Томас видел — точно видел! — что уголки губ Рала слегка приподнялись, награждая его внимательность. Это было не так уж и сложно заметить, ведь Исповедник всегда понимал, что Д’Харианской Империи, и его правителю в частности, не были чужды меры предосторожности.

— По рукам, — ответил мужчина. Так они оба получали то, что им было нужно, пусть и не безвозмездно. — Для воцарения полной справедливости предлагаю тебе реванш. Но не обещаю, что стану поддаваться.

Томас фыркнул, но с воодушевлением откликнулся на эту идею. Больше никаких проигрышей.

Никки мучилась с этим заклинанием не менее десяти минут. Кэлен стояла рядом, прислонившись плечом к стене, и напряженно вслушивалась в то, что происходило внутри. Но ответом на ее усилия была лишь тишина — должно быть, заклинания работали в обе стороны.

— Что так долго, колдунья? — возмутилась, наконец, Кара. Если Мать-Исповедница могла сдержать нетерпение, понимая, что Никки было действительно трудно разобраться с этим, то морд-сит, считавшая, что в минуту нужды магия должна была работать исключительно быстро, попросту не унималась уже несколько минут.

— Я уже сделала большую часть работы, — откликнулась, наконец, спустя какое-то время Никки. Но Кара не выглядела удовлетворенной. — Он наложил огромное количество мелких заклинаний и соединил их непонятным для меня путем, еще и так, что каждое из них перекрывает другое и вместе с тем маскирует его.

— В чем именно заключается сложность? — этот вопрос задала уже Кэлен, демонстрируя завидное терпение и выдержку.

— В том, что я не знаю, что мне осталось снять. Ричард просто составил целую головоломку и не дал ни единой подсказки! — посетовала Никки, упирая руки в бока. Она закрыла глаза и сосредоточилась на задаче, но не прекратила говорить. — Я объясню. Попробуйте представить, что нити магии — это прутики из самого твердого в мире металла, предотвращающего движение двери и не пропускающего ни единого звука. Таких прутиков великое множество, и все они ликвидируются разными путями…

Кара даже поморщилась от такого абстрактного объяснения.

Вдруг колдунья замолкла, словно нащупала что-то, и невольно сделала пальцами такое движение, будто намеревалась оборвать подвешенную перед собой нить.

Кэлен смотрела на нее, боясь отвести взгляд, как и морд-сит.

— Осталось немного, — подытожила колдунья, когда Кара резко вскинула ладони вверх.

— Если эта магия физически удерживает дверь, то теперь, когда ты ее ослабила, мы можем ее просто выбить? — раздраженно выпалила она, и две другие женщины прекрасно видели, что ее терпение уже попросту иссякло.

Никки не успела даже докончить фразу «скорее всего»: ровно после произнесения первой ее части морд-сит, не дожидаясь помощи широких и мощных плеч солдат, с разбега навалилась на дверь своими собственными, как оказалось, далеко не хрупкими.

Но даже выбитая дверь оказалась не самым интересным из того, что произошло в комнате с неуместным цветом интерьера.

Кэлен, Никки и Кара, ставшие свидетелями окончания поединка Ричарда и Томаса, одновременно испытали одно и то же желание: не разбираясь в происходящем, просто немедленно остановить это. Причина такой реакции была проста: кончик меча Исповедника застыл на уровне груди Ричарда, а руки второго свободно висели вдоль его боков, и выглядело это так, будто он смирился с поражением. Его оружие и вовсе было вне зоны видимости.

Кара собиралась остановить это действо наиболее традиционным для морд-сит способом, но Кэлен, не раздумывая ни секунды, схватила ее за плечо и заставила стоять на месте, не зная, за кого она переживала больше в случае столкновения с ней: за Ричарда или за Томаса? Впрочем, ей не хотелось проверять это опытным путем.

Тогда Никки взяла инициативу в свои руки, а между ее пальцев засветился огонек магии.

