Наконец дверь в мой сарай отворилась. Вошел щуплый белобрысый человек, похожий на большую облысевшую крысу. На меня уставились его холодные глаза, потом они увидели мои охотничьи трофеи - трех дохлых жирных крыс.
- Ого! Этот пес знает свое дело. Где взяли собаку? Кто хозяин? обернувшись, спросил он ковбоев.
Оба сразу заныли:
- Не-е зна-аем!
- А я знаю. Такой же, как вы, лоботряс. Но он хоть не ковбой, зато художник. Рисует хорошо. Хорошо пишет - без ошибок. Пятерочник, наверное, не чета вам...
Сиплый фальшиво улыбнулся, сел на корточки и поманил меня:
- Поди, поди сюда... Ну, ну! Собака за хозяина не в ответе. А я полезной скотине куска не пожалею. Чего ж ты, боишься?
Он опустил мне руку на голову. Какая жесткая, тяжелая была эта рука! Я прижал уши и сам сжался. Рука соскользнула, взяла за ошейник.
- Смотри-ка! Номер-то - три пятерки! Ты счастливый пес, а? Может, от тебя и ко мне перейдет счастье?
Я вздохнул: где это счастье? Несчастней меня нет собаки во всем свете...
- Ничего, - похлопал он мен по спине. - Еще и рад будешь! В городе на асфальте вашей породе - одна маета. А здесь - воля.
Он встал.
- Ну вы, ковбои! Будете лезть к собачонке: за хвост ловить, палкой дразнить! - шкуру спущу и отправлю домой раньше времени. Поняли?
Меня накормили подсохшей пшенной кашей, смешанной с остатками борща. С какой жадностью я съел эту гадость, просто невероятно!
За ночь поймал еще трех крыс. Лис - ни одной. Увидев мои трофеи, он облизнулся. Я не знал, что делать. Но все-таки отдал ему одну, просто так, а не в обмен на суп. Двух оставил - пусть этот Сиплый придет и увидит, что я не даром съел его пойло.
Чужой двор
(продолжение воспоминаний)
Опять без даты. На день меня выпустили во двор. Ура! Я опять на свободе!
Хотя что это за свобода? Кругом глухой забор. Поверху натянута колючая проволока. А сад? Сплошная картошка, огурцы, лук и капуста. Лапу поставить некуда. На траве нечего и думать поваляться. Да ее и нет, только крапива около забора и кусты репейника за сараем.
Нет, не нравится мне, как живут эти люди. Мама-Маша ни за что бы эту дачу не сняла.
Ночью, когда нас запирают, лис переползает ко мне, и мы вместе обсуждаем наше бедственное положение.
- Тебе что, - говорит он, - ты собака с номером, тебя найдут и возьмут домой. А вот я...
- Это тебе что, - говорю я, - уедешь в город и будешь жить в школе. Ты же любишь биологию, Огонек!
- Любишь... Тебе бы посидеть всю жизнь в клетке!.. Я - лис, а не кролик. Черепаха и та у нас сбежала...
- Куда?
- В пустыню... Не знаю, дошла ли. Говорят, далеко... А лес-то рядом. Ты думаешь, мне легко слушать, как шумят по ночам сосны, кричат совы и рыба плещется в реке?
Мне стало стыдно. Бедный лис! А я - нечуткая, черствая собака. Надо будет подумать, как бы ему помочь.
Ностальгия
(снова дневник)
Числа все еще не знаю. Украл у новых хозяев карандаш. Поступок плохой. Но что делать? Если мы с лисом отсюда живыми не уйдем, кто-нибудь прочитает эти записки и узнает правду.
Через некоторое время. Оторвался на обед.
Ха! Что за обед! В брюхе булькает, как в бидоне у тети Груши, когда она идет разносить молоко. Только не молоко булькает, а вода, в которой плавают горох, картошка и прошлогодние соленые огурцы. И это у них называется рассольником!
Лис взмолился:
- Пират, во имя братства всех четвероногих пойди и укради мяса!
Ничего себе! Сперва - карандаш, теперь - мясо. Что из меня получится? Вор? Но с другой стороны - крыс я уже всех переловил. Огонек на супах совсем отощал. А я? Сегодня увидел свою тень - не узнал: бесхвостая кошка! "Голодной собаке ворованный кусок не укор. Накорми, тогда и спрашивай честность! " А тут нас двое, и мы одного биологического семейства.
- Огонек, - воскликнул я. - Есть выход!
- Какой?
- Стащу колбасу. Всю. Насчет кур пока воздержимся...
Ну и поели мы! Спалось - как никогда. А обоих мальчишек Сиплый выпорол. За обжорство.
Но есть вещи и похуже пустого желудка - тоска. Весь день сижу возле калитки. Прислушиваюсь. Когда кто-нибудь идет мимо, я вскакиваю, царапаю калитку или стараюсь подсунуть под нее нос. Нос у меня уже вспух. Но никто ни разу возле меня не остановился.
Где же Витя? Пал Палыч? Мама-Маша? Мой умный хозяин уже давно бы должен догадаться, в какую ловушку я угодил.
Один раз я залаял на чьи-то ноги. Но Сиплый очень больно вытянул меня хворостиной. А когда я залаял еще раз, он взял меня за шиворот, избил, бросил в сарай и пригрозил: "Шкуру спущу! "
Я представил себя совсем без шкуры, и с тех пор лаять у меня не хватает духу.
- А зачем лаять? - сказал лис. - К тебе неплохо относится хозяин. Мог бы и помолчать.
Как я разозлился.
У меня есть один хозяин - Витя, и другого не будет никогда!
- Вас не понял, - невозмутимо отозвался лис. - У меня хозяин - целый класс. Шестой-б. Я лис общий.
Я разозлился еще больше.
- Если хочешь знать, твой шестой-б никуда не годится! Они устроили тебе каникулы у этих людей. Класс называется!
Мы замолчали.
Потом я извинился. Просто у меня тоска по дому. По счастливому дому и добрым людям. Так и сел бы и завыл бы на весь свет!..
Ватутька, Ватутька! Она меня нашла. Вчера бегала за забором и лаяла изо всех сил. Я тоже тявкнул пару раз. Мы поняли друг друга. Теперь я спасен! Хотя Сиплый и поддал мне сапогом под ребра, так что и сейчас дышать еще больно. Вот она, собачья жизнь! Как я теперь понимаю тебя, мой друг тезка Пират!
Совершается невозможное! Витя и Пал Палыч были здесь. Но я не мог подать голос. Морду мне замотали тряпкой, ноги связали и закидали меня всякой рухлядью в сарае. Но лис рассказал мне обо всем, что видел.
Витя и Пал Палыч о чем-то долго разговаривали с Сиплым. С террасы все время трусливо выглядывали ковбои, хихикали и высовывали языки.
- Извините, пожалуйста, - уходя, сказал Пал Палыч, - но вот уже целую неделю мы ищем Пирата.
Подумать только! Еще извинился! За что? Перед кем?
- А твой молодой хозяин, - сказал лис, - мне показался посмышленее. Он внимательно все осматривал и погрозил ковбоям кулаком.
- Ты его еще не знаешь, - сказал я. - Витя - это Человек!
- Да-а! - вздохнул лис. - Но Сиплый-то все-таки обвел их вокруг пальца.
