К тому же Катя домовитая, все ей хочется навести красоту, привести в порядок квартиру. А как готовит… Причем и завтраки, и обеды, и ужины.
Потерять ее – немыслимо.
Даже мой отец – и тот в нее немножечко влюблен, как по мне. Как только видит мою Катю, аж весь расцветает. Оно неудивительно, ведь она каждое утро ездит со мной к нему в больницу. Причем берет с собой что-нибудь вкусное, мясное, мило с ним беседует и не разрешает мне на него рычать. Мол, уже поругал родителя не один раз, зачем каждый день начинать с обвинений? Это после всего, что он начудил!
Что ни говори, а мне досталась в будущие жены добрейшая девчонка, к тому же донельзя заботливая.
А еще повернутая на чистоте полочек.
– Сейчас еще разочек все отполирую, – говорит Катя и хищно оглядывает мебель с салфеткой наизготовку.
– Хорош бегать, скоро придут гости. И так все идеально чисто, – пытаюсь ее урезонить.
А то она уже три часа бегает по квартире со всякими тряпочками из специальной микрофибры (да-да, я выучил это слово!), чистящими средствами, шваброй. Все полирует, начищает, никак не может успокоиться.
– У меня еще полчаса на шлифовку! – возмущается Катя. – Иди в кабинет, не мешай…
– Ок, удаляюсь, – говорю со вздохом.
Спорить с беременными женщинами такое себе занятие. Еще разнервничается.
Делаю вид, что ухожу, а на самом деле еще некоторое время наблюдаю за ней, опершись о дверной косяк. Приятно, что у меня в доме появилась хозяйка.
Мы живем вместе всего ничего, а я уже не представляю, как жил без нее. Хорошо, что брак – это навсегда, а мы поженимся уже через два месяца.
Тут из прихожей раздается звук дверного звонка.
– Гости, – радостно взвизгивает Катя. – Что-то они раненько.
Она со скоростью звука собирает свои тряпочки, полироли в тазик, убирает все это дело в кладовку.
– Хорошо, что я накрасилась и причесалась заранее, – говорит Катя с улыбкой. – Я красивая, правда?
– Очень, – тут же киваю.
Она и вправду чудесно выглядит в черных брюках и синей кофточке. Красавица моя…
Идем открывать вместе.
– Привет, – басит Жора, впуская в квартиру Ингу.
Та колобком закатывается внутрь, ведь уже на седьмом месяце беременности. Важно командует:
– Жора, блинчики аккуратно на кухню.
Сегодня угощение с них, на этом настояла Инга. Ей хотелось сделать для нас что-то приятное после всех пережитых нервов.
Жора относит здоровенную сумку с контейнерами на кухню, сам идет в гостиную.
Пока девчонки раскладывают блины на тарелки, мы с ним усаживаемся на диван.
– Спасибо, что подключил своих знакомых, – благодарю друга. – Дело Морозова идет полным ходом. Прокурор утверждает, что он надолго сядет.
– Всегда пожалуйста, партнер, – кивает Жора.
Да, мы с ним теперь полноправные партнеры.
После того как я озвучил Жоре, какая сумма мне нужна для выкупа здания, он даже бровью не повел. Ожидал, что будет гораздо дороже, ведь клуб расположен в отличном месте.
В тот день я выяснил о друге одну важную вещь – он настоящий денежный мешок. Я всегда знал, что он состоятельный, но даже не представлял насколько… И тогда я предложил ему вложиться по-крупному. Ведь у меня давно зрел план по открытию второго клуба. Все давно подобрано – здание, список необходимого оборудования, даже маркетинговая стратегия.
Так что теперь я весь в заботах и делах, поскольку мы с Жорой открываем второй клуб. В перспективе это будет сеть, которая принесет нам с Катей кучу денег, как, впрочем, и Жоре с Ингой.
Мы с ним перекидываемся парой фраз, обсуждаем новости.
Как-то одновременно начинаем умирать с голоду, ведь в воздухе уже витает аромат блинов. Которые, к слову, давно должны были украшать стол в гостиной, а не томиться на кухне.
– Тебе не кажется, что они там чересчур долго возятся? – начинает беспокоиться Жора.
Мы, не сговариваясь, идем на кухню.
И застаем чудесную картину.
