— Боже, ты меня даже ужином не угостил, — слабо пробормотала я лысой голове.

На меня взглянуло привлекательное, заросшее щетиной, напряженное от сосредоточенности лицо, но в его глазах плясало веселье.

— Как насчет того, чтобы я отложил ужин на потом и сначала спас твою жизнь? — сухо ответил он.

— Звучит как свидание, — ответила я, игнорируя раздосадованный звук, донесшийся из-за спины лысого парня. Я встретилась с сияющими голубыми глазами Брока. Его лицо было напряжено от беспокойства, и он хмуро смотрел на мои ноги.

Я переключила внимание на тот факт, что лежала на импровизированной койке в задней части фургона, а незнакомый мужчина возился у меня между ног. К сожалению, я не могла сказать, что это было самое странное место, в котором я просыпалась. Уверена, что обильное употребление узо в Греции не было моим звездным часом. Особенно когда я проснулась в Албании.

— Что случилось? — слабо спросила я.

Кейд придвинулся ближе к изголовью, нежно поглаживая меня по волосам. Для такого грубого и пугающего байкера он мог быть нежным, когда хотел. Не говоря уже об умопомрачительной сексуальности. Гвен была счастливой женщиной.

— Тебя похитили. Мы пришли за тобой, — тихо сказал он, и что-то промелькнуло в его глазах.

— Эту часть я поняла, спасибо, капитан Очевидность, — ответила я, и Кейд ухмыльнулся. — Почему в настоящее время я подвергаюсь обследованию, опасно близкому к тому, которое должен проводить только мой гинеколог? — поинтересовалась я в шутку, но все мужчины в фургоне замерли, и воздух наэлектризовался.

На мгновение воцарилась тишина, но Хансен ее нарушил.

— У тебя разошлись швы. Обычно это не имело бы большого значения, но твои порезы располагались в опасной близости от бедренной артерии. Что бы ни заставило тебя разорвать швы, это также повредило кожу. Поскольку порезы были очень глубокими и не зажили должным образом, травма затронула артерию, и началось кровотечение. Еще пара минут, и ты бы умерла. — Хансен поднял взгляд и стянул резиновые перчатки, которые я раньше не заметила.

— Срань господня! — завопила я, быстро садясь.

Я хотела взглянуть на порезы, из-за которых чуть не умерла.

— Вот ведь ублюдок. Мало того, что это возглавило список самых ужасных событий в моей жизни, сместив с пьедестала тот случай, когда моя матушка сосватала мне парня фут-фетишиста. Но этот гад полностью лишил меня возможности носить короткие шортики. Не то чтобы я когда-либо надела бы короткие шортики, но все же, — разглагольствовала я. — И теперь я чуть не умерла из-за того, что у этого е*анутого ублюдка серьезно извращенные сексуальные предпочтения. Надо было сделать с ним что-то похлеще, чем просто привязать к чертовой кровати. — Я закончила свою тираду, тяжело дыша и чувствуя легкое головокружение.

Казалось, весь кислород в фургоне высосали, когда я упомянула о сексуальных предпочтениях Рейфа. Я забыла, каким обостренным чувством защиты обладали эти мачо.

Рука Хансена легла мне на плечо, мягко надавливая.

— Тише, ты потеряла много крови. Тебе нужно лежать. — Он нахмурился. — В идеале тебе требуется больница и, возможно, переливание крови, но сейчас я бы предпочел, чтобы ты находилась в горизонтальном положении.

Я попыталась толкнуться в его ладонь, но почувствовала слабость, а тело превратилось в желе. Сознание начало затуманиваться, но язык, казалось, все еще работал нормально.

— Мне не нужна больница. Мне нужно отрезать Рейфу… — начала я, но не успела договорить, как меня окутал туман.

***

Мои глаза резко распахнулись, и я почувствовала себя так, словно меня сбил грузовик. Бедра пульсировали, а рот будто был набит ватой. Я бы решила, что страдаю от адского похмелья, но недомогание от чрезмерно выпитого алкоголя не имело ничего общего с серьезной потерей крови. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что я не в движущемся фургоне и не лежу на неудобной поверхности.

