Сью вздохнула. Надо будет сообщить сестре Отилии и остальным. Сестра Фелиция наверняка заподозрит в случившемся вину самой Сью, сестра Долороса будет охать, сокрушаться и пить валерьянку, а сестра Отилия… что ж, она виду не покажет, но расстроится больше всех.

Относительно своего будущего Сью не очень переживала. Она вернется в монастырь и будет снова учить младших девочек. Собственно, теперь и старших тоже. Опыта у нее набралось достаточно, желание есть…

Но сейчас ей мучительно хотелось сделать что-нибудь этакое. Купить какую-то шикарную вещицу. Прокатиться с шиком на такси. Пойти в ресторан, непременно шикарный. Последнее отпадало в полуфинале, так как в шикарные рестораны не ходят в кроссовках, джинсах и футболках.

Нет, нужно что-то особенное, что-то такое, что запомнится на всю жизнь!

Сью продолжала размышлять, что бы это могло быть, когда взгляд ее уперся в небольшую витрину.

В пенопластовом океане плыл белый лайнер. Огромный, стройный, сверкающий никелем поручней, с маленькими красными шлюпками, свисающими на талях по бортам. С флагом на мачте. С бассейном на задней палубе. Самое же великолепное заключалось в том, что по палубам белоснежного чуда прогуливались люди. Малюсенькие, не больше полмизинца Сью, дамы в настоящих платьях, с крошечными зонтиками. Широкоплечие кавалеры (почему-то все сплошь во фраках). На верхней площадке стоял крошка-капитан с роскошными усами. В одной руке у него была подзорная труба, в другой курительная трубка с длинным мундштуком.

И золотые буковки на носу корабля. «Королева Виктория».

Разумеется, Королева. Такой корабль не может называться никак иначе. Только Королева и только Виктория.

Ошеломленная и восхищенная Сью застыла у витрины, не в силах шагу больше сделать. Потом она осторожно подняла глаза, ища вывеску. Одна из табличек, болтавшихся в самом верху витрины, гласила, что это «Туристическое агентство Старлайт», а вторая извещала, что на «Королеву Викторию» осталось всего пять билетов. Один первого класса, один второго и три третьего. На билеты первого класса объявлена суперцена сезона — сто девяносто девять фунтов.

Сью не раздумывала ни одной секунды. Колокольчик на входной двери звякнул, рыжий юноша привычно улыбнулся посетительнице, придвигая ей проспекты туристических маршрутов «На автобусе по Старой Англии», но Сью даже не взглянула на них.

— На «Королеву Викторию». Первый класс еще остался? Будьте добры.

Рыжий юноша посмотрел на Сью с уважением и принялся оформлять документы.

Через пятнадцать минут Сью направилась к двери, сжимая в кулаке конверт с билетом и всеми необходимыми бумажками. На пороге она оглянулась.

— Совсем забыла. А куда мы плывем?

Во взгляде рыжего юноши появилось нечто, напомнившее Сью сестру Отилию, когда она в детстве щупала девочке лоб во время простуды. Легкая тревога и бесконечное участие.

— Э-э-э… я думал, вы в курсе, мэм… Это кругосветный круиз. Отплытие через три дня. Автобус фирмы отвезет вас в Ярмут, оттуда вдоль Европы вниз, до Африки, Кейптаун, затем Австралия, Новая Зеландия, Япония, США, Латинская Америка… Через полгода вы вернетесь к родным берегам.

Сью расслабленно кивнула. Потом вдруг вытаращила глаза и обернулась к рыжекудрому клерку.

— Полгода, весь мир — и двести фунтов?! Так не бывает!

Рыжий обрел утраченное профессиональное благодушие.

— Очень много юбилеев, мисс, и все одновременно. Юбилей Ее величества королевы Виктории, тридцать лет, как был спущен на воду сам лайнер, десятилетие нашей фирмы, ну, и, наконец, восемнадцать лет Фатиме.

— Чего?! То есть, я хотела сказать, а кто такая Фатима?

Рыжий опять заволновался за душевное здоровье клиентки, это было видно по его глазам.

— Ну как же, мисс, неужели вы не слышали ее песню «Сорви цветок моей любви»? Она всегда поет в таких прозрачных шароварах и чадре, а еще на ней золотые ожерелья и браслеты…

— Вспомнила. Не то чтобы я ее часто видела… У нас дома не очень любят смотреть телевизор. Так вы говорите, ей восемнадцать исполнилось? И что?

