Внезапно я заметила в глазах молодых хитрые огоньки. Так было всегда, когда они готовились к очередной шутке. Еще и Андрей Михайлович вел себя странно. Он наклонился к Веронике Семеновне и что-то сказал ей на ухо, после чего взял за плечи и поставил ее ровно перед собой. Та разомлела от такого жеста и растянулась в победной улыбке, даже попыталась опереться спиной на мужчину, но тот не позволил.
В это время уже звучали последние аккорды песни. Молодожены резко выбежали за пределы танцплощадки и подняли с земли шланги. Быстрым движением они открыли вентиля и окатили всех гостей водой. Больше всего досталось Веронике Семеновне. Мира хорошо постаралась.
Все произошло настолько неожиданно, что воцарилась мертвая тишина. Даже Ди-джей выключил музыку, нагнетая обстановку. Новоиспеченная свекровь была настолько возмущена, что открывала и закрывала рот, не в силах что-то сказать, а остальные от неожиданности стояли истуканами, пока Оксана не опустила глаза и увидела, что шланги разбросаны по всему участку.
— Мочи молодоженов! — завопила она, схватив один из них и направив тугую струю воды в Руслана.
Снова заиграла веселая музыка. Пространство наполнилось веселым визгом и провокационными выкриками. Гости вместе с супругами устроили самую настоящую войну, поливая друг друга и не заботясь об одежде и макияже. А когда я увидела, с каким удовольствием в этом участвует Андрей Михайлович, даже завидно стало. Эх, я бы тоже сейчас поплескалась с удовольствием, но такой активный вид отдыха может навредить малышу.
И только Вероника Семеновна, глядя на все это, испытывала явно не позитивные эмоции. Я бы сказала, что будь у нее винтовка, уже всех бы тут расстреляла, и в первую очередь свою невестку.
— Пойдем, отведем несчастную в дом, чтобы она переоделась, — тихо хихикая, предложила мне Елизавета Алексеевна. — Зато теперь я знаю, зачем всех предупредили о сменной одежде.
— Ты знаешь эту парочку. Их свадьба не могла пройти без чего-то подобного.
— Точно! — рассмеялась в ответ.
Вероника Семеновна все еще находилась в легком шоке, поэтому, не сопротивляясь, пошла за нами в дом.
— Ваша дочь — хамка. Невоспитанная девка без каких-либо моральных принципов. Наверняка вся в мать, — ядовито выплюнула она, когда мы довели ее до комнаты.
— Конечно. Женщины нашей семьи отличаются злопамятностью и мстительностью. Особенно, когда дело касается их мужчин. Вас никто не учил, что при наличии живого мужа, не стоит тянуть к чужому руки? Ведь можно остаться и без них, — уже не скрывая угрозы в голосе, огрызнулась Елизавета Алексеевна. — Если вы думаете, что вам тут никто не может ответить, сильно ошибаетесь. И кстати, на Андрея можете не рассчитывать, ему никогда не нравились престарелые охотницы за сокровищами, — брезгливо бросила и решительным шагом покинула комнату.
Обожаю эту женщину! Припечатала, так припечатала. Вероника Семеновна даже не нашлась сразу, что ответить, а когда открыла рот, соперницы в комнате уже не было.
— Это возмутительно! — задыхаясь от обиды, выпалила она и бросила на меня взгляд, полный негодования.
— Вас тут никто не держит, — едва сдерживая смех, я развела руками и добавила. — Отвезти вас в аэропорт?
— Вон отсюда! Мерзавка! Никакого воспитания и уважения к старшим! — всплеснула руками женщина, а я лишь равнодушно пожала плечами и вышла из комнаты, прикрыв дверь.
Вот ведь мегера. И как Руслан до этого с ней общался, ума не приложу. С такими родственниками и врагов не надо. Надеюсь, что после сегодняшнего дня эту неадекватную женщину отправят в Волгоград и забудут как страшный сон. Таких, как она, лучше держать от себя как можно дальше.
Я почувствовала слабость и решила немного передохнуть. Слишком много эмоций и переживаний за один день. Хорошо, что догадалась посоветоваться с врачом насчет успокоительного. Только приняла его лишь после церемонии. В последнее время стала совсем рассеянной. Да и смелости никак не наберусь, чтобы поговорить с Димой. От одного его взгляда становится зябко и хочется передернуть плечами. Еще и Иван глаз с меня не сводит, но невозможно понять, о чем он думает. Осуждает? Скорее всего, ведь я одна на празднике, что сразу наталкивает на определенные мысли. А если учесть, как все было в тот день, в глазах Ивана я далеко не приличная девушка.
