— Мне кажется, или я слышу недовольные нотки в твоем голосе? — прихорашиваясь у зеркала, ответила вопросом на вопрос. Прошло уже четыре дня с момента, как мы с Димой вернулись домой с турбазы и до сих пор я ни разу не пожалела о принятом решении.
— Тебе не кажется. То есть, ты простила ему все гадости, которые он тебе наговорил и готова терпеть постоянные измены? Чем тебя Ваня не устроил?
— Мир, причем тут Ваня? Во-первых, он ясно дал понять, что я ему не нужна, а во-вторых, Дима изменился. Точнее, он показал мне себя таким, какой он есть. Да, у него есть недостатки, но и я тоже не ангел со своими заморочками. Он совсем не такой, каким казался изначально. И с чего ты решила, что он будет мне изменять?
— Да потому что он всегда баб менял, как перчатки. Ему на всех плевать, кроме себя…
— Мира, это не так. И прекрати уже оскорблять моего мужчину, которого ты знаешь только с чьих-то слов, а видела всего несколько раз. И, если помнишь, твой Руслан вообще с тобой изначально связался по договору с твоим отцом, за деньги. И ты его почему-то простила за это. А Дима лишь раз вспылил, и ты готова ему вынести пожизненный приговор.
— Знаешь что?! — явно обиделась на мои слова подруга. Как же, я посмела на ее Орлеанского что-то сказать! Он же у нас святой! — Делай, что хочешь! Я умываю руки! — крикнула она в трубку и отключилась.
— Истеричка, — бросив телефон на диван, выпалила я.
Нет, ну это ни в какие ворота не лезет! Я уже большая девочка и могу сама решить, с кем хочу быть. Что она ко мне привязалась со своим Ваней? У нас и не было ничего не толком. С какой радости я должна делать то, что хочет Мира? Почему она не может понять, что я действительно полюбила Диму? Между прочим, отца своего ребенка!
Хорошее настроение в миг улетучилось. И даже предвкушение перед встречей с Марковым пропало. Наоборот, захотелось остаться дома и никуда не идти. Даже не помню, когда последний мы с Мирой ругались. Такое, конечно, бывало, но очень редко. Даже захотелось позвонить ей и извиниться, но свой порыв я подавила. Ведь это она неправа.
Дима должен был прийти с минуты на минуту, а у меня уже желания кого-то видеть не было. Даже его. Но и обижать мужчину не хотелось. Покрутив в руках телефон, решила, что все-таки пойду прогуляться. Марков точно поднимет мне настроение и успокоит.
Стоило об этом подумать, как в дверь зазвонили. Да еще так громко и протяжно, что стало страшно даже просто в глазок посмотреть. Это явно не Дима.
Нервно сглотнув, я на цыпочках прокралась к двери и остолбенела, когда увидела, кто ломится в квартиру.
— А ей что нужно? — пробурчала себе под нос, раздумывая, открывать или нет.
Судя по лицу бывшей почти свекрови, ничего хорошего меня не ждет. А еще один скандал только нервы расшатает. С другой стороны, если она схлестнется с бабой Тоней, то может произойти что-то страшное. Да и ославят меня на весь подъезд. В любом случае, скоро придет Дима и выставит эту сумасшедшую из моей квартиры. Лучше пусть порет без лишних свидетелей.
Обреченно вздохнув, щелкнула замком и впустила в квартиру недовольную женщину. Седые волосы стянуты в тугой пучок. На строгом худощавом лице выражение крайнего возмущения. Губы сжаты в тонкую линию, серые глаза полыхают негодованием и обидой. И что ей нужно? Какие могут быть ко мне претензии?
— Ксения Викторовна, чем обязана? — осторожно прикрыв дверь, сразу перешла к делу и скрестила руки на груди.
Мишина мама окинула меня внимательным взглядом, задержалась на животе и, презрительно фыркнув, двинулась в сторону кухни. Вот правду говорят, что наглость — второе счастье. Таким людям приглашение не нужно. Они считают, что для каждого великая честь даже дышать с ними одним воздухом.
Женщина по-хозяйски включила чайник и полезла в холодильник. Ну, все, мое терпение лопнуло!
— Ксения Викторовна, закройте холодильник. Я вас в гости не звала. Говорите, что хотели и уходите, — отчеканила решительным тоном. Раньше я себе такого не позволяла. Старалась не портить отношения с матерью своего мужчины, но теперь-то мы с ним не вместе, так с чего, вдруг я должна терпеть эту женщину?