— Как что? Ее папочка — шейх, нефтяной король и миллиардер. Он подарил ей кругосветное путешествие на любимом корабле английской аристократии. Нам достались последние билеты.

— Странно. Я бы на ее месте пригласила друзей и родственников.

— Я бы тоже, хотя сомневаюсь, что сумел бы набрать так много народу. Но Фатиме хочется войти в лондонские высшие круги, так что всех своих друзей она поселила во втором классе, третий ее вообще не интересовал, а весь первый класс был именным, но некоторые отказались заранее, так что мы смогли продать билеты. Честно говоря, они уже были выкуплены, так что с нашей стороны это не слишком…

Рыжий вдруг зарделся и покаянно опустил голову. Сью спокойно кивнула.

— Да. В принципе, это называется спекуляцией. Но с другой стороны, цена вполне божеская. А сколько они стоят на самом деле?

— Пятьдесят тысяч фунтов.

Сью осторожно взялась за косяк двери, проникновенно посмотрела на приунывшего клерка и тихо, с благоговением прошептала:

— Вы святые!

После чего поспешно покинула магазин. Разумеется, ей приходилось охотиться за самыми разными скидками на самые разные товары, но скидка в девяносто девять с половиной процентов… Хорошо быть шейхом! Во сколько же ему обошелся весь круиз? Нет, лучше не думать.

Сью вприпрыжку припустила домой. Вот это уж она точно запомнит на всю жизнь.

Она прошла в заднюю калитку монастырского садика, пробежала по песчаной дорожке и вихрем ворвалась в маленький домик, где Хорес, мурлыкая себе под нос, вязал из прутьев ивы очередную метлу. Целый склад уже готовых метелок помещался под навесом позади домика, но Хорес настаивал на том, что метла — товар ходовой, не успеешь оглянуться, как будет нечем мести дорожки.

Седовласый садовник почти совсем оглох, но приучился ориентироваться на какие-то другие чувства и потому обернулся навстречу Сью почти в тот самый миг, как она вошла в домик.

— Это ты, малявка?

— Это я, ворчун.

— Как дела? И не вздумай кричать мне в ухо, как в прошлый раз. У тебя очень пронзительный голос.

— Вот спасибо, папа Хорес! А мне-то врали, что он у меня звонкий, словно птичьи трели…

— Во-во, я и говорю. Навроде дрели. Она тоже пронзительная.

— Меня уволили.

— Чего?

— Уволили!!! Рассчитали!!! Выгнали!!!

— Куда прыгнули?

— Ох, папа Хорес, я все-таки покричу вам на ухо. МЕНЯ УВОЛИЛИ!

— Ну и бес с ними, прости, Господи. Не зря старая Отти велела мне подготовить тебе правое крыло флигелька. Я врезал новый замок и повесил новые ставни. А сестра Долли уже постелила белье.

Сью подбирала рассыпавшиеся по полу ивовые прутья, с веселым ужасом пытаясь понять, как это удается сестре Отилии. Она опять все знает за день до того, как ей скажут!

— Иди, коза. Малышня ушла в парк со старшими девицами, так что мои старушки сейчас более-менее свободны. Расскажешь им все, да не хорохорься! Они ведь переживают за тебя. Вины твоей в случившемся нет, но каждой матери хочется, чтобы дитя прожило спокойную и гладкую жизнь. А у тебя целых три мамаши, чтоб я лопнул.

С этими словами Хорес отвернулся и снова занялся своими метелками. Сью чмокнула его в макушку, хихикнула в ответ на сердитое ворчание и отправилась на поиски сестер.

Каждый, кто попадал в сад монастыря святой Магдалены, неизменно в изумлении замирал на месте и недоверчиво оглядывался по сторонам. Казалось невероятным, что здесь могло быть так тихо, ведь за высокой каменной оградой раскинулся почти самый центр Лондона. Еще более невероятным казалось то, что здесь так много цветов и птиц. Англия вам не Карибский архипелаг, и, тем не менее, здесь цвели орхидеи, магнолии и гибискусы, дикий виноград обвивал все, что только мог обвить, а птицы просто-таки соревновались, кто громче и дольше пропоет. Одним словом, Господь Бог явно благоволил к маленькой католической обители, и все ее обитатели знали об этом и ценили подобное благоволение.