К слову, Ян оказался отличным наставником. Сначала он научил меня чувствовать постороннюю магию. Причём, по его словам выходило, что делать это я должна интуитивно. А на деле же я начала ощущать её… по запаху! Натурально, по запаху, как поисковая собака! Так, тёмное разрушающее колдовство отчаянно воняло для меня болотной тиной. Светлые созидающие заклинания – настойкой полыни. А трупная вонь некромантии так била мне в нос, что начинала кружиться голова. Маг упорно твердил, что методы мои антинаучны и так просто не бывает. Но в пику ему, попрактиковавшись и приноровившись, я не ошиблась ни разу. Так же он научил меня заряжать амулеты и аккуратно, по капле, сцеживать силу в резерв другого мага (в данном случае – его самого). А вот подпитываться чужими энергетическими запасами я так и не научилась, по-прежнему выкачивая из своего многоуважаемого наставника всю силу подчистую. Несколько раз несчастного приходилось откачивать. Но в целом всё проходило спокойно. Отношения у нас, как ни странно, несмотря на все мои опасения, действительно установились достаточно дружеские. Никаких поползновений в мою сторону он не делал. Я тоже, в свою очередь, вешаться ему на шею не планировала. По вечерам томилась, да. Но без особых самоистязаний. Да и какой смысл налаживать мосты, если сессия начиналась уже через два дня. А потом он наверняка уедет, и ищи свищи ветра в поле. За мной закрепят другого наставника… И жизнь станет окончательно и бесповоротно бессмысленной.

Лайн в последнее время пропадала на внутреннем дворе, закрутив яркий, но несерьёзный, насколько я поняла из обронённых ею фраз, роман с каким-то смазливым вампиром. Так что душегрейки в её лице я временно лишилась. Оно и понятно, не может же полуэльфка до скончания века подтирать за мной сопли. Да и я при полном отсутствии благодарной публики теряла интерес к бесполезным истерикам. Так что всё к лучшему, как ни крути.

Сессии я больше не боялась – недаром весь семестр зубрила всё от корки до корки во время своих ночных бдений. Теперь оставалось лишь наскоро пролистать конспекты, освежая в голове материал, и на всякий случай написать шпаргалки. Чем я и занималась до тех пор, пока глаза не собирались в кучку у переносицы, а пальцы не сводило от кропотливого переписывания микроскопических рун.

Я устало отложила перо, откинувшись на спинку стула. Свеча догорала. Сил вставать и зажигать другую не было. Желания тоже. Завтра допишу. Нужно же будет как-то выгонять грустные мысли из бедовой головы после последней практики с Яном.

– Уже уходишь? – рассеянно спросила Лайн, придирчиво поправляя все складочки на вызывающе открытом голубом платье.

Она, похоже, и сама собиралась упорхнуть на очередное рандеву со своим ухажером.

– Да. Не хочу опаздывать.

– Ты бы хоть пообедала. А то синюшная вся и синяки в пол-лица, – юная пифия окинула меня оценивающим взглядом и вынесла вердикт: – На мертвяка похожа.

– Спасибо. Кусок в горло не лезет, – отмахнулась я.

Да, знаю. Выгляжу неважно. Но какая, чёрт возьми, разница? Ян на меня всё равно не взглянет.

Но на этот раз я глубоко заблуждалась.

Последнее в этом семестре практическое занятие обещало, даже грозило запомниться на всю жизнь.

Начать хотя бы с того, что на урок мой многоуважаемый наставник припёрся в подозрительно возбуждённом состоянии и с огромной охапкой полевых цветов. Где он откопал их в начале зимы, я даже представить не пыталась. Лишь удивлённо округлила глаза. Но смолчала.

Потом он бесцеремонно впихнул этот веник мне в руки и отступил на полшага назад, любуясь результатом. Подошёл, поправил несколько выбившихся стебельков и, видимо, остался доволен. Из моей груди вырвалось озадаченное мычание.

– Это тебе, – наконец произнёс он.

– Я поняла.

– Нам нужно поговорить.

– Давай поговорим.

– Это очень важно.

– Верю, – обалдело кивнула я.

Где-то подобную сцену я уже видела. И ничем хорошим это тогда не кончилось.

– Я соврал тогда.

– В чём именно?

