Я продолжала смотреть на волны, пока татуированная рука Брока играла с моей.

После потрясающего обеда Брок повез нас по заброшенной дороге и припарковал байк в тени дерева. Мы отдалились от океана и теперь находились на огромном поле, где не виднелось ни намека на цивилизацию. Я в замешательстве сняла шлем.

— Что мы… — начала я спрашивать, но Брок выхватил у меня шлем и бросил его на землю.

Не успела я опомниться, как Брок толкнул меня назад, так что я в полулежачем положении откинулась на сиденье мотоцикла.

— Что ты делаешь? — снова попыталась я. Эротический блеск в его глазах заставил меня замереть на месте, хотя я беспокоилась о том, что байк опрокинется.

— Помнишь, Искорка, я сказал, что трахну тебя на байке? — хрипло спросил он, вставая, чтобы стянуть с меня джинсы.

— З-здесь? — Я слегка заикалась, чувствуя себя чрезвычайно возбужденной, но также и чрезвычайно уязвимой.

Что, если милая молодая семья решит приехать на воскресный пикник под это самое дерево, и я оставлю душевные шрамы на всю жизнь какому-нибудь ребенку?

— Здесь только ты и я, детка. Думаешь, я бы позволил кому-то еще увидеть эту красивую киску? — пробормотал он, поднимая меня, как только снял с меня трусики.

Он развернул меня так, чтобы я оседлала его, моя обнаженная киска терлась о его твердую длину. Я слегка застонала, прежде чем Брок схватил меня за затылок и поцеловал. Я прильнула к нему.

— Что, если мотоцикл опрокинется? — спросила я, когда он на мгновение отпустил мой рот.

Брок бросил мрачный взгляд и принялась ласкать меня рукой между ног.

— Считаешь, я позволю тебе упасть?

Я медленно покачала головой, доверяя ему.

Его рука двигалась кругами, возбуждая, Брок ничего не говорил, не целовал, просто наблюдал за мной. У меня перехватило дыхание, сочетание его взгляда и такого интимного момента на открытом воздухе, заводило меня до безумия. Я двигалась в такт его движениям, переполняемая огнем от его прикосновений.

— Мне нужно, чтобы ты был во мне, — сказала я прерывисто.

Брок пристально посмотрел на меня, прежде чем освободиться от джинсов.

— Оседлай меня, детка, — хрипло скомандовал он, поднимая меня.

Жилы на шее Брока натянулись, когда он заполнил меня до самого основания. Я крепко обхватила его ногами, восстанавливая равновесие на мотоцикле. Как только я это сделала, начала двигаться, сначала медленно, потом быстрее, пока оргазм подкрадывался ко мне.

— Бл*ть, да, Искорка, — прорычал Брок, когда я схватил его за шею в неумолимой скачке.

Я вскрикнула в момент кульминации, откинув голову назад, рука Брока поддержала меня. Брок сильно толкнулся в меня, наполняя своим освобождением. Мы оба тяжело дышали, и Брок прижался лбом к моему лбу.

— Люблю тебя, детка, — тихо сказал он.

Я уставилась на него на мгновение.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я.

***

Свернувшись калачиком на диване, я смотрела телевизор, пока Брок готовил ужин, когда почувствовала это. Счастье. Целостность. Будто не было несчастной любви, потери и разбитого сердца. Было только то, что происходило сейчас. У меня были друзья. Деньги. Уютный дом. Красивые вещи. Но одну маленькую частичку меня ничто из этого не могло заполнить. Частичку, которая — и я могу признать это только самыми темными уголками сознания — нуждалась в любви. Вот чего мне так не хватало в детстве.

Я наблюдала за жизнью родителей, но не видела никакой привязанности, лишь долг. Я получала крохи эмоций от дяди Гаррета и очень дорожила ими. Но я тратила столько времени, отчаянно нуждаясь во внимании и любви двух людей, которые должны были отдавать их безоговорочно, что решила, что со мной что-то не так. Я старалась стать совершенством, выглядеть идеалом, вести себя безупречно. Но это не сработало — мама всегда находила какие-то недостатки в моем поведении или внешности.

