– Ты даже не думай переживать по поводу волос. Все восстановится со временем, локоны еще лучше будут и талия твоя вернется, животик очень быстро подтянулся, не грусти.

– Если бы…

– Маша, гони хандру! У тебя сейчас все силы организма направлены на питание детей, поэтому не забывай витамины принимать, высыпаться старайся, ерунду в голове не держи, не накручивай себя.

– Лиза, мне кажется, Игнат любую возможность ищет, чтобы сбежать из дома днем. А ночью он только из чувства долга помогает.

– Полная чепуха! Он на деток нарадоваться не может!

– Он ведь тоже устает, я вижу… И мы давно вместе не были. Мне кажется, я ему уже не нравлюсь, такая нервная всегда, глаза красные, реву без причины. Я и сама знаю, что изменилась.

– Ну, началось! Затяжная послеродовая депрессия – вот как это все называется! Машенька, продержись еще месяц и будет легче.

– Откуда ты знаешь? Уже никогда легче не будет! Я даже не верю, что смогу когда-то еще спокойно проспать хотя бы четыре часа подряд так, чтобы не вскакивать на детский крик. Я вся издергалась, я вздрагиваю от малейшего шороха в кроватке!

– А ты чего же хотела-то, милая? – усмехнулась Лиза. – И деток надо и поспать хочется? За двадцать восемь лет не выспалась еще? Жаль… А как бабушки наши пятерых-семерых подряд рожали, ну, понятно, там уже старшенькие помогали, но этих старшеньких-то тоже надо было вырастить. Маш, относись ко всему проще, ничего не бойся. Женщины такие существа, что ко всему привыкают и приспосабливаются. Ты справишься. Так и повторяй как заклинание: я – сильная, здоровая, я справлюсь, я смогу. Вот, ходи и убеждай себя, а что еще делать? Ты не одна.

«Ах, если бы это было так просто…»

Маша только громко вздыхала, сынок почти сутки «висел» на груди, совершенно не желая спать в кроватке. А ведь надо было еще покормить Дашеньку – это чудо, что дочка была более спокойна, иначе можно совсем впасть в отчаяние.

Пока Маша занималась детьми, Лиза принялась хозяйничать на кухне.

– Тебе еще повезло, моя дорогая, что готовить еду не надо на всю семью, и муж под боком, а не с работы приходит уставший и голодный. Так то…

Обед с ужином Лиза или Брис приносили из столовой. Маша с величайшей благодарностью принимала помощь друзей, но ведь через какое-то время подруга с мужем покинет «Северный».

– Лизонька, прости, что я сейчас все время ною, у тебя же свои заботы. Как себя чувствуешь? Вы уже решили, когда переедете в город?

– Ну, пару месяцев точно еще будем в лесу. Хотя бы до августа. Пока срок не подойдет… Здесь идеальное место для беременной и кормящей мамочки. Воздух замечательный, фитонциды, глаза на зелени отдыхают. Эх, Машенька, наслаждайся жизнью, пока есть такая возможность. Все у тебя хорошо, все тебя любят.

– Ага, любят, как же… – всхлипнула она, уходя в комнату с сынишкой на руках.

– Что опять такое случилось? Выкладывай. – Лиза приготовилась слушать очередные домыслы.

– Игнат меня сегодня утром не поцеловал, как обычно, – пожаловалась Маша.

– Вот же катастрофа вселенского масштаба!

– Да, он теперь вообще не хочет ко мне прикасаться, раз я вся такая… неприбранная, вечно в расстегнутом халате, волосы как солома…

– Глупенькая, он же тебя бережет просто! Ты радоваться должна, что у тебя такой чуткий, понимающий муж. Я с ним разговаривала на деликатные темы, когда ты еще в больнице была. Ты же после операции должна полностью восстановиться. Дела амурные придется отложить.

– У меня все прошло, и ничего не болит, а может, я хочу сама… а ему не нужно, потому, что я стала такая… неприглядная.

– Это ты-то неприглядная? – раздался у порога комнаты знакомый мягкий голос.

Хати умел появляться бесшумно.

– Вовремя, дорогой друг! Ну-у, сейчас чья-то побитая самооценка поднимется до небес, – без церемоний пошутила Лиза, отлично знавшая с каким трепетом Волк относится к "грустной мамочке".

Действительно, Хати плавно приблизился к Маше и, опустившись перед ней на пол, вдруг порывисто обнял ее голые ноги, а потом начал горячо целовать колени.