Катя держит сковороду-гриль, потом замахивается ею, словно показывая, как происходило дело, и тараторит:
– Я так испугалась! Не знаю, как это сделала. Он ворвался на кухню, я увидела на столе сковородку, а потом чистый аффект. Сама не поняла, как схватила ее, и – хрясь… Антон уже на полу. Думала, прибила. Хорошо, что нет. Ух, короче, это бесценная вещь!
– Какая у тебя хорошая сковородка, – восхищается Инга. – Я себе тоже такую куплю.
– Жору бить? – хихикает Катя.
– Не, Жору жалко, он хороший. Мясо буду жарить.
– Кхм, кхм… – кашляет Жора, давая понять, что мы все слышим.
Девчонки оборачиваются к нам с милыми улыбками.
– Обсуждаете боевые действия? – спрашиваю у Кати с усмешкой.
– Хорошо, что Катя его стукнула, – заявляет Инга. – И просто отлично, что его упекли за решетку, ему там самое место. Таких нужно изолировать от общества.
– Согласна, – кивает Катя. – Но во всей этой истории мне очень жаль его родителей…
Да, жалостливая она у меня.
Чересчур.
А вот мне их не жаль. Ни на полшишки.
Мамаша этого выродка явилась к нам домой почти сразу после того, как я перевез Катю к себе.
Я как раз выносил мусор, когда ее встретил.
Она очень хотела поговорить с Катей, но, прежде чем приглашать ее в квартиру, я догадался спросить, что ей надо.
Оказалось, она пришла требовать, чтобы Катерина забрала заявление.
Именно так – требовать!
Я послушал ее пятнадцать минут, а впечатлений нахватался до конца жизни.
Как же она орала…
Мол, садистка Катя чуть не оставила ее сына инвалидом, обеспечила ему тяжелейшее сотрясение мозга своей сковородкой. А когда я указал ей на очевидную ложь, ведь сотрясение было легкое, она нашла новые аргументы на повизжать.
Я обалдел, когда услышал ее резоны.
Оказывается, Катя обеспечила ее сыну нервный срыв – тем, что бросила его прямо перед свадьбой. Чуть не обанкротила, ведь на эту свадьбу ушла прорва денег, все в трубу.
Дальше – больше. Она лишила его надежды на семью и счастливое будущее.
Естественно, Антон не мог упустить свою невесту. Ведь он ее искренне любил!
Это, видно, было такое проявление любви, когда он изменял ей напропалую. Потом ввалился к ней в квартиру, напугал беременную женщину до полуобморочного состояния, попытался взять силой.
Однако, когда я выдал этой мадам все вышеперечисленные аргументы, у нее и на это нашлись новые.
Он, видите ли, не ведал, что творил.
Его надоумили!
Сам бы он до такого ни за что не додумался. И вообще, по мнению его матери, Антон – неразумное дитя, которое ни в чем не виновато. Его необходимо понять и простить.
Нормально? Двадцативосьмилетнее дитятко… Ну совсем неразумное, только вполне успешно управляющее собственным бизнесом.
Да если бы не та сковородка, он бы содрал с Кати платье и оприходовал прямо на кухне.
К слову, пусть скажет спасибо, что этого не произошло.
Потому что, если бы Антон с ней это сделал, я бы его там точно прибил, и Жора бы не оттащил. Так что пусть считает, что ему повезло.
И вообще, как по мне, если считаешь сына неразумным, надо лучше за ним приглядывать.
А коли уж он отпустил твою юбку и начал самостоятельную жизнь, так прими как данность, что он должен отвечать за свои действия.
Словом, к Кате я ее не пустил и не пущу.
Также я проверил тот факт, что отец Марии увез ее из города. Теперь она наслаждается принудительным лечением где-то в Швейцарии. Искренне надеюсь, что там она и останется.
Никому не позволю трепать нервы моей красавице.
Наконец мы рассаживаемся за столом.
Ровно через секунду у меня начинается неконтролируемое слюноотделение. Ибо на столе стоят пять огромных тарелок блинов с самыми разными начинками. Их тут десяток разновидностей, не меньше.
– Тут все лучшее из книги, которую ты подарила, – говорит Инга и подмигивает Кате. – Ну, пробуйте, а то остынут. Мы специально привезли их в термосумке, чтобы сохранить тепло.
Не теряя времени, кладу себе на тарелку те, что ко мне ближе всего.
