– Терпи, мужик, хорошим мужем будешь! – Радиф Заглятдинов расхохотался и поправил оленьи рога на русой голове Ярослава Оленева, одного из самых богатых и влиятельных мужчин в стране. Впрочем, и сам Радиф был не менее состоятелен.

Ярослав скривился, но одернул свитер с объемной фигуркой оленя на животе и сунул ноги в тапки с бубенцами.

Окинул взглядом переодевшегося друга и тоже расхохотался.

Нос-морковка, белый округлый парик и белый же костюм снеговика с красными пуговицами.

– Ничего-ничего! – подмигнул Заглятдинов. – Мои прекрасные мужские формы и так заметны!

Оба бизнесмена занимались в спортзале и это было отлично видно… По плечам… потому что подтянутый пресс Оленева скрывала огромная выпуклая аппликация, а шикарные мышцы Заглятдинова – округлый торс снеговика.

– И потом мы еще не видели наряженного Руслана! – Подмигнул Ярославу Радиф. – Русла-ан! Не стесняйся, покажись во всей красе!

Плечистый брюнет Баженов-Велльский, наследник дворянского рода, весьма небедный предприниматель, вышел из гримерки с хмурым выражением на лице… загримированном под женщину. Накладные ресницы, подводка, помада. Длинный сарафан Снегурочки и кокошник на парике с косой. Радиф и Ярослав засмеялись громче.

– А я вот не понимаю! Ты – олень! – Баженов усмехнулся, покосившись на Ярослава. – Тебе по фамилии положено. Ты – снеговик. Не знаю почему. И мне пофиг! Но почему я баба?

– Ты не баба! И даже не Снежная баба! Ты – Снегурочка! – сквозь смех ответил Заглятдинов. – И этому есть адекватное объяснение! Только я его еще не придумал.

– Вот именно! – возмутился Руслан, крутясь перед зеркалом.

– Ну, во-первых, ты у нас бывшая модель. А модели, как известно – люди без пола! И даже название у профессии женское! Вот мы с Радифом – бизнесмены! Видишь? Суровое мужское название. А ты – модель… – начал Ярослав. – Во-вторых, кто пришел последним тот и водит… Хороводы в роли Снегурочки!

– Голова! – похлопал друга по плечу Радиф.

– Да-да! Ярослав не только оленья голова, но еще и плюшевые рога! – надулся Баженов-Велльский.

– Да прекрати! Жены будут в восторге! А дети?! И потом, тебе совсем нечего жаловаться! Ты знаешь кто у нас Вяземцев? На минуточку владелец и директор крупной сети предприятий, почти олигарх, – уточнил Радиф.

– Знаю! Дед мороз!

– Во-от! Старый склеротик, который каждый год делает одно и тоже с мешком подарков и никак не может понять, что повторяется.

– А можно я буду склеротиком? – с надеждой спросил Руслан.

– Слушай! Тебя уже накрасили! Как говорят наши жены – нельзя чтобы такая красота пропадала без зрителей! – вклинился Ярослав.

– Тогда могу пропасть я! – возмутился Баженов.

– Пфф… В жизни не поверю, что ты бросишь свою Лену под Новый год! Ты ее на выставки – и то сопровождаешь! – добавил Радиф. – Все боишься, что какой-нибудь художник или фотограф уведет твою красавицу.

– Я сопровождаю ее как мужчина! А не как эм… муж неопределенной ориентации!

– Ой, да ла-адно! – похлопал Руслана по плечу Ярослав. – Делов-то! Зато будешь ее любимой подружкой! Лучшей! Заметь!

– Чего это?

– Ну смотри! – Оленев начал загибать пальцы. – Лучшая подруга любой женщины обладает тремя качествами. Она неказистая, достаточно крупная, на случай нападения насильников на более красивую приятельницу. И, несмотря ни на что, включая свою роль в дружбе, просто обожает подругу. Ну все же в кассу!

– Заразы! – отозвался Баженов.

– Ну что поделать! У нас каждый новый год новые вирусы! – развел руками Радиф. – Стараемся не отставать от прогресса!

– Хо-хо-хо! Или кря! – в дверях появился тот самый «владелец и руководитель», в костюме Деда мороза. С накладным животом на плоском прессе, разведя мощные плечи. – Мужик! – расхохотался он, увидев Ярослава. – Настоящий муж надевает на Новый год рога!