– Самая красивая, самая нежная, самая великолепная…

Маша улыбалась, ласково глядя на Волка, а вот Лиза нахмурилась.

– Иван, немедленно прекрати странную комедию! Маша, почему ты позволяешь ему так себя вести? Я отказываюсь тебя понимать. Это совершенно недопустимо!

– Но что он такого делает?

– Маш, тебе сколько лет, наверно, еще и десяти нет, раз, до конца не осознаешь… Он же взрослый мужчина, глазки разуй! Иван, хватит уже, отстань, пожалуйста.

– И что же мне делать, если я ее люблю? – запросто проговорил Хати, укладываясь на пол перед Машей, и ставя ее голые ступни себе на грудь.

Лиза только руками всплеснула от такой наглости.

– Вы оба с ума посходили, что ли? А если бы здесь был Брок-Игнат, или вы только без него в такие игры играете? Неплохо устроились, я смотрю… и все-то довольны!

– Да, Игнату уже все равно, наверно, – устало выдохнула Маша, удобнее располагаясь на диванчике и прикрывая глаза. – Он с самого утра в лес ушел, в свой прежний дом, должно быть, от нас подальше отдыхать…

– Вот и неправда, его Коротков чем-то загрузил, они сейчас вместе с Брисом, хватит надумывать! – вспылила Лиза.

– Тише, пожалуйста, Мишутка, наконец, заснул, – шикнула Маша на подругу.

– Переложи в кроватку и поспи сама, хватит из себя мученицу изображать.

– Не могу, он тут же проснется и завопит. Я лучше посижу здесь.

Лиза Морозова была крайне встревожена. Хати вел себя более чем дерзко, развалился на полу во весь свой немалый рост и поглаживает Машины ножки, будто это самое обычное дело.

"А мамочка наша и глазки зажмурила от удовольствия".

Еще бы, такой обаятельный мужчина ей массаж делает и комплиментами осыпает. Прямо бальзам на новоявленные комплексы.

"Нет, ребята, этак вы точно доиграетесь! Надо что-то делать! Да, только вот что, на уговоры они оба не реагируют. Не будешь ведь Игнату жаловаться. Он привык проблемы кулаками решать, трагедий Шекспировских нам только здесь не доставало".

Лиза растерянно посмотрела на часы.

– Мне нужно Андреича проведать, у него с вечера сердце что-то шалит. И еще есть дела… Я сюда Ольгу отправлю, вас двоих, кажется, уже нельзя без присмотра оставлять.

Маша слабо кивнула, даже не открывая глаз. Наконец выдалась минутка покоя. А Хати, словно издеваясь над беспокойством Лизы, вдруг поднес Машину ступню к своим губам, и не то поцеловал, не то прикусил острыми белыми зубами маленькие пальчики.

Лизе тут же захотелось его чем-нибудь огреть за такое нахальство, но не устраивать же скандал в чужом доме, вместо этого она бросила последний гневный взгляд на сонную хозяйку, торопливо оделась и покинула коттедж.

Дождавшись, когда "сердитая докторша" уйдет, Волк поднялся и сел на диван рядом с Машей. Словно почувствовав на себе его пристальный взгляд, та нехотя подняла припухшие веки.

– Ну, что ты, в самом деле… Лиза все правильно говорит, а ты ее злишь нарочно. Не надо…

– Я ничего не нарочно, – пылко протестовал Хати, – я сказал лишь то, что думаю и сделал, то, что хочу. Маша… он что, правда, тебя не трогает, когда тебе нужно? Я ваш разговор с Лизой случайно слышал, ты сказала, тебя обижает его поведение…

– Мы с тобой не должны обсуждать личные вещи.

– Но мы же с тобой – друзья! Ты постоянно твердишь, что мы лучшие друзья и никаких секретов между нами быть не может. Маша, я для тебя все сделаю, ты же знаешь! Скажи, что бы ты хотела… Как бы ты хотела… Только скажи…

– У меня ребенок на руках, бросай глупые разговоры.

Маша решительно поднялась с дивана и прошлась по комнате. Мишутка засопел и заворочался, снова ища грудь.

"Попробую уложить его в кроватку и покачать, мне кажется, я сейчас как выжатая досуха тряпка".

Через пару минут ребенок все-таки затих. Тогда Маша проверила Дашеньку, мирно спящую в колыбельке рядом, и слабо улыбнулась.