Ксения Викторовна опешила от моего поведения. Явно не ожидала такого отпора. Она даже холодильник закрыла от растерянности.
— Ты что себе позволяешь? — быстро пришла в себя женщина и полыхнула гневом в глазах. — Ты всегда была невоспитанной. Понятия не имею, что в тебе нашел мой сын.
— А вы?
— А что я?
— Я смотрю, вы, как раз, очень воспитанная. Ворвались в мою квартиру и хозяйничаете, как у себя дома. Мы с Мишей уже давно расстались. Так что не вижу смысла вашего прихода. Либо говорите, что хотели, либо убирайтесь, — процедила я, еле сдерживаясь, чтобы не вытолкать ее за дверь.
— И ты еще смеешь меня в чем-то упрекать? Ты забрала у меня моего мальчика! Настроила против меня…
— Так, стоп! — прервала поток невнятных обвинений, не понимая, что происходит. — Мне нет дела ни до вас, ни до вашего мальчика. Повторяю в последний раз: мы с Мишей расстались. Я жду ребенка от другого мужчины…
— Еще и нагуляла от кого-то! Мерзавка! А мой Мишенька места себе не находит. Переживает, что его кровиночка без отца будет расти! И ты еще от него нос воротишь?! Да он матери родной врет! Он меня одну оставил. Квартиру какую-то снимает, чтобы ты его самостоятельным считала. Околдовала ты его, ведьма!
— Нет, ну это уже слишком! Немедленно уйдите и больше никогда не приближайтесь ко мне. И Мишеньку своего забирайте вместе с собой. Мне он не нужен. И живите с ним всю жизнь. Только потом не удивляйтесь, что у вашего сына нет семьи. Ни одна нормальная женщина не захочет связывать себя с такой свекровью, как вы! Уходите! — взорвалась я, не выдержав беспочвенных обвинений. Еще не хватало все это выслушивать.
— Да ты…ты… — задохнулась от возмущения Ксения Викторовна.
— Что я? Что я? Выйдите из моей квартиры, иначе я вызову полицию!
Эта женщина окончательно вывела меня из себя. Меня трясло от злости. По щекам скользили слезы, которые я никак не могла контролировать. У меня начиналась истерика, а мать бывшего никак не хотела уходить. Не знаю, что было бы дальше. Скорее всего я бы набросилась на нее с кулаками от безысходности, но звонок в дверь прозвенел очень вовремя.
Метнувшись к выходу, я впустила в квартиру Диму и прижалась к нему, сразу ощутив себя в безопасности.
— Пожалуйста, сделай, чтобы она ушла, — тихо попросила Маркова, кивнув в сторону кухни.
— Кто она? Ты чего, малыш? — растерялся Дима, осторожно вытирая мои слезы.
Как раз в этот момент из кухни выскочила Ксения Викторовна и начала орать, как потерпевшая. Только уже не на меня, а на Маркова. Она сыпала на него проклятиями, обвиняла в том, что он разбил крепкую семью ее ненаглядного сыночка и сбил меня с праведного пути. Дима какое-то время ошалело слушал ее крики. Видимо, пытался понять, что, вообще, происходит и кто эта сумасшедшая.
Лишь спустя минуты три он отмер. Без слов взял Ксению Викторовну под локоток и, не обращая внимания на оглушающий ультразвук и сопротивление женщины, вывел ее из квартиры в подъезд. Он вышел вместе с ней и закрыл дверь, отрезая меня от них. Пришлось подглядывать в глазок. Конечно, я знала, что Дима не способен на убийство, но с Ксенией Викторовной ни в чем нельзя быть уверенной.
— Послушайте, дамочка! — рявкнул Марков, слегка тряхнув женщину. Та даже замолчала. — Чтобы я больше ни вас, ни вашего сопляка сыночка рядом с моей женой не видел, ясно?!
— Женой?! — завопила женщина. Зря она это сделала.
Ее крик был услышан. Тут же соседняя дверь распахнулась и явила бабу Тоню, вооруженную веником.
— Да когда бы вы успели? — не замечая ее, верещала Ксения Викторовна.
— Явилась, грымза старая! — вступила в бой баба Тоня. — Ты чего к молодым лезешь, а?
— Антонина, исчезни, это не твое дело, — важно заявила Мишина мама, даже не поворачиваясь к оппонентке. Ой, зря-я-я!
— А ну, пошла отсюда! — огрев ее веником, рыкнула баба Тоня. Она выглядела так угрожающе и воинственно, что даже Дима отошел в сторону.