– Я не случайно приехал в Академию. Честно говоря, даже напросился.

– А… зачем?

– Я знал, что найду тебя здесь. Знал, куда тебя распределят. Это было несложно просчитать. Я приехал сюда только для того, чтобы увидеть тебя.

– Увидел?

– Увидел.

– Тогда можешь с чистой совестью отбывать обратно! – вдруг, сама не понимая почему, окрысилась я.

Вся эта ситуация была настолько идиотской, что мне хотелось просто рвать и метать. Вот сейчас он наговорит лишнего, разбередит душу, а я только-только смирилась со своей исключительно дружеской участью.

Я сердито сунула ему букет, с трудом удержавшись от того, чтобы огреть им мага по макушке, и всерьёз решила сбежать, пока не стало слишком поздно.

– Лета, я… уже упоминал однажды, что не умею говорить красиво, – произнёс мне в спину наёмник. – Зато я умею говорить честно.

Пришлось вернуться на исходную и дослушать его до конца.

– Поэтому сейчас, стоя перед тобой и глядя тебе в глаза, я говорю абсолютно искренне, что люблю. И неважно, что сейчас ты мне ответишь. Я всё равно буду любить тебя. Обещаю.

Сердце от этих слов так сладко дрогнуло, что я чуть не сдалась. Но не сдалась. Вместо этого приблизилась к нему вплотную, с каким-то животным наслаждением втягивая ноздрями воздух и вновь ощущая его знакомый, так и не забытый, запах.

– И что же?

На его лице не дрогнул ни один мускул.

– Я никогда не отступаю. И всегда добиваюсь своего.

Больше всего мне хотелось сейчас плюнуть на всё, обнять его, почувствовать под ладошкой ровное биение сердца, раствориться в ласковом взгляде родных серых глаз…

– Посмотрим, – хрипло выдохнула я ему в лицо и, резко отстранившись, вышла из зала.

Останавливать меня он не стал.

Сессия пролетела незаметно, одним днём. Вроде бы только вчера я засыпала в обнимку с учебниками, а сегодня уже была свободна как птица в полёте. До следующего семестра, конечно. А это целый месяц отдыха!

– Пережили! – торжествующе воскликнула я. – Лайн, мы её пережили! Первую сессию! Это надо отметить!

Полуэльфка, радостно пискнув, захлопала в ладоши и с таинственным видом потянула на себя дверцу прикроватной тумбочки.

– Что это?!

– Угощение! Сегодня всем потоком отмечаем!

– Как ты умудрилась протащить сюда столько?!

– Уметь надо! – отрезала подруга.

– Но там же… нет закуски!

– Закусим песнями и танцами!

– Нас отчислят.

– Не будь занудой! Сегодня все празднуют, не могут же они отчислить всех адептов одним махом! Кто тогда учиться будет?

– Тебе на практику завтра ехать! О, кстати! Всё забываю спросить, в чём она заключается?

– Выезд после обеда – успею отоспаться. А практика… ну, приеду в какую-нибудь деревню, буду селян просвещать по поводу пропавшего топора и загулявшей жены.

– А получится?

– Нет, – уверенно заявила подруга. Но мозги я им так запудрю, что галочку в отчётном листе староста нарисует обязательно!

В принципе, все аргументы были исчерпаны. Если «коллеги» затеяли пирушку… Снова становиться белой вороной я не собиралась. Тем более, мы это заслужили!

Утро нас встречало похмельем.

Как добиралась до постели – не помню, но проснулась именно в ней. Рядом обнаружился отчаянно храпящий Ян.

Я почему-то даже не удивилась. В последнее время он всегда был где-то поблизости, и я уже почти привыкла к его ненавязчивому присутствию. Раздражения он у меня не вызывал, наоборот, каждый раз, натыкаясь на него случайным взглядом, я тихо млела, не показывая, впрочем, вида. Тем не менее, в одной кровати почивать – это перебор, конечно.

Я, пихнув его локтем в бок, хрипло спросила:

– Ты что тут делаешь?

– Ухожу, – ответил он и отвернулся к стенке. Видимо, не пожелав и дальше лицезреть мою опухшую физиономию.

Я недоумённо помотала головой и тут же за это поплатилась – боль колючим шариком прокатилась от одного виска к другому.