— Я бы слушал грязные слова, исходящие из этого миленького рта весь день, — бормочет он тихим голосом. — Скажи хуй.

— Как насчет хуесоса? — предлагаю я.

Он рычит.

— Это сработает.

Его губы касаются моей шеи под моим ухом. Я слышу, как хныкаю, но не от боли, и он отступает, глядя на меня минуту.

— Я просто… — начинает он. — Я… никогда не вился вокруг девушки после того, как забавлялся с ней. Я пришёл сюда, о, блять, я не знаю, зачем пришел сюда. Мне нужно было остыть, и я просто подумал о тебе. Я пришел сюда не для того, чтобы сделать это, но потом ты стоишь там, в дверном проёме, выглядишь так… и я не смог удержать свои руки подальше от тебя.

Выглядишь так… О Боже. Моя рука тянется к маске на лице, грязь потрескалась на моей коже.

— Почему ты целовался со мной? Я сейчас выгляжу как после крушения поезда.

— Может быть, я люблю крушения поезда.

Я соскользнула со стойки, игнорируя то, что Колтон только что сказал.

— Тебе нужно что-то для рук, — настоятельно призываю я, убегая. — Я принесу тебе перекись.

Я не жду, пока он ответит. Я бегу по коридору в свою ванную и закрываю за собой дверь, стону, когда смотрю в зеркало. Я хуже крушения поезда. Я выгляжу как болотное существо, с грязевой маской и моими непослушными волосами, не говоря уже об испачканной рубашке и потертых фланелевых пижамных штанах.

Я смываю маску с лица и быстро очищаюсь, прежде чем порыться в шкафу под раковиной, чтобы найти немного перекиси. Когда я возвращаюсь, Колтон сидит за кухонным столом, опершись на локоть, а лбом о руку. Он смотрит на меня с выражением, которое я не могу понять.

— Я принесла перекись, — говорю я, держа пузырёк. Я становлюсь на колени между его ногами на стуле и пытаюсь игнорировать тот факт, что сейчас нахожусь между его ног. Я особенно стараюсь игнорировать тот факт, что его член находится в нескольких дюймах от меня. — Будет немного пощипывать.

Я наношу немного перекиси на его костяшки пальцев.

— Дерьмо! Это сильно щипит, — жалуется он.

— Не будь ребенком, — шепчу я, очищая его руки как можно лучше.

И избегаю зрительного контакта, потому что он заставляет меня нервничать. Кажется, мое тело живет своей жизнью, когда я рядом с ним.

И тот, кого оно хочет, это Колтон Кинг.

— Кэсси, — бормочет он. Он скользит пальцами по моему подбородку и приподнимает мое лицо. — Я никогда не встречался с одной и той же девушкой дважды.

— Хорошо.

Я определенно не хочу говорить о сексуальной жизни Колтона Кинга прямо сейчас и о том, что я одна из многих насечек на его спинке кровати. Не то, чтобы мы вообще много дурачились. Так что, наверное, половина насечки. Больше похоже на восьмую часть насечки.

— Итак, я… — он делает паузу. — Я не очень хорош в… чем бы ни занимались после того, как переспали с девушкой.

— Что случилось с твоими руками? — спрашиваю я, меняя тему.

— Я ударил кое-кого.

Встав, я убираю перекись и полотенце на стол.

— Кого ты ударил?

— Мудака.

— На вечеринке?

— Да.

— Я так понимаю, он выглядит хуже тебя?

— Я надеюсь, что это так.

— Почему ты ударил его?

— Без разницы.

Я долго смотрю на него, но Колтон ничего не говорит. Затем он наклоняется и поднимает меня, перекинув через плечо, как будто я вообще ничего не вешу, и несёт по коридору.

— Что ты делаешь? — протестую я.

— То, что я хотел сделать с тех пор, как впервые увидел тебя, — говорит он, открывая дверь в мою спальню и бросая меня на кровать. — Прежде чем ты скажешь, не делать этого.

— Прежде чем я скажу что? — Я сижу, наполовину раздражённая тем, что он бросает меня через плечо, как пещерный человек, и наполовину отвлеченная тем, что он снимает свою футболку и бросает её на пол.

Мои глаза задерживаются на его твердой груди, прежде чем встретиться с ним взглядом.

