– Девяносто один.
– Что, вы спятили? – внезапно сорвался он. – Да где вы видели такие суммы? Эти вещи не могут стоить так дорого!
– Это не моя забота, – спокойно произнесла Грейс. – Я лишь продавец.
– Вот именно! – малый, которому не было и восемнадцати, видно, был уже давно чем-то расстроен, если решил выместить свою злобу прямо у кассы. А может, грубость как таковая просто возглавляла список его немногочисленных талантов. – Вы тут никто! Так что сообщите директору, чтобы он сейчас же шёл сюда. Или я подам жалобу.
– И на что же именно вы её подадите?
Девушка отвечала спокойно, так, что никто не заметил бы и тени смятения или растерянности. Но я-то знала, как тяжко ей здесь приходилось. Пару-тройку минут я сама была на её месте. Всецело была ею.
– На то, что недалёкая северянка не хочет меня обслуживать.
– Если у вас нет денег, так сразу и скажите! Я не виновата в ваших проблемах. А если есть – покупайте. И не задерживайте очередь ненужными беседами.
– Что? Да иди ты знаешь куда! Я прямо сейчас пойду жаловаться твоему начальству! Попрошу их, чтобы…
– Чтобы они меня уволили? И это всё? Хах! Дерзайте – хуже от этого мне не будет. Если вам нравится заниматься ерундой, я вам ничем помочь не могу…
Да, достойный ответ. Мне даже захотелось сказать ей что-то в стиле «моя школа». А вдруг услышит? Но не успела я даже приблизиться, как парень демонстративно плюнул прямо в сторону прилавка и вышел из магазина. Тут же краски сна поблекли. Растворились люди, словно становясь частью какой-то межвременной туманной дымки, поплыли волнами и вскоре потекли вниз стены, а сам пол провалился в темноту, увлекая за собой всех, кто ещё оставался рядом – то есть меня.
Я уже было приготовилась к долгому падению в бездну, к окончанию очередного призрачного кошмара, когда поняла, что ещё сплю. Нет, может, я уже и проснулась, только вряд ли в моей спальне, прямо напротив кровати, стоял дорогой антикварный шкаф. С вырезанными горными пейзажами по бокам от дверей, парой гордых оленей и деревцами – настоящая волшебная сказка, запечатлённая на давно забывшей о подобных лесах мёртвой древесине.
Спальня Грейси – я не появлялась тут уже вечность. Место, всё чаще и чаще напоминавшее моей проводнице по миру снов о том роковом вечере. Не хватало только её самой.
Я обошла комнату несколько раз, не желая понимать, что нахожусь в одиночестве. Странно: мне казалось, будто рядом со мной по-прежнему кто-то находился. Незримый – но почему-то совсем не опасный. Я оценила убранство дома полувековой древности, покружила вокруг того места, где раньше стояла ёлка. Выглянула в окно. И поняла, что всё действительно изменилось…
Улица, запомнившаяся мне зимней и чистой, уже не казалась такой. С неё будто заживо содрали все оттенки жизни – лишь поломанные кусты сирени, трава, словно вытоптанная стадами диких быков. И мусор – везде, куда ни глянь. Что же всё-таки случилось?
В ответ на мой негласный вопрос дверь отворилась, и в комнату зашла она… Хозяйка не стала долго церемониться: расстёгивать свою одежду и развешивая её по шкафу. Просто бросила на диван всё, что мешало нормальному перемещению по дому, и плюхнулась следом. А туфли – их так вообще отбросили в противоположную сторону, да с такой силой, будто они мучили её уже не один день.
– К чёрту всё! – выговорила Грейси, стукнув по подлокотнику.
Она казалась вымотанной. Совсем не такой, какой была раньше. Уставшее лицо перестало сверкать юностью, синяки под глазами могли бы рассказать о десятках ночей беспроглядной бессонницы. Глаза же вообще перестали напоминать «зеркала души», превратившись в окна – с таким же видом, что и в спальне.
Со стороны мне казалось, что мир моих сновидений рушится. Будто назревает какая-то страшная катастрофа, лавиной подминая под себя всё на пути.
«Неужели и правда скоро начнётся война?»
Эта мысль меня напугала – и не на шутку. Меньше всего хотелось видеть в своих снах танковые бои с бесконечной петлёй из смертей и крови.
