Потом я очутилась в его объятиях. Я боролась с чувствами, нахлынувшими от его прикосновения, а затем расслабилась. Он был целым. Невредимым. Никаких видимых пулевых ранений.

Когда он отпустил меня, я не была готова лишиться его прикосновений. А также увидеть нежный, интимный взгляд, пробравший до самых глубин души, когда он посмотрел на меня. Именно так он смотрел на меня в украденные моменты нашего мимолетного романа. Я внутренне поежилась от боли, которую вызвал этот взгляд.

— Эймс, выглядишь великолепно, — тихо сказал Йен после того, как его глаза прошлись по моему телу.

Взгляд не был диким или животным, как те, что бросал на меня Брок, и не заставил меня почувствовать, как пламя лизнуло кожу. Он был ласковым, благоговейным, хотя в нем чувствовался оттенок сексуального голода.

Я обрадовалась, что сегодня хорошо выглядела. Вообще-то, я старалась выглядеть хорошо каждый день, но была довольна выбором одежды. Белое кружевное платье было с длинным рукавом, но подол заканчивался чуть выше колен. Волосы я заплела в косу, так что они ниспадали мне на плечо, а в Manolo я почти доставала макушкой до подбородка Йена. Я была облачена в достаточную дизайнерскую броню, чтобы пережить эту встречу.

Я обратила свои мысли вовне, или, точнее, окинула взглядом Йена. Меня пронзил животный голод, когда я пробежалась глазами по его мускулистому телу. Нахмурившись, я остановилась на шраме у него на брови. Желание быстро сменилось болью — жестокое напоминание о выбранной им профессии. Которая могла убить его в одно мгновение. Которая уже убила нас.

— Еще одно дополнение к коллекции, — сухо заметила я.

Что-то промелькнуло на его лице, прежде чем он справился с собой, и я осознала, что мы слишком сильно демонстрируем наши запутанные отношения перед ничего не подозревающей Гвен. Я попыталась придать лицу бесстрастное выражение и отодвинулась от Йена.

Любопытно, что тревожная ситуация с Гвен никак не повлияла на то, чтобы остановить мой безудержный поток эмоций по поводу Йена. Когда я попыталась снова заговорить о Джимми, Гвен отказалась обсуждать это. Вместо этого она сменила тему на нечто, возможно, более опасное.

— Как насчет того, чтобы поговорить о том, где ты была весь день, Абрамс? — крикнула она из кухни, куда понесла посуду после ужина, и у меня свело живот.

«Не упоминай Брока!» — мысленно крикнула я ей. У меня было достаточно проблем с попытками разобраться в своих чувствах, не давая Йену знать о мужчине, пробравшемся мне под кожу.

— Занималась сексом с Броком? — поддразнила Гвен, подходя к столу с десертом. Наша телепатическая связь оставляла желать лучшего.

Лицо Йена превратилось в камень.

— Кто такой Брок? — рявкнул Йен.

Гнев в его тоне застал меня врасплох. А после разозлил до чертиков. Это он положил конец нашим отношениям. Это он оттолкнул меня. Он не имел никакого долбаного права изображать ревнивого, злого мачо.

Гвен, благослови ее господь, продолжала подпитывать огонь, сама того не зная.

— О, просто один парень, который не хочет мириться с дерьмом Эми, но глубоко пробрался ей под кожу, — сказала она с ухмылкой.

Здорово.

Взгляд Йена грозил превратить меня в статую. Я изо всех сил старалась не обращать на это внимания, когда в голове всплыл разговор с Броком. В любом случае, его, скорее всего, уже больше не следует считать проблемой. Я проигнорировала боль в сердце при этой мысли.

— Он — никто. Ничего особенного, и я, безусловно, больше не буду с ним разговаривать. Тема закрыта. — Я пыталась убедить себя больше, чем кого-либо в этой комнате.

Я устремила глаза на роскошный торт, который Гвен поставила передо мной. Я отрезала самый большой кусок, какой только смогла, и бросила себе на тарелку. Может, стань я на двести фунтов тяжелее, мне не пришлось бы беспокоиться о проблемах с мужчинами. Проблемой станет лишь кран, который им понадобится, чтобы вытащить меня из дома.

Гвен, не веря своим глазам, уставилась на мой кусок, заставив выпалить в свою защиту:

— Сегодня мой день самообмана.

