовой. Любили они друг друга всю жизнь, и королева Ольга пережила своего мужа только на две недели, скончавшись от горя и волнения.
– Да, так бывает, – подтвердила еще одна темноволосая юница в древнегреческом наряде, возникнув прямо из воздуха на пустом стуле (вероятно, оставленном специально для нее). – Если между двумя людьми имеется сильная ментальная и эмоциональная связь, то один партнер, уходя в царство Аида, тянет за собой второго, даже не желая его смерти. Это и называется у вас, русских, «любовь до гроба».
– Спасибо за консультацию, Лилия, – сухо кивнул господин Серегин. – Но скажи, что нам делать в том случае, если у нас война на носу, а проверенная кандидатура для создания правящего сербского тандема с наивысшей степенью вероятности будет заблокирована ее родителями? Да и затевать сейчас брачные игры несколько не ко времени, к тому же этот принц Джоржи может совсем не понравиться этой Великой княжне Ольге, и наоборот…
– Ну, папочка, все очень просто, – сказала Лилия. – Я могу привести в работоспособное состояние его отца, и тогда на нем ты вытянешь всю кампанию, а также кое-что еще. А семейные проблемы этого милого молодого человека с подбором подходящей кандидатуры для тандема можно будет решить потом без особой спешки. Цвета Хаоса в спектре ауры – это еще не приговор, и на Великой княжне Ольге свет клином не сошелся…
Господин Серегин нахмурился, так что над головой у него начал прорезаться призрак нимба, и спросил:
– Ты предлагаешь мне постоять за троном этого неплохого, но слабовольного человека так же, как там стояли господин Димитриевич и кампания?
– Не совсем так, – отпарировала Лилия, – ведь ты же не будешь заставлять старого человека делать то, что противно его натуре, совершать подлости и глупости, а под конец, из-за несбыточных мечтаний, не поставишь его страну на грань полного уничтожения? Сейчас он спрятался в свою деменцию от ужасного внешнего мира, будто ребенок, при малейшей опасности лезущий «в домик». Поэтому вместе с проведением чисто медицинских процедур, которые наладят его физиологию, мы должны показать этому человеку, что теперь у Сербии есть надежный и сильный союзник, который, обнажив меч, встанет рядом и не даст ее в обиду.
– Действительно, – сказал господин Серегин, – я не Димитриевич, и никогда не действую его методами. Тот, кто со мной сотрудничает, делает это абсолютно добровольно, без всяческого принуждения, к своему собственному благу и благу своей страны. Как говорят англичане, которые понимают толк во всяческих принуждениях и извращениях, «можно привести лошадь к водопою, но нельзя заставить ее пить». Теперь осталось узнать мнение нашего гостя – он встанет в один строй вместе с нами или, когда мы станем защищать его страну, будет биться с врагом сам по себе?
Наговорили про меня множество всякого разного, а я и не знал, что ответить. Но в одном все эксперты были правы: чтобы я женился, я должен полюбить эту девушку всей душой, и тогда я отдам ей все, что у меня есть. Иначе никак. Такой уж у меня характер. А еще я всегда говорю людям в глаза все, что о них думаю, но сейчас мне не хочется произносить никаких резких слов. Энергия Хаоса в спектре ауры – ничуть не худшее объяснение моего упрямого неуступчивого характера, чем «невоспитанный засранец». Непрошенных «воспитателей» я всегда посылаю в задницу, но не откажусь, чтобы опытные люди помогли мне разобраться в самом себе. Эта Анна Сергеевна, она же боец Птица, смотрит на меня с таким же доброжелательным участием, с каким смотрела сестра Елена, прежде чем вышла замуж и уехала в Россию. Но это уже потом, а дела – прежде всего. На первом месте всегда моя страна и ее народ, на втором – мой дорогой ПапА и сестра, на третьем уже я сам. Если этой госпоже Лилии удастся вернуть здоровье моему отцу, а господин Серегин будто крыс передушит облепивших его господ Димитриевичей, приведших нашу Сербию на бойню войны с Австро-Венгрией, то я буду им верным и благодарным союзником по гроб своей жизни. Но самое главное в том, что я верю, что для этих людей возможно все, что они обещают. Я знаю их не более пары часов, а такое впечатление, что мы знакомы всю мою жизнь…
– Да, господин Серегин, – сказал я, – ради Сербии я встану с вами в один строй и буду биться с нашими общими врагами, не жалея своей крови. А если вы сумеете помочь и моему престарелому отцу, то моя сыновняя благодарность к вам будет безмерна.
