— Карина, стой! — Миша нагнал меня уже у машины и, аккуратно взяв за локоть, развернул к себе.
Я лишь обреченно вздохнула, призывая себя к спокойствию. Истерикой тут ничего не решить. Тем более, непонятно, что бывшему от меня понадобилось. И чего он так улыбается, смотря на мой живот? Закрылась от взгляда мужчины руками и сделала шаг назад.
— Это мой ребенок? Почему ты не сказала, Кариш? Я… Слушай, я так рад! — Миша резко подался вперед и обнял меня, мягко прижимая к себе.
Я так и стояла с широко раскрытыми глазами, не в силах даже слова сказать, а уж тем более оттолкнуть мужчину. Вот так вот! Настоящий отец ребенка не поверил, а тот, кто вообще не имеет отношения к беременности, сам все решил и даже не сомневается в своей правоте.
— Так, сегодня же перееду к тебе. Нечего тебе одной жить. Теперь у нас все будет по-другому. Мать моего ребенка должна получать все самое лучшее. И за руль ты больше не садишься, слишком опасно. Я сам тебя буду возить. Кстати, ты когда в декрет собираешься? Наверное, уже пора? Не хочу, чтобы ты перетруждалась, — Миша все говорил и говорил. Мои глаза расширялись, рот непроизвольно открылся от его наглости, а возмущение застряло где-то в горле.
Нет, это вообще нормально? Никаких тебе извинений, раскаяния. Как будто так и надо. Он действительно думает, что я к нему в объятия брошусь?
— Я так рад, что встретил тебя, Кариш. Ты не представляешь, как мне было плохо без тебя. Девочка моя, родная, любимая, спасибо тебе за сына или за дочку, неважно. Главное, что теперь мы будем семьей…
— Так, стоп! — отмерла, наконец, и отпихнула от себя Мишу. — А с чего ты, вообще, взял, что ребенок твой?
— Ну, как же… — явно растерялся Миша. В его серо-голубых глазах мелькнуло сомнение, но тут же потухло и сменилось пониманием. — Ты меня наказать хочешь, да? Кариш, я был неправ. И… я так не думаю, как сказал тебе тогда. Но это ведь все в прошлом. Теперь главное наш малыш…
— Мой малыш, Миша, мой! — пощелкала пальцами у него перед глазами, чтобы его в чувство привести, а то, похоже, мозги отказали.
— Прекрати! Мы оба прекрасно знаем, что ребенок мой. Когда бы ты успела…
— А вот тогда и успела! — взорвалась я. Ведь пыталась спокойно объяснить. Так нет же, Миша как всегда в своем репертуаре: все сам решил, меня перед фактом поставил, а хочу ли этого, не поинтересовался. И если раньше это не раздражало, то сейчас наоборот. — В тот же день, как ты меня бросил! Той же ночью взяла и успела, ясно?!
Честно говоря, уже приготовилась, что бывший придет в бешенство. Начнет оскорблять, обвинять во всех смертных грехах, но Миша снова удивил. Он просто рассмеялся. Так задорно и в тоже время снисходительно, будто умилялся. Так реагируют на шалости детей. То есть он даже мысли не допускает, что у меня мог кто-то появиться кроме него.
— Да брось, — давился от смеха Миша. — Я тебя год обхаживал перед тем, как что-то получить.
— Ты обхаживал, а кому-то просто так досталось. И знаешь что, мне понравилось! А ты, Володин… иди к своей! Не знаю, кто там у тебя, блондинка, брюнетка или серо-буро-малиновая! Катись на все четыре стороны…
— Ну, хватит, малыш, — резко посерьезнел мужчина и снова притянул меня к себе. — Я понял, ты злишься. И имеешь на это полное право. Я оступился, да. Мы с тобой десять лет были вместе, чувства притупились, я запутался и наделал глупостей.
— А может, тебе просто с мамочкой жить надоело? Достала она тебя, да? Так сними себе квартиру, а ко мне не приближайся. Иначе настоящий отец ребенка тебя отделает так, что в больницу переедешь. Он у нас жутко ревнивый, — отстранившись от Миши, выпалила на одном дыхании.
Пока тот растерялся, явно не ожидая от меня такого сопротивления, быстро открыла дверь и бросила пакеты на пассажирское сидение, а следом сама юркнула внутрь и завела мотор. Тоже мне, пуп земли.
