— Да, — отвечаю я, качая головой. — Я должна была быть Фрэнком, но я была девочкой, и моя мать ненавидела имя Фрэнки. Так что они просто послали всё к черту, когда дело дошло до алфавита, и назвали меня в честь моей бабушки.

— У тебя пятеро старших братьев, — говорит Колтон. — Какого чёрта ты ничего не знаешь о спорте?

Я наклоняю голову набок и смотрю на него так, словно ответ очевиден.

— Я никогда не говорила, что ничего не смыслю в спорте, — говорю я. — Я просто ничего не понимаю в футболе.

— Ты думала, что футбол включает хоум-ранги, — говорит Колтон.

— Я не говорила, что разбираюсь в бейсболе, — смеюсь я, а потом объясняю. — Мои братья играли в хоккей. И поверь мне, когда у тебя есть пять старших братьев, которые одержимы хоккеем, ты ничего не узнаешь о других видах спорта. Черт, я тоже как можно меньше знавала о хоккее.

Когда мы заканчиваем, он относит мою тарелку в раковину и снова появляется.

— Я опять проголодался.

— Опять? — я почти уверена, что он только что вбил дюжину яиц в тот омлет.

— Да, — он подходит к стулу и стаскивает меня прямо с него. — Извини, Учитель. Мне нужно поесть.

Мы даже не добираемся до спальни. Губы Колтона на моих губах, его руки блуждают по моему телу, как только он поднимает меня на ноги, и мы, спотыкаясь, входим в гостиную. Я имею в виду, буквально.

Колтон спотыкается, отступая назад, увлекая меня за собой, и мы падаем на диван. Я смеюсь и падаю ему на грудь.

— Футболисты не самые грациозные, да?

— Хорошо, что у нас есть большие члены, чтобы компенсировать это. — Он притягивает меня к себе для большей убедительности, фартук — единственная преграда между нами.

Пока он не отдёргивает ткань, и между нами вообще ничего нет.

Член Колтона прижимается ко мне, его кожа к моей, и я громко стону от этого ощущения.

— Ты тоже голодна, — замечает он, протягивая руку между моих ног.

— Изголодавшаяся.

Позже я лежу с Колтоном в постели, положив голову ему на грудь. Он проводит рукой по моим волосам, его дыхание и сердцебиение — единственные звуки в тишине моей комнаты.

— Не знаю почему, но ты меня чертовски возбуждаешь.

— Ты такой поэт.

Он хватает меня за ягодицу и прижимает к себе.

— Я тупой спортсмен, — язвительно поправляет он меня.

Я чувствую укол вины за эту фразу.

— Я сказала это ещё до того, как познакомилась с тобой, — моя рука лениво скользит по его груди. — Ты гораздо умнее, чем кажешься.

Колтон смеётся.

— Спасибо.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Ты всё равно будешь заниматься со мной. — Это не столько вопрос, сколько утверждение.

— Я не… черт. Я не знаю.

— Я умею хранить секреты, Кэсси, — уверяет он меня. — Я же не собираюсь идти в кабинет тренера и объявлять, что встречаюсь с тобой.

— Ты встречаешься со мной?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Вообще-то нет. Я не знаю, что это за чертовщина. И я действительно не хочу этого знать. Все, что я знаю, это то, что я хочу продолжать делать это.

— Значит ли это, что я должна поощрять тебя за хорошие оценки? — спрашиваю я.

— О, чёрт возьми, да, — говорит он. — Я буду лучшим грёбаным студентом, которого ты когда-либо встречала.

***

Утром меня будит громкий звонок. Только не мой рингтон. Я похлопываю себя рукой по спине, отчаянно пытаясь дотянуться до того, что издаёт этот ужасный звук.

— Это не тот телефон, — баритон у моего уха почти заставляет меня подпрыгнуть. Колтон прижимает свой член к моей заднице. — Но ты можешь продолжать трогать его, если хочешь. Я не собираюсь тебя останавливать.

Жар пронизывает меня от его прикосновения, усиливаясь, когда его рука скользит между моих ног.

— Это твой? — бормочу я, имея в виду телефон.

Его пальцы находят мой клитор.

— Так и есть.

— Кто-то хочет тебя, — говорю я, когда телефон звонит снова.

— Чертовски верно, — рычит он. — Ты вся мокрая.

— Телефон.

— К черту его.

— Ответь на звонок.

Пальцы Колтона остаются там, где они есть, крепко прижавшись к моему клитору, в то время как он тянется к телефону.