Я посмотрела на белый потолок, а затем обвела глазами комнату, в которой находилась. Мой взгляд не успел далеко уйти, зацепившись за Брока, сидящего с закрытыми глазами в кресле рядом с моей кроватью. Мои глаза блуждали по нему, и я почувствовала острую боль в сердце. Его подбородок покрывала щетина, к которой я не привыкла, он всегда брился чисто. Его волосы были длиннее и собраны в конский хвост. Мой взгляд переместился на его жилет, затем вниз по мускулистым рукам. Я резко замерла при виде трубки, прикрепленной к его предплечью. Трубке, по которой стекала красная жидкость.

Запаниковав, я попыталась сесть.

Что с ним случилось? Святое дерьмо, его подстрелили? Меня обдало волной беспокойства.

Я проследила за трубкой до штатива капельницы, к которой, судя по всему, крепился пакет с кровью. Фу. Только тогда я поняла, что в пакет вставлена другая трубка, подсоединенная к моей руке.

Брок заерзал в кресле и резко открыл глаза.

— Искорка?

Он вскочил с места, помня о трубке, и схватил меня за руку.

— Детка, как ты себя чувствуешь? Ты напугала меня до чертиков, дважды потеряв сознание. — Он говорил спокойно, но все еще выглядел обеспокоенным.

От его манер, совершенно отличающихся от тех, что я наблюдала в последний раз, я моргнула. Конечно, во время нашей последней встречи меня не похищали, и смерть не стучалась в мою дверь. И вела я себя как бешеная сука.

— Эм… — начала я, не зная, что сказать.

— Эми Абрамс потеряла дар речи? — спросил он с дразнящим взглядом. — Никогда не думал, что увижу, как моя девочка потеряет дар речи.

Его девочка? Когда это произошло? Я не видела его почти месяц. Последние сказанные ему слова убедили меня, что он никогда больше не захочет со мной разговаривать, не говоря уже о том, чтобы бросаться такими фразами, как «моя девочка».

— Полагаю, значительная потеря крови является оправданием отсутствия у меня обычной сообразительности, — почти машинально возразила я.

Мой взгляд метнулся к пакету на штативе.

— Ты пытаешься обратить меня в вампира? — неуклюже пошутила я. — Поверь, тебе не сдобровать, если я не смогу загорать.

Брок посерьезнел. С нежностью, пронзившей мне сердце, он убрал волосы с моего лица.

— Эми, ты потеряла чертову тонну крови. Никогда в жизни не видел такого бледного человека. Ты выглядела… — он остановился, почти задохнувшись от своих слов. — Ты выглядела… мертвой. Ты почти умерла.

Он замотал головой, словно пытаясь избавиться от этого образа. Я ни разу не видела его таким взволнованным.

— Если потребуется, я был готов накинуться на тебя, как Эрик Нортман, и напоить своей гребаной кровью, — он мрачно улыбнулся, и я ответила ему улыбкой, вспомнив, как приставала к нему, чтобы посмотреть вместе мой любимый вампирский сериал (прим.: Эрик Нортман — персонаж американского сериала «Настоящая кровь»).

Но это было до всего, что произошло.

— К счастью, мы находились недалеко от этого места, где у нас имелись нужные припасы. — Его взгляд снова метнулся к пакету с кровью. — В противном случае я вскрыл бы себе вену прямо там, сделал бы все возможное, чтобы твоя кожа порозовела, как я люблю. — Его взгляд смягчился. — Слава Богу, у меня отрицательный резус. Универсальный донор.

Я откинулась на спинку кровати, пытаясь перевести дух. Такое было очень трудно осмыслить после того, как я только что пришла в себя. Мужчина, который, я была уверена, ненавидел меня, мужчина, в которого я была влюблена, не только спас меня от судьбы, которая, несомненно, была хуже смерти, но и буквально дал мне свою кровь, чтобы я выжила.

— Абрамс? — Брок выглядел обеспокоенным. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Шикарно, — ответила я, чувствуя, будто мозг только что съел четверть фунта картофеля фри. Меня переполняли эмоции.

Взгляд Брока стал суровым, он будто испытывал боль. Выдержав небольшую паузу, он позволил нам погрузиться в тишину, а затем заговорил снова.