Я убедился в своей правоте, когда получил новые сообщения от абонента «Катерина», тогда как Катя была уже рядом. Рассказ ее бывшей подруги только подтвердил мои догадки.

Я смотрел на Катю этой ночью, когда она признавалась мне в том, как волновалась, как хотела все прояснить. И видел ноль хитрости, ноль желания попытаться меня измучить чувством вины или заставить что-то сделать. Она просто открыто говорила о том, что любит меня, что рада нашему примирению. И что очень страдала все эти дни.

Я вчера извинился перед Катей раз двадцать. Не потому, что она этого требовала. Она, наоборот, просила меня прекратить, плакала и говорила, что полностью мне верит.

Я извинялся, потому что придурок!

Как я мог оставить ее рядом с Марией? Разве я не знал, на что способна эта змея?

За все, что она сделала, мне хотелось задушить ее собственными руками.

Впрочем, такого даже я предположить не мог, а ведь думал, что неплохо знаю свою бывшую.

После того, как мы с Катей помирились, прошел всего день. А у меня такое ощущение, что я постарел на пару лет, учитывая сколько у меня на руках информации про выкрутасы Марии. Совершенно очевидно, что она психически нездорова, я бы даже мог отправить ее в психушку или с легкостью обратиться в полицию.

Однако я решил прийти к ее отцу.

Он ее породил, он пусть с ней и разбирается.

Наконец, слышу, как открывается дверь.

На пороге появляется отец Марии, Дмитрий Логинов собственной персоной.

Мы не виделись несколько месяцев, но складывается ощущение, что он постарел. Молодецкая фигура все та же, а вот в некогда каштановых волосах изрядно прибавилось седины, да и морщин на лбу тоже теперь стало больше.

- Ну здравствуй, Орлов. Чего звонишь? Раздобыл денег? Учти, я с тебя за клуб спущу три шкуры, так просто ты его у меня не выкупишь…

А мне после всего это уже не важно.

У меня есть Катя. А клуб можно открыть новый.

- Я пришел поговорить о вашей дочери, - говорю с нажимом.

- С чего ты решил, что я стану тебя слушать? – спрашивает Дмитрий Васильевич с откровенным пренебрежением на лице.

Молча достаю телефон, включаю видеозапись признания моего зама:

- Она шантажировала меня! Ну спустил я в нее, и что? Она сама хотела секса, просила, чтобы в нее. А потом сказала, если не уволю Звонареву, то пойдет в полицию и напишет заявление об изнасиловании.

При этом у Дмитрия Васильевича начинает дергаться глаз.

- Это что такое? – орет он.

- А это не все… - говорю замогильным голосом. – Есть подобные записи от охранников клуба, двух тренеров, клиента клуба, детектива, которого наняла ваша дочь.

- Зайди… - приглашает меня Дмитрий Васильевич.

Прохожу за ним в гостиную.

Жду, пока сядет в кресло, устраиваюсь на диване.

- Что за хрень ты говоришь мне про мою же дочку? Явно сфальсифицированные гадости!

- Правда? – говорю с иронией.

Вижу по выражению его лица, что он верит мне, но признавать не хочет.

Добиваю его нарезкой записей с камер наблюдения в клубе, где кристально видно, куда Мария заходит, в каком виде уходит.

Она умная, конечно, ведь для того, чтобы такое провернуть, без сомнения нужны мозги. Но если знаешь, что искать, найдешь. Вот я и нашел все доказательства, какие мне были нужны. А потом с помощью своих методов добился признаний на видео тех, с кем она спала. Пришлось нанять для этого специально обученных людей, мне все обошлось в копеечку, но полученная информация без сомнения того стоила.

Когда я рассказываю ему, как изрядно Мария постаралась, чтобы рассорить меня с Катей, Дмитрий Васильевич меняется в лице.

Он будто бы бледнеет, а синяки под его глазами проявляются четче.

Он даже дышит и то с трудом, крепко сжимает в руке свой мобильник.

А потом ни с того, ни с сего говорит:

- Лучше бы ты просто на ней женился…

Он с сожалением качает головой.

После его слов моя челюсть падает на пол.

Обалдеть не встать. И на кой же черт мне жениться на подобной шлюхе?

