- Меня бы это больше заботило, Тора Кия, будь у меня зрение.
Драк засмеялся; запах усилился.
- Что верно, то верно: война поиздевалась над нами обоими. Ваша жизнь зависела от ваших глаз? Мне бы искренне хотелось, чтобы это было так.
- Почему?
- Желаю эквивалентности в страданиях.
- Мне приходилось видеть воинов-драков с искусственными конечностями. Кажется, они воевали не хуже остальных.
- Да, поджарить человека куда легче. Но беда в том, Джоанн Никол, что я - музыкант. Если наш Флот и заплатит за протез, которым можно украсить эту культю, приучить его к струнам тидны все равно не удастся.
Тидна - инструмент вроде арфы...
- Мне очень жаль.
- Заплатить одной жалостью - значит дешево отделаться. - Пауза, еще одна волна резкого запаха. - Баадек! Останови здесь!
- Тора Кия, ваш родитель шкуру с меня спустит, если только узнает...
- Останови здесь, презренная плесень, не то я оторву тебе башку!
Машина остановилась. Джоанн услышала, как открывается дверца со стороны Тора Кия; в салон дохнуло ледяным холодом. Драк потянул ее за левую руку.
- Пойдемте со мной, Джоанн Никол.
Она переползла на его сторону, спустила ноги и оказалась по щиколотку в снегу. Тора Кия поволок ее за собой; в снегу утонула сначала одна сандалия, потом другая - и она осталась босой.
- Баадек! Заглуши мотор.
Как только стихло мерное гудение мотора, ветерок донес до слуха Джоанн причудливую музыку, доносившуюся откуда-то снизу.
- Внизу, в долине, находится мой ковах.
Они молча слушали музыку. Ей казалось, что в ноги вонзаются острые ножи.
- Тора Кия, я замерзла.
- Как и вся Вселенная. - Ветерок донес до нее все тот же знакомый острый запах. - Взять хоть моего родителя. Вы, наверное, воображаете, что он испытывает к вам чувство благодарности за то, что вы вытащили Сина Видака из топки?
- Тора Соам сам мне...
Смех Тора Кия был еще более красноречивым, чем его слова.
- Тора Соам бесчувствен! Овьетах Талман-коваха станет держать вас у себя в имении в качестве диковины и объекта для экспериментов. Син Видак просто повод, которым воспользовался мой родитель, чтобы приглашение выглядело оправданным в глазах... А-а-а-а!
Сильная рука отвесила ей пощечину, опрокинув на снег. Перед ее незрячими глазами заплясали геометрические фигуры, снег обжег лицо. Где-то вдалеке хлопнула дверца, послышались мягкие шаги. Чья-то рука приподняла ее, извлекла из снега.
Джоанн отбросила сердобольную руку, села и отерла снег с лица. В воздухе все еще висели тоскливые звуки доносящейся снизу музыки, когда она услышала негромкий голос Баадека:
- Позвольте попросить вас об одолжении, землянка. Если вы пойдете мне навстречу, я навсегда останусь у вас в долгу.
Он подхватил ее под мышки и поставил на ноги. У Джоанн по-прежнему от снега и от пощечины горело лицо.
- Многого ли стоит должник-драк?
- Тора Кия - продолжатель рода Тора. Его поведение - позор для его родителя. Я прошу вас хранить молчание о его поступке.
Джоанн махнула рукой в ту сторону, где, по ее мнению, стояла машина.
- Во-первых, выведи меня из снега, во-вторых, найди мои сандалии, в-третьих, я подумаю.
Баадек повел ее к машине, но она вдруг остановилась как вкопанная.
- Но учти одну вещь, драк: если эта куча киз еще раз поднимет на меня руку, я вырву у него последнюю клешню и запихну ее ему в глотку!
- Теперь Кия не надо опасаться. Кия уснул.
- У меня болят ноги. Мне холодно!
Баадек, положив руку девушки себе на шею, взвалил ее на спину. По пути к машине он бормотал:
- Во всем виновата война. Война все изменила.
Джоанн было слишком худо, чтобы отвечать. Ее положили на сиденье машины и захлопнули дверцу. Еще один хлопок - и машина, ожив, запетляла дальше. Прошло немало времени, прежде чем Тора Кия зашевелился.
- Опять вы... Платье мокрое, рожа красная... - Салон в очередной раз наполнился резким запахом.
- Забыли? Это вы меня ударили.
- Ударил? - Запах усилился, голос стал трудно различимым. - Жалко, что не убил.
В следующую секунду Джоанн услышала звук, которого раньше не слышала, - храп драка.
- Баадек?
- Что, землянка?
- Меня зовут Джоанн, фамилия Никол.
- Что, Джоанн Никол?
- Почему Тора Кия принимает наркотик?
- Многие бойцы тзиен денведах, воевавшие на Амадине, делают то же самое. Тора Соам этого не одобряет.
Джоанн подняла ноги на сиденье и потерла ступни. В следующую секунду она почувствовала направленную на нее мощную струю теплого воздуха; совсем скоро ноги стали совершенно сухими и теплыми.
- Спасибо, Баадек.
- Когда мы приедем в имение, то сначала остановимся у ворот, и я принесу вам сухое платье.
Она продолжала растирать ноги.
- Баадек, какая тебе разница, узнает ли Тора Соам, что его ребенок жует "пастилки счастья"?
- Никакой, наверное. Но я всю жизнь прослужил в имении Тора. Это уже традиция. Традиция - очень надежная штука. Но война все портит. Наверное, мне тоже пора изменить традиции.
Джоанн швыряло из стороны в сторону, к горлу подступала тошнота; мотор то ревел, то совсем затихал.
- Я не настаиваю, Баадек, а просто спрашиваю: ты не слишком быстро едешь?
Машина сбавила ход, мотор заработал ровнее.
- Благодарю вас. Примите мои извинения.
Она уперлась затылком в подголовник. Многострадальный, но преданный слуга семьи везет домой накачавшегося наркотиками хозяйского сынка и слушает подсказки с заднего сиденья... Джоанн зевнула от избытка теплого воздуха из обогревателя. Может, снять с поникших плеч старательного слуги очередной груз?
- Баадек!
- Слушаю вас, Джоанн Никол.
- Я ничего не скажу Торе Соаму о сегодняшних событиях.
- Спасибо. Я это запомню.
- Нам еще долго ехать?
- Мы преодолели около трети пути.
От теплого воздуха ею овладела сонливость. Она привалилась плечом к обитому чем-то мягким углу между дверцей и сиденьем и уткнулась лицом во что-то мягкое слева. Движение укачало ее.
Согласно донесениям, большой процент военнослужащих Соединенных Штатов Земли привозил с Амадина привычку жевать "пастилки счастья".
Сколько времени потребовалось Тэду Макай, чтобы от нее избавиться? Впрочем, он так и не избавился от нее до конца, а просто заменял один наркотик другим.