Победоносная атака Томаса закончилась тем, что, боковым зрением уловив силуэт несущейся на них магической искры пламени, противники одновременно обернулись, чтобы столкнуться лицом к лицу с «общим врагом». Огонек стремительно приближался, и его цель лежала прямо между двумя мужчинами. Не сговариваясь, они оба кинулись врассыпную: Томас, не забыв про меч, перемахнул через одно из кресел и приземлился ровно за ним, прикрытый от гнева колдуньи его широкой и высокой спинкой, а Ричард отскочил в сторону окна прямо из центра средних размеров комнаты, проигнорировав настойчивое желание найти меч и просто отразить им огонь. В конце концов, это был верный способ совершить самоубийство, да и еще и с оплавленным мечом в руке.

Миновав то место, в котором искра должна была встретиться с противниками, она направилась прямо в стену над роскошным камином и слилась с ней, оставляя за собой огромный черный след.

— Никки! — в один голос закричали Ричард, Кэлен и Томас. Лишь Кара одобрительно кивала — подобные демонстрации были в ее вкусе.

— Настоящий огонь? — почти прошипела Мать-Исповедница, критически оглядывая прожженную дыру в стене и представляя, как на это посмотрели бы другие люди. — Я думала, ты соизволишь использовать что-то не опаснее иллюзии.

— Они ведь успели отклониться, разве нет? — колдунья пожала плечами.

— Огонь, даже в еще больших количествах, явно не повредил бы этой комнате, — развязным тоном заявил Исповедник, и Ричард даже согласился с ним одним коротким, но выразительным кивком.

Кэлен, все же настроенная крайне серьезно, почувствовала, что разговор шел не в ту сторону: Кара собиралась выразить явную поддержку методам Никки, Ричард собирался похвалить ее меткость, а она сама, кажется, была не против отпустить пару колкостей в сторону юноши.

Более того, Кара смотрела на Исповедника с явным недоверием, которое, впрочем, было гораздо более безопасным, нежели заменявшая ее ранее ненависть; Ричард и Томас вовсе не смотрели на Кэлен, каждый — по своим причинам; колдунья старательно избегала взгляда Искателя и вовсе не горела желанием говорить с ним.

Удивительное стечение обстоятельств, что они оказались здесь именно в таком составе.

— Ричард, что вы здесь устроили? — теперь Кэлен звучала рассудительно и довольно безэмоционально, как она того и хотела.

— Мы просто поговорили, — лорд Рал пожал плечами, а Томас кивнул, полностью подтверждая его слова. Никки и Кара переглянулись. Морд-сит даже присвистнула, колдунья же в фыркнула в привычной ей манере.

— Схватка на мечах — теперь аналог разговора? — процедила бывшая Сестра Тьмы, которая, по наблюдениям Кэлен, все это время очень переживала за Томаса, хотя и не показывала этого. Мать-Исповедница прекрасно могла понять ее поведение.

— Не злись. С позволения лорда Рала, — Томас сделал паузу и подошел к Сестре Тьмы, беря ее под локоть. К удивлению Кэлен, от этого действия больше напряглась стоявшая рядом Кара, а Никки — скорее наоборот, — я бы хотел теперь поговорить с тобой.

Ричард кивнул без каких-либо сомнений, и тогда Исповедник и колдунья развернулись, проходя через наполовину разрушенный ею же дверной проем.

Уже практически покинув помещение, Томас обернулся, и их с Ричардом взгляды пересеклись на какую-то секунду, но даже за этот короткий момент Кэлен удалось прочитать в глазах юноши вопрос, а в глазах ее мужа — неизвестный ей ответ на него.

— Я тоже предпочту уйти отсюда, — Ричард положил руку на спину Кэлен, мягко подталкивая ее к выходу. — Остальное предоставим слугам.

Исповедница восприняла его идею с энтузиазмом.

— Вернемся в покои? Мне нездоровится, — попросила его Кэлен, даже не смотря в его глаза. Ричард кивнул, но так ничего и не сказал. Теперь он вновь испытал прилив стыда, понимая, что в ее нынешнем состоянии была его непосредственная вина.

Он должен был защищать ее, а не ранить, но не справился даже с этой задачей.

В покоях было теплее, чем во всей остальной части дворца. Ричард снял плащ и не слишком-то аккуратно опустил его на кресло, наблюдая за тем, как Кэлен скидывает туфли и устало, даже немного неловко забирается на постель, откидываясь на множество взбитых подушек — явную работу усердных служанок.