Видно, мой немой вопрос без труда был им прочитан, потому что несостоявшийся тесть вдруг на него отвечает:

- Она с тобой такой не была, я радовался, когда вы встречались. Думал, с этим покончено раз и навсегда…

- С чем, с тем? – спрашиваю, изогнув бровь.

Дмитрий Васильевич молчит, громко дышит, смотрит на меня исподлобья.

Будто решает, говорить или нет.

Но слова все же вырываются из его рта:

- На первом курсе университета у Марии была некрасивая история…

Я подаюсь вперед, слушаю.

Дмитрий Васильевич как бы нехотя продолжает:

- Она очень любила того парня, как его там… Имя нерусское, Девид Бичем, кажется.

Как только он называет имя, у меня в голове неожиданно всплывает один из вечеров-откровений, которых в свое время у нас с Марией было немало.

Помню, как она лежала у меня на коленях и со слезами на глазах рассказывала про студента-англичанина, который перебрался в Россию с родней.

«Я так его любила… А он изменил мне, и когда я отказалась с ним после этого встречаться, ославил на весь университет. Он сделал так, чтобы я выглядела шлюхой, распустил слухи, будто я сплю с преподавателями за оценки. Даже со старпером деканом! А я тогда была почти девочка, он был мой первый и на тот момент единственный. Представляешь, после всего отцу даже пришлось похлопотать, чтобы перевести меня в другой вуз. Мне было так мерзко… Но ты ведь не такой, ты бы никогда не опустился до подобного, правда?» - все это было сказано мне с болью в голосе и самым искренним выражением лица, какое я у нее только видел.

Помню, меня тогда ее рассказ конкретно задел. Захотелось крушить и убивать. Но Бичем к тому времени давно покинул страну, как я узнал из его соцсетей.

Однако, ее отец озвучивает совсем другую версию.

- Мария в юности была очень склонна к драме, - говорит он со вздохом.

Про себя отмечаю, что ничего-то с тех пор не изменилось.

Дмитрий Васильевич продолжает:

- Она подшутила над своим молодым человеком, изобразила, что бросает его из-за того, что он не захотел пойти с ней на какую-то вечеринку. Парень шутки не понял. Ну а когда он бросил ее по-настоящему, у моей дочки случился нервный срыв. Я узнал обо всем после… Когда мне позвонил проректор и просветил о том, что натворила Мария. Она умудрилась настроить против своего бывшего всех преподавателей-мужчин, даже декана. Хотела добиться его отчисления.

- Каким же образом? – мои брови ползут вверх.

- Примерно таким же, как ты показал мне на видео, - скрипит зубами Дмитрий Васильевич.

Переспала с половиной преподавательского состава вуза?! Да по ней давно психушка плачет, явное расстройство личности.

Прикусываю язык, чтобы не наговорить отцу Марии все, что я думаю по этому поводу. Он и без того имеет весьма бледный вид. Каждое слово, что он произнес, далось ему с большим трудом.

Стараюсь ответить сдержано:

- Я бы на вашем месте отправил ее в какую-нибудь хорошую клинику. Пусть ей помогут профессионалы, с Марией не все ладно.

- После того случая дочь клялась мне, что никогда ничего подобного не сделает, - скрипучим голосом отвечает Дмитрий Васильевич. – Она была строго наказана. После этого она несколько лет вела себя нормально… Я ведь все для нее делал, машину купил, подарил квартиру. А она опять за старое!

Мне, если честно, до лампочки что он там для нее делал и отчего решил, что материальные блага могут как-то помочь в подобном деле. Ведь не помогли! Мария ходила везде с папиной картой, покупала, что вздумается, считала себя пупом земли. Да что там, до сих пор так считает. Разве это помощь психически нездоровому человеку? Наоборот лишние дрова в костер, который по итогу сжег все разумное, доброе и светлое, что могло бы быть в этой девушке.

Может, если бы ей приходилось зарабатывать на жизнь своим трудом, не осталось бы времени на всю эту жуть.

Как по мне, если твоя дочь-первокурсница творит такое, ты не поощряешь ее покупкой квартиры и машины, а уделяешь максимум внимания. Тут впору бить во все колокола, следить за ней, в конце концов, обеспечить ей правильное лечение. Очевидно же, что это ненормально.