В одной из комнат разлеглась на кровати и облегченно выдохнула. Хоть на время спрячусь, и не буду мучиться от напряжения. Прикрыв глаза, я лежала на кровати и настраивалась на тяжелый разговор. Оказалось не так-то просто заставить себя подойти и сказать мужчине, что через три месяца он станет отцом. Никогда не любила навязываться, а Дима так и подумает. Ведь я полгода не давала о себе знать, а тут, вдруг, решила поговорить.
Пришлось потратить на восстановление душевного равновесия какое-то время. Да и какой смысл торопиться, когда все гости заняты игрой, к которой я не могу присоединиться.
Услышав шум и громкий смех в коридоре, поняла, что все наигрались и зашли, чтобы переодеться. Что ж, я и сама только рада надеть что-нибудь более удобное и практичное. Хорошо, что захватила с собой джинсы, кроссовки и свободную тунику.
Когда вышла на улицу, все уже танцевали. Лишь Вероника Семеновна сидела в стороне с недовольным лицом, но как только заметила, что Мира отделилась от коллектива и направилась в сторону дома, пошла за ней. Вот точно ничего хорошего она не задумала. Чтобы нарушить ее планы, я подбежала к Руслану и попросила, чтобы тот проверил все ли в порядке.
— Неугомонная женщина! Сама напросилась, — сжав руки в кулаки, прорычал мужчина и двинулся следом за женой и матерью.
Я же вздохнула спокойно и увидела в толпе танцующих Диму. Наши взгляды встретились, и снова страх завладел мной, толкая на позорный побег. И, наверное, так и случилось, если бы Дима не подошел ко мне сам.
— Поговорим? — коротко бросил он, изучая взглядом мой живот.
— Да, давай, — тихо ответила, чувствуя, как немеют пальцы, а ноги наливаются свинцом.
— Пойдем за дом. Там нас никто не побеспокоит, — взяв за локоть, мужчина повел меня за собой, а я покорно шла, в уме проговаривая слова, что скажу ему. От страха все заготовленные речи вылетели из головы.
Мы присели на лавочку и оба молчали какое-то время. Почему-то я не могла заставить себя начать разговор первой, а Дима не спешил помогать. Я нервно комкала пальцами подол туники и боялась даже посмотреть на мужчину, сидящего рядом со мной.
— Какой месяц? — громыхнул его голос.
— Шестой, — просипела, зажмурившись. Догадается или нет?
— Где отец ребенка? Почему ты одна здесь? — нет, он что, издевается? Я ему чуть ли не прямым текстом сказала!
— Отец ребенка сидит сейчас рядом со мной и задает глупые вопросы, — отвернулась в сторону, чтобы не увидеть в глазах Димы брезгливости и недоверия. И так переступила через себя, рассказав ему.
— Значит, на меня решила повесить?
Что и требовалось доказать. Лучше бы молчала и жила спокойно, а теперь обида сковала грудь, в носу защипало, и первая слезинка покатилась по щеке. И ведь даже не за себя обидно, а за доченьку, которая все это слышит.
— Думай, как хочешь, — тихо обронила и встала со скамейки, считая, что разговор окончен, но Дима явно был не согласен с этим.
— Ты переспала со мной в первый же день знакомства! — крикнул он уже мне в спину. Вздрогнув, замерла на месте, проглатывая оскорбление, и сжала руки в кулаки. Какое он имеет право осуждать меня? — Кто знает, сколько у тебя мужиков было до меня? А может и на следующий день! Думаешь, я такой дурак, что поведусь? Небось настоящий отец ребенка тебя послал, и ты решила меня притянуть. А может, ты вообще не знаешь, от кого залетела? А?
— Да пошел ты! — не сдержалась и, резко развернувшись, влепила ему звонкую пощечину. Каждое слово Димы било в самую душу, давило, выворачивало наизнанку, а чувство стыда за ту единственную ночь вспыхнуло с новой силой. — Я тебе сказала об этом только для того, чтобы ты знал. Мне от тебя ничего не нужно, понял? Даже если захочешь помочь, ничего от тебя не приму. Придурок! — выпалила на одном дыхании и, пока Дима не ответил очередной гадостью, поспешила уйти.