— Штуку репетитор-студен, — произносит он. — Не говори мне всю эту ерунду о дурацких правилах, потому что мы оба знаем, что это не причина, по которой ты колеблешься. По крайней мере, будь честна в этом.

Я соскользнула с края кровати и встала, раздраженная тем, что мое беспокойство о возможности быть пойманной, совершенно неоправданно.

— И твоя насмешливая забота о правилах является покровительственной и пренебрежительной.

— Скажи больше громких слов. Мне нравится, когда ты произносишь громкие слова, — он хватает ткань моей майки и притягивает меня к себе.

— Женоненавистник.

— Ты делаешь меня твёрдым, — он толкает свой член против меня, чтобы продемонстрировать.

— Ты ребенок.

— Ни одно из этих слов не является громким, и ты лжёшь.

— О чём я лгу? — спрашиваю я. — Ты просто думаешь, что правила вообще не имеют значения.

— Ты боишься.

Я рассмеялась.

— Я боюсь? Ты тот, кто никогда не связывался с одной и той же девушкой дважды.

— А ты та девушка, которая не связывалась ни с кем вообще.

— Не правда, — говорю я. — Я просто никого не трахала.

— Потому что ты боишься.

— Это не так.

Я не боюсь замутить с кем-нибудь. Может быть, мое сердце разбито, но мне здесь не грозит опасность, потому что Колтон Кинг не рискует его забрать.

— Почему ты подрался? — спрашиваю я его.

— Я уже сказал тебе. Без особой причины, — бормочет он. Его руки скользят по моей спине, его прикосновение нежное и требовательное.

— Теперь ты врешь.

— Кое кто говорил о тебе, и мне это не понравилось.

— Говорил обо мне, — безапелляционно произношу я, прорабатывая это в голове. О Боже. Кто-то в доме увидел нас двоих и должно быть говорил о штуке студент-репетитор.

Колтон качает головой, словно понимая, о чем я думаю.

— Все было не так, — говорит он, даже не спрашивая. — Это был кое-кто, говорящий о желании засадить тебе.

— Желающий засадить мне? — я не могу сдержать свой смех. Я не та девушка, о желании засадить которой говорят парни.

— Мне это не понравилось. — Он пожимает плечами, как будто это само собой разумеющееся.

Я положила руку ему на грудь, нерешительно отталкивая его.

— Значит, ты подрался с кем-то, пытаясь защитить мою честь? Сейчас не пятидесятые, если ты не заметил.

— Я не защищал твою честь, — говорит он, оборачивая свою руку вокруг моего запястье и сильно прижимая к себе. Его другая рука находится на нижней части моей спины, прижимая меня к его растущей твердости, и когда его рука скользит дальше под пояс моей пижамы, я резко вдыхаю.

— Колтон, — начинаю я. Это больше похоже на стон, чем на предупреждение.

— На тебе нет трусиков, — отмечает он напряженным голосом.

— Я хотела, чтобы мне было удобно.

— Я ударил парня в челюсть, потому что мне не понравилось, когда он говорил о том, чтобы засадить тебе, — произносит Колтон, его рука скользит ниже, чтобы погладить мою задницу. Он тихо стонет, сжимая мясистую часть моей ягодицы в своей руке. — Я уже говорил тебе, ты моя.

Я смеюсь.

— Колтон Кинг, крупнейший игрок кампуса, называет меня своей? Всё что угодно, — но смех превращается во что-то другое, когда его рука скользит по моей талии и вниз по передней части моих брюк. Однако он останавливается, делает паузу пальцами в миллиметрах от моего клитора. Расстояние мучительно.

— Это мое, — заявляет он.

— Я не твоя, — говорю я.

Он проводит пальцем по губам моей киски — сначала один раз, потом другой — дразнит меня и отказывается прикасаться ко мне где-либо еще. Тепло от его пальцев излучается через мое тело и заставляет дрожать меня от предвкушения.

— Ты не можешь заявлять права на меня, — утверждаю я.

Если это то, что он имеет в виду, требуя меня, он может претендовать на меня всю ночь напролет.

Я не говорю это вслух.

— Я собираюсь требовать тебя, Кэсси, — рычит он. — Всю тебя. Снова и снова. Ты будешь умолять меня сделать себя моей.

— Ты… не можешь говорить… этого, — дышу я, мои слова перемежаются вдохами, когда он продолжает дразнить, касаясь меня повсюду, за исключением того, где я хочу быть затронутой.