— Привет.

Я слышу в трубке голос его мамы и шлёпаю его по руке.

— Прекрати, — говорю я, оглядываясь через плечо.

— Я не могу сказать тебе этого, мам, — говорит он, не переставая шевелить пальцем, и я слышу в трубке приглушенный голос его матери. — Скоро увидимся. Я тоже тебя люблю.

Как только он кладет трубку, я шлёпаю его по руке.

— Не делай этого, пока разговариваешь по телефону с матерью, извращенец.

— Я буду делать это снова и снова, — шепчет он. — Кстати, моя мама сказала передать тебе привет.

Я начинаю протестовать, но меня слишком отвлекает то, что Колтон делает своими пальцами, чтобы беспокоиться о его маме и о том, что она подозревает.

Глава 25

Колтон

— Это не учёба, — заявляет она с серьёзным выражением лица. — Если я собираюсь учить тебя, то ты должен позволить мне это сделать.

— Если ты хотела, чтобы я сконцентрировался, тебе не следовало надевать чёртов сарафан на репетиторское занятие, — возражаю я, проводя руками по её груди. Я натягиваю одну из крошечных бретелек на платье прямо через её плечо, вдыхая запах Кэсси. Я думаю, что теперь он выжжен у меня в мозгу. От неё пахнет малиной, кокосом и ещё чем-то, от чего у меня слюнки текут.

Это заставляет меня хотеть съесть её.

Две недели занятий всем, кроме как трахать её, заставляют меня ползать по этим чёртовым стенам. Я думаю, что это может быть даже хуже, чем когда я вообще не прикасался к ней.

Кэсси ёрзает у меня на коленях, прижимаясь ко мне, пока я целую её под ушком. Мой член твердеет под её задницей, когда она двигается.

— Дверь в эту комнату не запирается, — шепчет она. — Мы должны просто убраться отсюда.

— Ни за что, — рычу я. — Единственный способ выбраться отсюда — это после того, как я заставлю тебя кончить. Так что встань.

Когда она встаёт, я провожу руками по её ногам и заднице, стягивая трусики вниз по бёдрам. Я даже не пытаюсь их снять.

Кэсси кладёт ладони на стол и смотрит на меня через плечо, её платье задрано до талии, а её задница в воздухе, трусики вокруг коленей.

— Если кто-нибудь войдёт сюда прямо сейчас…

— Тогда мы оба в глубокой заднице, не так ли?

Мои пальцы касаются её киски, и она шепчет моё имя. Кэсси уже вся мокрая для меня. Я ещё даже не трахнул эту девушку, а уже не могу насытиться ею. Мы делаем всё, кроме траханья, каждую минуту бодрствования. Я думаю, что теперь она нимфоманка.

Думаю, что мог бы превратить её в одну из них.

Я думаю, она могла бы превратить меня в мастера прелюдий.

— Колтон, — шепчет Кэсси. — Засунь в меня свои пальцы.

Вместо этого я шлёпаю её по заднице, наблюдая, как ягодица подрагивает от удара.

— Плохая девочка, — говорю я. — Командует мной.

— Ты сказал, что мне придётся умолять.

Я провожу пальцами между её ног, прижимаясь к клитору, слушая звук её дыхания, когда я прикасаюсь к ней.

— Я сказал тебе, что тебе придётся умолять меня трахнуть тебя, — отвечаю я. — А не чтобы трогать тебя пальцами.

— Может быть, именно это я и прошу тебя сделать.

Одним быстрым движением я просовываю в неё пальцы, и она стонет.

— Не забавно дразнить член, — говорю я хриплым голосом. Я обматываю её хвост вокруг своей руки, оттягивая голову Кэсси назад, когда трахаю её пальцами. Мой член так твердеет при одном упоминании о том, что я хочу войти в неё, что я думаю, что взорвусь прямо сейчас.

Кэсси стонет, когда я дёргаю её за волосы.

— Я хочу почувствовать тебя, — говорит она, пока я трахаю её пальцами, мои движения становятся быстрее, чем сильнее она прижимается своей задницей к моей руке. Я нахожу её тугую дырочку большим пальцем, прижимаясь к ней, когда глажу внутри её киску.

— Протяни руку между ног и коснись клитора, — говорю я Кэсси. Если она будет продолжать говорить о том, как сильно хочет почувствовать мой член внутри себя, я возьму её прямо здесь, в этом классе. И совсем не так я хочу лишить её девственности.