— Я никогда не забуду о том, кто ты. Это и есть причина, по которой я полюбил тебя и буду любить, но, Кэлен, ты должна осознавать опасность, которой хочешь подвергнуть себя и кого-то, кто полностью зависит от тебя, — на мгновение, лишь на мгновение в ее глазах мелькнуло сомнение, но, к несчастью Ричарда, оно совсем скоро сменилось непоколебимой решительностью. Он с горечью отметил, как ее лицо начало холодеть, постепенно переходя в Маску Исповедницы.
— Я смогу справиться с этим.
Он сжал челюсти: ему все больше хотелось кричать от безнадежности всего этого разговора. Кэлен останется при своей позиции, Ричард — при своей, и они не выберутся из этого заколдованного круга, пока кто-то один из них не уступит другому. Мотивом Матери-Исповедницы было чувство долга и тоска по родине. Мотивом ее мужа был страх, крайне неразборчивый, безрассудный и всепоглощающий.
И вдруг он вспомнил о ее давнем рассказе про сон, в котором Эйдиндрил оказался разрушенным Имперским Орденом и в котором она сама погибла под обломками Дворца Исповедниц. Слова Кэлен обрели совершенно новый смысл: она не просто хотела увидеть родной дом, а скорее попрощаться с ним. Возможно, навеки.
Ричард был настолько переполнен мыслями и чувствами, что теперь погружение в работу казалось не самым плохим вариантом: по крайней мере, он на время забудет об их разговоре, и совсем скоро, вернувшись к нему, сможет принять обдуманное решение. Он повернулся на месте, направляясь к выходу из Сада Жизни, стараясь вовсе не смотреть в сторону своей жены.
Ричард был зол, но не на Кэлен, далеко нет. Она не солгала ни в одном своем слове, как и он в своем. Причиной было другое: даже сейчас, когда у них был шанс остаться наедине и поговорить о действительно важных вещах, они все еще были так далеко друг от друга, словно их разделяли целые мили. Это было настолько опустошающе тупиковое положение, что, когда он дошел до ворот, его рука невольно поднялась для удара по каменной стене, и лишь усилие воли отделяло его от того, чтобы нанести его.
Но всего через несколько секунд он был остановлен. Кэлен резко схватила его за занесенную руку и развернула к себе, впиваясь в его губы неразборчивым и слишком уж порывистым поцелуем. Скорее по инерции, нежели обдуманно он опустил более расслабленную левую руку на ее спину, но ему не хватило времени даже на то, чтобы ответить на ее порыв. Их лица уже разделяли сантиметры, а он был все так же напряжен, как и мгновение назад. Разве что правая рука теперь не была сжата в кулак.
— Прошу, не уходи, — ее маска дала трещину, и в голосе остался надрыв. — Мы можем отложить этот разговор, но, я умоляю тебя, не оставляй меня здесь в одиночестве.
Ее слова обездвижили его, и вся решительность мгновенно исчезла. Он понимал, что теперь не мог покинуть ее, какой бы сумбур ни творился в его голове. Она отрезвила его в мгновение ока.
Руки Ричарда, которые еще секунду назад словно тянул к земле тяжелый груз, стали свободны. Он крепко обхватил ими ее талию и привлек к себе, чувствуя, как по всему ее телу пробежала волна облегчения.
— Прости меня, — Ричард закрыл глаза, чувствуя ее легкие и порывистые поцелуи по всему своему лицу. Он не мог дышать от стеснявшей его легкие потребности в ее близости. Она поднялась на цыпочки, оставляя последний, самый долгий поцелуй на его лбу.
— Тебе не за что извиняться, — ответил он, обхватывая ее лицо руками и приближая к себе, в то время как его большой палец описал небольшой полукруг по ее щеке.
— Я так скучаю по тебе, — после недолгого молчания выдохнула она, глядя на него снизу-вверх из-под своих невообразимых ресниц.
И в этот момент в его голове раздался щелчок, пусть и несколько запоздавший. Их губы разделяло время одного вздоха, но он собрал всю свою силу в кулак, чтобы не наброситься на нее в это же мгновение. Ричард замер, наблюдая за тем, как медленно, томно вздымалась ее грудь, скрытая от него легкой белой материей. Воздух между ними, кажется, был готов вспыхнуть от напряжения.
Он поменял их местами, так, что спина Кэлен оказалась плотно прижатой к стене, но при этом смягчил ее холод своими ладонями и поцеловал свою жену как можно более мягко и осторожно. В то мгновение, когда она оказалась прижатой им, Кэлен застыла, словно это действие напугало ее. Но почти в следующую же секунду Ричард почувствовал, как ее тело расслабилось под его, и она ответила на его действия небольшой улыбкой.
Кэлен выгнула спину, и он углубил поцелуй, чувствуя, как от одного ее действия все остатки его самообладания начали таять. Он понимал, что они не были вместе слишком долго, что его пальцы слишком сильно впивались в ее спину и что он слишком сильно хотел взять ее прямо сейчас, прямо у этой стены. Но было что-то, что мешало ему даже обнять ее, полностью прижав к себе, и этим «чем-то» был ее округлый живот, пусть и надежно сокрытый тканью ее платья, но уже совершенно явный.
Его губы плавно спустились к ее шее, захватывая буквально каждый доступный ее сантиметр, словно извиняясь за столь долгое отсутствие. Ричард отметил, что одно лишь это действие уже вызвало у Кэлен судорожный вдох. Она провела рукой по его волосам и спустилась к основанию шеи, абсолютно беззастенчиво забираясь под ткань его туники и лаская напряженные мышцы его спины.
— Ричард… а если кто-нибудь зайдет? — вдруг зашептала она, когда он приспустил рукава платья, которое, впрочем, и так обнажало довольно многое, с ее плеч. Мужчина едва не засветился от наслаждения, когда заглянул в ее темные от вожделения глаза, а затем перевел взгляд на ее припухшие от поцелуев губы. Не сводя глаз с ее лица, он все же освободил сначала одно ее плечо от плена белой материи, а затем другое.
— Я его выпровожу, — просто ответил он, склоняясь над ее левым плечом и оставляя на нем поцелуй. Короткие летящие рукава ее платья уже опустились до уровня локтей, и все, что ему оставалось — это полностью снять их.
Но что-то остановило их обоих: Кэлен продолжала удерживать платье под своей грудью, словно собственная нагота стесняла ее, а Ричард замер, удивленный ее действиями. Ответом на его вопросительный взгляд была лишь ее виноватая улыбка.
И он понял: она боялась его реакции. Ричард немного оторопел, в то время как в его взгляде выразилась вся глубина непонимания.
— Ты думаешь, что перестала быть привлекательной? — он обезоруживающе улыбнулся, в то время как его пальцы разжали ее, забирая власть над платьем. Оно оказалось на полу почти сразу же. — Глупышка.
Она хотела обвить руками его шею, но он остановил ее, кладя руки на плечи и оставляя стоять в том же положении. Если она хотела таким образом уберечь свое тело от его взгляда, то нет — это не сработает.
Ричард сделал полшага назад, позволяя себе насладиться видом ее обнаженного тела. В ней, Кэлен, изменилось столь многое, не говоря уже о животе, который теперь можно было различить даже под свободной одеждой: ее грудь, аккуратная и идеально подходившая под размер его ладони, теперь стала заметно больше, и все ее тело приобрело женственную округлость и мягкость. В его мыслях на мгновение проскочило сомнение: а имел ли он право просто прикасаться к ней?
Ричард приблизился к своей жене, опуская одну руку на ее шею, а другой поднимая подбородок. Не смея оторвать взгляд от ее ярких глаз, он сказал:
— Ты безумно красива.
И он не врал. Она все еще была красивейшей женщиной на земле, и ничто не могло этому помешать — а тем более тот факт, что она несла его ребенка. Его слова вызвали у Кэлен улыбку — ту самую, что она дарила лишь ему, и все ее сомнения, что только имели право на существование, испарились.
Он опустился на колени и невесомо коснулся ее живота губами. Она засмеялась, пробегаясь пальцами по его волосам, а Ричард приподнял ее ногу, кладя к себе на плечо. Он поцеловал внутреннюю сторону ее стройного бедра, одной рукой поддерживая ее за колено и положив другую на ее ягодицы. Он не мог не отметить, как закрылись ее глаза, только его горячее дыхание обдало ее чувствительную кожу, и как ее бедра неосознанно подались вперед.