Наверное, даже хорошо, что стук в дверь прервал мои размышления. Кто бы это мог быть?
Грейси застонала от усталости. Нехотя поднявшись, с усилием поплелась в сторону коридора и отперла тяжёлый засов, которого я раньше не замечала.
– Грейс! – в дверях показалась женщина в серой шляпе и точно таком же пальто, делавшем её незаметной на фоне старого городского асфальта. – Нам надо поговорить.
Хозяйка дома впустила гостью, вновь заперев дверь аж на несколько замков, и пригласила в гостиную.
Та на скорую руку скинула с себя туфли, пренебрегая верхней одеждой, и уселась на кресло прямо в пальто. Выглядела она встревожено – и это ещё больше показалось мне необычным. Раньше тётя Грейси, миссис Эванс, могла вести себя как угодно: быть равнодушный, ворчать, язвить. Но встречать её в подобном расположении духа мне приходилось впервые.
– Что-то случилось? – девушка села напротив, прогоняя усталость как обузу и с тревогой ожидая новостей.
– Разве ты не знаешь?!! – заметив на лице племянницы непонимание, она воскликнула. – Да по телевизору уже целый час говорят об этом! По всем каналам!.. Эрик Барнерс скончался!
Я понятия не имела, кто это был. В голове проскользнул какой факт из школьного курса истории, но, наверное, я в своё время не обратила на него внимание. Раз уж сейчас не могла вспомнить. Однако чувства Грейси передались мне как нельзя лучше – словно сейчас на неё налетел ураган, горячим воздухом ударив прямо в лицо и разогрев его приливами крови.
Бегло бросившись к телевизору, она судорожно потянулась за пультом и включила первый канал. Единственный канал, кстати.
Чёрно-белый экран. Какие-то новости, диктор, сообщающий о трагическом происшествии в столице…
«…Как сообщили врачи, мэр Барнерс скончался в результате… да, хорошо… – ведущий отвлёкся на что-то, но сразу продолжил, – из-за сердечного приступа. Никто пока не раскрывал подробности происшествия, но спецслужбы рассматривают возможность умышленного…»
Девушка не стала долго стоять у экрана – усталость не позволила. Она снова села в кресло, однако уже в напряжённой позе, не желая, не в силах расслабиться.
– Говорят, что виноваты северные иллиосцы, – убедившись, что племянница продолжает её слушать, произнесла женщина. – Якобы какие-то шпионы могли отравить его.
– Мэра Монгиса? И зачем им это?
«Мэр Монгиса», – проговорила я про себя. Вот кто он такой…
– Я откуда знаю?.. – миссис Эванс протёрла свои глаза, будто бы стряхивая слёзы. Но на самом деле она не плакала: только пыталась сдержать свои нервы. – Мы с Гартом вообще не верим в это. Он говорит, что для войны сейчас не хватает лишь повода. И думает, что вот это – как раз такой повод.
Она указала на экран, показывавший сейчас какие-то административные здания Монгиса, и ещё раз устремила ладони к глазам. Устремила… и пресеклась, будто почувствовав что-то.
– Ты слышишь? Кто-то на улице…
– Это школьники, они часто ходят тут группами… – монотонно сказала Грейси. – Если мэр умер, то Кайл должен что-то знать об этом. Надо с ним связаться.
– Да уж, замечательная идея. И он тут же расскажет тебе все тайны. Сколько ты уже с ним не разговаривала?..
Собеседница остановилась на вдохе, словно проглатывая первую фразу, а затем и комок, подступивший к горлу.
– Не важно… Что ты хочешь этим сказать?
– То, что он не станет тебе помогать. Хиггс один из них. И всегда был! Слава Богу и Мессии, что ты не вышла за него!
Грейси могла поспорить, стукнуть по креслу, уйти или разозлиться. Но не стала – промолчала, не найдя в себе желания возразить.
– И всё же. Он может помочь.
– Почему же не помог раньше? Ты в курсе, что меня уволили по статье? Ещё на прошлой неделе. А всё почему – «потеряла доверие». Нет, конечно, официальная формулировка другая, но… Понимаешь, к чему всё идёт???
Девушка молчала, смотря куда-то в сторону. Перебирая в голове всё, что навалилось на неё за прошедший год. Тётя продолжала:
