Вид искалеченного преступником ребенка вызвал во мне досаду и сердечную боль.
Что-то меня насторожило, но что именно мне не удалось сфокусировать в мозгу. Липкий страх и предчувствие, что это только начало, проник за воротник теплого пальто и прокатился по позвоночнику. На мгновение мне представилось лицо дочери, подающей надежды спортсменки, вот так вот закончивший жизнь в свои неполные пятнадцать лет. Стряхнув наваждение, я наклонился к трупу. И вновь возникло ощущение чего-то неправильного.
– Что скажешь, Егор Генадич? – спросил я судмедэксперта, все еще всматриваясь в изуродованное тело.
– Работал один человек! – начал монотонно докладывать тот. – Обрати внимание, жертва не была изнасилована. Но кто-то очень здорово поработал… – он запнулся подыскивая слова. – Над девочкой издевались не один час. Сначала ей переломали кости ног, потом руки и только потом голова.
– А выколотые глаза?
– Кто знает… возможно ее не хотели убивать. А только изуродовать. Поэтому выкололи глаза, чтобы жертва не могла опознать преступника.
– Погоди Генадич, что-то не сходится. – в моей голове стали проясняться мысли. – Ты говоришь, что жертве выкололи глаза уже после того, как изуродовали тело – это значит что преступник не боялся, что жертва его опознает, иначе сделал бы это в первую очередь. Значит он был готов ее убить. Но зачем тогда так мучить? Чтобы выведать что-то для себя интересное? Если ты хочешь просто убить – ты убиваешь. Но здесь похоже, что девушку пытали?
– На пытки тоже не похоже! – заявил Егор. – Здесь, посмотри на раны – вот след, неясный, но разглядеть можно – мне кажется, что ноги девочки пытались сломать, но не вышло – кости оказались крепкими – это же спортсменка, которая наверняка укрепила организм протеином, кальцием… а потом уже раз за разом ломали еще и еще раз. Потом руки – та же история.
– Думается мне, что здесь просто расправились с конкуренткой.
– Это уже твое дело! – судмедэксперт защелкнул свой чемоданчик и отправился к служебному авто, бросив через плечо. – Заключение пришлю как обычно!
Я же еще некоторое время постоял, обдумывая его слова.
– Может статься, – говорил я Олегу позже, сидя в кабинете и рассматривая фотографии Марьяны, – что тут замешана ее конкурентка – как ее там?
– Анжела Петрова?
– Она самая. Посуди, две девчонки, обе достаточно перспективны. Обе в одной команде. Это значит, что их тренеру по сути все-равно, кто победит. Он получит свою прибыль в любом случае. Но девушки ненавидят друг друга, и видят одна в другой только соперниц. Давай-ка ты смотаешься к ней в номер и поговоришь с сглазу на глаз. Если она будет сопротивляться – привезешь ее сюда.
– Кстати, Антон Петрович строго наказал вести дело в строжайшей секретности. Не хватало нам, как он выразился, паники среди спортсменов. Да и нам прилетит, что не смогли предотвратить трагедию, несмотря на такое количество камер и полиции.
– Да, если пресса узнает, что лучший способ избавиться от соперницы – это ее убить, и считай, победа у тебя в кармане, нам несдобровать. Давай-ка усилим охрану остальных участниц, мало ли…
– А по-моему было бы здорово, если преступник или преступница переубивает всех конкуренток, тогда нам останется его или ее взять голыми руками.
– Вот балбес. – беззлобно пожурил я напарника. – Нам сейчас не до шуток. Нужно будет договориться что сказать о снятии спортсменки с участия. Придумать достоверную версию ее отсутствия.
– А почему вы думаете, что это была преступница, а не преступник. Ведь тренерам тоже есть резон избавиться от соперницы своей подопечной.
– Я никого не сбрасываю со счетов. – зло бросил я. – А ты давай не засиживайся. Я пошел пообщаюсь с прессой, припугну их, чтобы держали языки за зубами, хотя бы до окончания чемпионата.
Мне стоило большого труда убедить наших доблестных тружеников пера умолчать в интересах следствия о трагических событиях этой ночи. Я вернулся в кабинет выжатый как лимон, и заварив себе чай, стал ждать новостей.
Олег вернулся первым с неутешительными вестями:
– Анжела Петрова пропала.
– Вот только этого нам еще и не хватало. – устало выдавил я из себя. – Подруга – еще одна жертва, или убийца?
– Или как свидетельница преступления испугалась и затаилась.
– Что по этому поводу говорит ее наставник?
– Ничего вразумительного. Только орет, что карьера его загублена, прибыли нет, одни убытки. Все поставлено на кон этого чемпионата. И вот – одна убита, вторая неизвестно где. И что с ней, непонятно. А первое выступление уже завтра.
В коридоре послышался шум. Визгливый истеричный голос требовал пропустить его ко мне, второй строгий и вкрадчивый пытался утихомирить наглеца, доказывая, что подполковник Ракишов принимает только по вызову.
– Я требую пропустить меня как потерпевшего. – с этими словами дверь распахнулась, и в кабинет вкатился тренер обеих девчонок – Салимбаев Саркиз Самвелович.
– Найдите хотя бы Анжелу. – коротышка плюхнулся на стул, обхватил голову руками, и раскачиваясь из стороны в сторону завыл, словно раненый зверь. – Как мне быть? Что делать? Я пропал! Столько денег вбухано… столько сил… Что мне прикажете делать? Это все ваш долбаный город! К чертям собачьим этот чемпионат!
Спиваков протянул ему стакан воды и бедняга опрокинув его разом обмяк, словно куль со старым намокшим тряпьем. Руки его вытянулись вдоль тела, голова безвольно опустилась на грудь. Мы не сразу поняли, что Салимбаев потерял сознание. Пришлось вызывать медика, который строго воззрился на нас, предполагая, что это мы довели человека до такого состояния.
– Мы его не пытали и не запугивали! – начал оправдываться Олег. – Это не подозреваемый, это потерпевший, если можно так сказать.
– Смотрите мне, если это неправда, я вынужден буду доложить выше. – худой старик с жидкой козлиной бородкой сверлил нас взглядом.
– Помогите лучше человеку, а не ищите виновных там, где их нет. – вскипел я.
Медик вколол нашему мученику несколько уколов и через некоторое время лицо его порозовело, веки дрогнули, и мужчина открыл глаза, глупо пялясь вокруг. Понадобилось время, чтобы Саркиз Самвелович окончательно пришел в себя. Въедливый старикан задал ему несколько вопросов о самочувствии, проверил пульс, давление, и еще раз смерив нас грозным взглядом, удалился восвояси.
– Если не найдется Анжела, думаю что все золото достанется Люси Смирновой из Архангельской области. Еще есть две сильные девочки из Челябинска и Воркуты. Остальные особо не представляют угрозы, так, чисто для количества и заявки о себе родимых. Города сейчас обязывают уделять внимание этому виду спорта. Сами понимаете – сам президент симпатизирует женской гимнастике. Но найти действительно талантливых и трудолюбивых девчонок совсем не просто.
Мы выдвигали версии, несколько раз перечитали результаты вскрытия и экпертизы Егора Генналиевича, но они только запутали нас еще больше.
– Жертва получила многочисленные рубленые раны ног, рук и головы. Над девушкой издевались в течение часа, прежде чем размозжить голову. Но и тогда она умерла не сразу, а в течении получаса еще мучилась от боли. Кричать и звать на помощь жертва не могла, ее рот был залит кипящим воском, который сжег горло и связки, а после застывания перекрыл всю гортань. – читал акт Олег. – Следов волочения не обнаружено. Других отпечатков постороннего человека не найдено,. Скорее всего убийца действовал в перчатках. Смерть наступила где-то в район трех часов ночи.
Весь протокол вскрытия капитан читал еще около 20 минут, а я лишь делала короткие пометки в своем блокноте.
– Итак. Что мы имеем? – обратился я к Олегу. – Девушка пропала около 23 часов. Где она была три часа до момента смерти? И что заставило неизвестного действовать так жестоко?
– Тут все говорит о том, что преступник был в состоянии аффекта. Ни один здравомыслящий человек не станет наносить столько ран ребенку.