– И обламывает их чересчур борзым мужикам! – набычился Ярослав.

– Ну нет у меня рогов! - развел руками Шаукат, или Кат, как его звали друзья. – Хочешь бороду оторви! – и он провел рукой по окладистой белой бороде.

– Все мужики! Пошли радовать детей и смешить женщин! – воскликнул Радиф.

– А ты не особо тут командуй! Снеговичина! – усмехнулся Кат. – Мы, между прочим, поважнее фигуры! – и он подтянул накладной живот.

– То что у вас фигуры важнее – видно! А главный тут я! – заявил Радиф. – Это, в конце концов, мое заведение «Амазонки».

– Хватит меряться градусниками… э-э-э градусами абсурда! Пошли к женщинам и детям нести смех и радость! – Ярослав двинулся к двери.

Зацепился рогами за косяк, и Радиф помог ему пройти в зал.

В центре огромного помещения царствовала гигантская елка, украшенная не менее великанскими шарами и звездой.

С потолка свисали гирлянды.

Вдоль стен вытянулись столы, а за ними – выстроились диваны.

Диваны были покрыты подушками, столы – тарелками с яствами.

Жирные, наваристые пельмени в тонком тесте, сытная пицца с ломтиками мраморной ветчины и поджаристыми колбасками. Жаркое в зажелировавшемся бульоне со специями, картошка в золотистой корочке по-деревенски… Глаза разбегались.

Оливье с курицей вместо колбасы, ароматный зеленый салат со сладкими помидорками, греческий, с нежными квадратиками сыра физалис…

Шуба с глянцевой поверхностью, покрытой розоватым от свеклы майонезом.

Этажерки с фруктами. Крупные черные виноградины свешивались с верхних полок. Нежное манго истекало соком. Прозрачные от спелости груши теснили алые крупные яблоки. Мандарины лежали всюду. В вазочках, на этажерках, между тарелками. Оранжевые, с тонкой кожицей…

Но самым большим украшением помещения были женщины, которые столпились возле елки и угорали со смеху. Пока малышня возилась с аниматорами, которые раскрашивали детишек в зверей.

Старшие: сыновья Баженова-Велльского, Заглятдинова, Ката и дочка Оленева азартно играли в карты.

Лина Заглятдинова была чудо как хороша в зеленом длинном вязаном платье с голубыми вставками. Изящная, фигуристая, статная, на вид не больше тридцати семи лет. Огромные глаза, губы бантиком. Распущенные рыжие волосы словно каскады лавы спускались на плечи.

Эффектная Олена Оленева ничем ей не уступала. Гибкая, изысканная. С красноватыми волосами, что волнами покрывали спину, высокими скулами и миндалевидными глазами. В нежно-розовом платье с разрезами по бокам. Ей можно было навскидку дать не больше тридцати.

Примерно также выглядели художницы Елена Баженова и Алина Вяземцева.

В фиолетовом и синем платьях.

Почти одинаково статные и красивые истинно аристократической красотой.

С мелкими чертами лица и глазами трепетной лани.

Сейчас вся честная компания женщин хохотала до упаду. Вскоре присоединились и старшие дети, выронив карты. Пестрые картинки заскользили по полу. И, казалось, даже дамочки с веерами, короли, что величественно выпятили грудь и более скромные вальты, тоже смеются.

Мужчины неспешно вышли в центр зала. И Кат объявил:

– Елочка зажгись!

Елка тотчас засияла огромными лампочками, в форме свечей.

– Внученька! Пусть мой быстрый олень довезет тебя до наших чудесных гостей! – воскликнул Кат.

Руслан начал карабкаться на спину Оленева. Получилось не сразу. Несколько раз Баженов падал и заваливался на паркет.

– Не переживайте, дорогие женщины! – комментировал действо Кат. – Мы с внучкой просто немного выпили… для храбрости… Перед таким важным выступлением. Грам триста… может четыреста. Когда бутылка опустела, уже сложно было определить, что мы пили, а что вынюхивали… Все-таки выступать перед такой публикой!

– Зато я трезвый! То есть резвый! – заржал как конь Ярослав.

И подтянул на себя Снегурочку так, что взглядам предстали ее волосатые ноги сорок пятого размера.

Руслан поспешно поддернул юбку.

– Она у меня стеснительная, нежная. Девушка тонкой душевной организации… – притворно вытирая слезы с глаз добавил Вяземцев.