К счастью, рев «Харлея» избавил меня от необходимости объясняться, почему я поглощаю двухдневную дозу калорий. Лицо Гвен стало мечтательным и счастливым, и я не могла не чувствовать себя довольной этим. Моя личная жизнь, возможно, и представляла собой дымящуюся кучу дерьма, но моя лучшая подруга была счастлива. Этого мне достаточно. Мятежное выражение на лице Йена заставило меня мгновенно почувствовать себя защитницей заслуженного счастья Гвен.

Я указала на него вилкой.

— Слушай сюда, Мистер Солдат, не вздумай нести свою мачо хрень и быть козлом с Кейдом. Он смирится с ней, я в этом не сомневаюсь, но нам не нужна драма. Он заботится о твоей сестре и делает ее счастливой, это все, что тебе нужно знать, — твердо заявила я.

Вероятно, при этом я также воспользовалась возможностью не только выплеснуть гнев, который испытывала к Йену за то, что он бросил на меня обвиняющий взгляд при упоминании Брока, но, в первую очередь, за то, что он разбил мое проклятое сердце.

Я уставилась на него. Нежность, что я испытала, увидев его целым и невредимым, рассеялась, и наступила реальность. Он посмотрел на меня, затем кивнул.

Йен выбрал именно этот момент, чтобы ретироваться со своей тарелкой. Я изо всех сил старалась не пялиться на его зад, когда он уходил. Но потерпела неудачу.

Оторвавшись от созерцания его великолепной задницы, я осознала, что зоркий взгляд Гвен прикован ко мне.

— Что, черт возьми, это было? — выпалила она.

Вот дерьмо.

— Ты о чем? — Я старалась выглядеть самой невинностью.

Она не купилась.

— Ты знаешь, о чем. Ты и Йен, что, черт возьми, происходит? Вы вели себя странно.

— Нет. — Я пустила в ход отрицание.

— Да, — настаивала она.

— Нет.

Издав раздраженный стон, Гвен в мгновение ока унесла мою тарелку прочь. Мои глаза сузились. Нельзя отнимать шоколад у женщины, у которой серьезные проблемы в личной жизни. Конечно, Гвен не знала об этих проблемах, в отличие от моих эмоций.

— Эй, какого хрена? — Я чуть не рычала. Мне нужен шоколад. Либо он, либо героин. И мне не нравились прически у наркоманов.

— Ты не получишь больше ни крошки, пока не расскажешь, что происходит, — заявила она, держа тарелку вне досягаемости.

Гвен не знала, насколько я близка к тому, чтобы применить силу. В комнату вошел Кейд, и я сердито посмотрела в его сторону.

— Твоя девушка — исчадие ада, — сообщила я ему.

Я воспользовалась его появлением как возможностью протиснуться мимо Гвен и схватить свою тарелку, прежде чем убежать вверх по лестнице.

— Это осядет прямиком на твоей заднице! — услышал я крик вслед.

— Иди на хрен! — крикнула я в ответ.

Я захлопнула дверь в свою комнату и забралась на кровать, запихивая торт в рот и пытаясь разобраться во всех своих эмоциях. Снова увидев Йена, я с болью осознала, что еще не забыла его. Я все еще его любила. Он был сильным. Заботливым. И необычайно сексуальным. А еще он разбил мне сердце.

Мои мысли вернулись к Броку. Тоже сильному. Тоже сексуальному. Но другому. Он приводил меня в ярость. Раздражал до чертиков. Мы и пяти минут не могли обойтись без споров. То, что было у нас, было откровенным и неподдельным, он не романтизировал меня и не возводил на пьедестал, как это делал Йен. Он опустошал мое тело и душу, но ему было насрать. Он не относился ко мне, как к какой-то хрупкой фарфоровой кукле, с которой нужно обращаться осторожно.

Эти мысли крутились в голове до тех пор, пока тарелка не была вылизана дочиста. Точнее, после того, как погас свет и «Харлей» с ревом умчался в ночь.

Я с болью осознала, что Йен находится в том же доме, что и я. Раньше я хотела, чтобы он был так близко, молила об этом. Теперь я не знала, как с этим справиться. У меня даже мелькнула злая мысль пожелать, чтобы он сейчас сражался на какой-нибудь неизвестной войне, тогда мне бы не пришлось сталкиваться с мрачной реальностью, смотревшей на меня сквозь темноту.