Поэтому я сменила тактику. Начала создавать проблемы. Нарушала комендантский час. Сквернословила. Это не привлекло больше внимания, от меня даже не требовали соблюдения дисциплины. Поэтому я решила просто быть собой и притворяться, что невозможность получить любовь от своей семьи, не убивала меня изнутри. С тех пор я поклялась никогда не быть такой ранимой маленькой девочкой, меняющей в себе все, чтобы получить любовь. Я сделала это невозможным, выбирая мужчин, которых никогда не полюблю — черт, они мне даже почти не нравились. Я использовала их, а потом выбрасывала.

Даже с Йеном, наша любовь была бурной, и, как я знала, она не могла длиться долго, но она застала меня врасплох, и я пошла за ней. И, к моему ужасу, я вернулась к той маленькой девочке, умоляющей Йена о любви, о том, чтобы он остался со мной, чтобы мы были вместе. Когда он порвал со мной, хотя руководствовался благородными причинами и, в конечном счете, меня любил, все, что я увидела, — это его отказ.

После этого я поклялась не допускать, чтобы это повторилось, чтобы эта потребность в любви превратила меня в уязвимую девочку. Вот, что испортило все с Броком. Теперь это исправлено. Теперь я шла на риск. Я произнесла три слова, спрыгнула с обрыва. И он поймал меня. И вот я занималась чем-то таким домашним, как совместный просмотр телевизора, и была счастлива. Я не лежала в шикарной квартире гламурного города. На была облачена в доспехи дорогой, красивой одежды. Но у меня было все, что нужно.

— Эми?

Я встряхнулась. В последние дни я слишком часто погружалась в свои мысли.

— Да?

Я взглянула на Брока, который был без рубашки. Мой пристальный взгляд не прошел мимо его шести кубиков татуированного пресса, на которые я пускала слюни.

— Мои глаза выше, детка, — игриво сказал он.

Я не отвела взгляда.

— Знаю, — ответила я. Раздался смешок, и я облизнулась.

Брок сел передо мной на корточки и взял за подбородок.

— Продолжишь так смотреть на меня, и наш ужин остынет, — заявил он тихим голосом.

Я провела руками по его твердому, как камень, прессу.

— Еду переоценивают, — возразила я.

Глаза Брока вспыхнули.

— Как бы я ни хотел съесть твою сладкую киску вместо ужина, тебе нужна еда, — его тон не терпел возражений, и я надулась.

Он вздохнул, стаскивая меня с дивана.

— Женщина, ты меня убиваешь. Ешь. А потом вернемся в постель.

Я улыбнулась. Искренней улыбкой и полной всепоглощающей любви, которую излучало мое тело.

Он замер, и его лицо приобрело нежное выражение.

— Ты чертовски красива, детка. — Он крепко поцеловал меня и повел в свою захламленную столовую.

— Итак, — начала я, жуя потрясающий ужин.

Брок умел готовить. И у него было сексуальное тело и сексуальное лицо, и он был великолепен в постели. О, и я любила его. Я решила, что оставлю его у себя.

— Итак, — повторил он между укусами.

— «Сыны» убили Джимми, да? — небрежно спросила я.

В какой-то момент я хотела поговорить об этом с Броком или Кейдом, но со смертью Йена и всей последовавшей за этим драмой это как-то отошло на второй план. Теперь, когда мы с Броком вместе, я хотела знать. Хотела знать все об этом клубе.

Брок замер и уставился на меня.

— Не волнуйся. На мне нет микрофона, засунутого в лифчик, учитывая, что я его не ношу, — пошутила я, отправляя в рот еще порцию еды.

Брок отложил вилку, и я полностью завладела его вниманием. Его спокойный взгляд исчез, и он полностью перешел в режим байкера. Выглядело довольно жарко.

— Откуда ты узнала?

Я прожевала и проглотила.

— Я не идиотка. Гвен начала встречаться с Кейдом, и не прошло и трех месяцев, как Джимми таинственным образом зарезали. Предполагаю, вы послали метку или что-то в этом роде.

Я взмахнула вилкой.

— Это так называется? Метка? Да, не важно. Я просто хотела поблагодарить вас. Неофициально, конечно. Гвен сошла бы с ума, если бы узнала, что я потворствую самосуду. Она из тех редких людей, кто верит в справедливость, карму и тому подобное.