Уезжая, смотрела в зеркало заднего вида. Миша провожал взглядом автомобиль. Неужели не сдастся? С чего, вдруг, такое рвение? Да и за все полгода он даже не позвонил ни разу. Значит, не так уж ему было плохо. Неужели действительно из-за мамы? Меня от одного воспоминания о ней передергивает. Авторитарная, властная и совершенно несгибаемая женщина. Сколько крови моей она в свое время выпила, страшно подумать. До всего ей было дело, даже до нашей сексуальной жизни. До сих пор помню ее попытки научить меня доставить удовольствие мужчине. Я тогда отшутилась и сбежала, придумав, что у меня срочные дела. Миша тогда с ней так поругался… В этом надо отдать ему должное. Перед Анной Степановной он всегда меня защищал. Да и жили мы, в общем-то, неплохо. Лишь в последние несколько месяцев все шло наперекосяк. Мы отдалились, стали меньше времени проводить, да и уставали сильно. Хотя… Он-то, наверное, с другими женщинами уставал. Кобель! Запутался он. Как же! Нагулялся, а теперь решил, что его тут примут с распростертыми объятиями. Разбежался.
Чтобы прогнать мысли о Володине, увеличила громкость и улыбнулась, услышав знакомую песню. Веселая, драйвовая, как раз то, что надо. Подпевая приятному женскому голосу, кивала головой в такт музыке и гордилась собой. Раньше никогда не могла долго злиться на Мишу. Прощала ему все, верила каждому слову, а сегодня преодолела себя и дала отпор. Это стоит отметить.
— Это все из-за тебя, красавица. Ты делаешь меня сильнее, — тихо прошептала доченьке, взглянув на живот. Все ради нее. Единственное мое самое заветное желание — чтобы она была счастлива. И если я когда-нибудь решусь на отношения с мужчиной, то буду выбирать достойного отца для доченьки. Только так.
Пока доехала до дома, про Мишу уже окончательно забыла. Жутко хотелось спать, но ложиться было рано. Завтра на работу, так что придется дождаться хотя бы десяти часов. Иначе проснусь вечером и уже не усну, а потом весь день носом клевать буду. Начальство, конечно, все понимает, но если застанет меня спящей на рабочем месте, явно не похвалит. Да и в декрет уже совсем скоро. Нужно срочно все доделать и сдать дела.
— Ой, Кариночка, здравствуй, — выплыла из подъезда баба Тоня.
Грузная пожилая женщина с огромным добрым сердцем. Душа дома, как мы все ее называли. Она всегда знала все последние новости. Что у кого в семье случилось, кто с кем спит, кто заначку от жены прячет. В общем, местный следователь. И по закону подлости моя соседка.
— Здравствуйте, — поздоровалась с ней, натянув улыбку.
— Ну, как наш пузожитель поживает? Жалеет мамочку? — баба Тоня наклонилась к моему животу с лучезарной улыбкой.
— Жалеет.
— Кариночка, у тебя мальчик появился? Я вчера видела, как на машине тебя подвез. Какой красавец! Видный, статный, не то, что этот твой раздолбай, — началось… И как теперь выкручиваться?
— Да нет, баба Тонь. Это друг мой. Просто со свадьбы подруги до дома подбросил. А нам и так хорошо, без мальчиков.
— А ты не глупи. Девка-то, вон, какая красивая, умная. Да пальцем щелкни, любой у твоих ног будет. Какие твои годы? А вот отец ребенку нужен, — грустно вздохнула женщина.
— Вы правы, будем искать, — сделала вид, что согласилась. К чему спорить, если эту женщину не переубедить?
— Вот, то-то же. А к другу своему приглядись. Хорош, чертяка! Была бы я моложе…
— Баба Тоня, — рассмеялась, глядя на то, как женщина горделиво выпятила грудь и вскинула подбородок.
— А что, баба Тоня? Вот возьму, и уведу красавчика твоего, будешь локти кусать, — погрозила она мне пальцем с суровым выражением лица. — Я в свое время, знаешь, какая была? Заходи как-нибудь, фотографии покажу. Вот прямо как ты — красавица, умница. Вот где они у меня были! — сжала руку в кулак и потрясла им в воздухе.
— Не сомневаюсь! — весело ответила ей, чувствуя, как поднимается настроение.
— Ладно, беги, Кариночка. А то я на свидание опаздываю, — важно заявила баба Тоня с мечтательной улыбкой на лице, поправляя прическу.
Она всегда следила за собой. Красиво одевалась, не забывала о макияже, а седые волосы до плеч никогда не оставляла без укладки. Как правило, забирала их наверх, открывая приятные мягкие черты лица.
