Соблазнительница размеренным шагом цокает каблучками вдоль холла к лифтам, а парень как на привязи спешит за ней, как только слышит мелодичный звоночек подъехавшего лифта. От девушки исходит агрессивная энергия сексуальности, дразня тонкими нотками что-то вне разума, и отключает его, оставляя лишь желание ощутить вкус требовательных губ, упиваться близостью с этой нимфеткой до самого утра, лишь с перерывом на кофе и сигарету.

Все увязло в липком тумане страсти. Он не помнил, как они дошли до его номера, как оказались внутри. Не помнил, как оказался без одежды, привязанным к столбикам кровати. Он словно пьян и разгорячен немым обещанием бессонной ночи, наполненной играми плоти. Искусительница быстро седлает обездвиженное тело и пробуждает новые ощущения, водя по накаченной спине и плечам горячими ладошками, вычерчивает замысловатые узоры идеально подпиленными ноготками. Она запускает длинные пальцы в волосы, вспугивая мурашки, и невероятно нежно массирует кожу, но внезапно настойчиво запрокидывает голову мужчины и затыкает его кляпом, прогоняя расслабленность. Парень даже не сопротивляется, ему нравится эта сладкая игра. Но девушка вспархивает с него и скрывается в другой комнате, оставляя только догадки о причине. Он терпеливо ждет ее возвращения, изнывая от ожидания продолжения, и она возвращается, принося с собой лишь боль, удивление и страх.

— Вас будто на одном конвейере делают, одинаковые до тошноты. Любите только себя. Используете людей, как вам хочется. Ненавижу.

Вместе с едкими словами в поясницу и ягодицы жертвы впиваются тонкие жала игл шприцев, заставляя мычать и тщетно пытаться вырваться, но путы надежно удерживают руки и ноги.

— Это что бы увеличить свертываемость крови. Доза приличная. А это, — девушка с точностью медика сделала в одну из вздувшихся от усилий вен на руке парня еще одну инъекцию, — Это адреналин. Что бы ты не покинул нас раньше времени.

Девушка тряхнула локонами и обернулась к дальней стене, посылая кому-то в глубине комнаты загадочную улыбку.

В интимно приглушенном свете ламп холодно блеснул скальпель, и пространство комнаты утонуло в потоке никем не услышанных криков о помощи.

***

— Хэй, Тэ! Тэ-э-э! — девушка за стойкой регистрации отчаянно жестикулировала, пытаясь привлечь внимание парня, который только вывернул из-за угла и решительно направлялся к выходу, совсем не замечая, что его зовут. Понимая, что объект сейчас выйдет через стеклянные двери и скроется из виду, она сорвалась с места и самым широким, какой только позволяла узкая юбка шагом, устремилась к парню.

— Сколько раз я тебе говорила не носить наушники в холле? — девушка ловким движением выдернула «бананы» из ушей паренька.

— Ой, прости. Я что-то забылся, — Тэ виновато потупил взгляд и смущенно улыбнулся.

— У нас ранний выезд. Убери номер до конца смены, — вздохнула девушка и всучила наушники их хозяину.

— Я теперь горничная? — растерянный Тэ покраснел от собственных слов, глядя исподлобья.

— Я твой босс, и ты будешь тем, кем я захочу милашка, — она щелкнула его по носу и мило улыбнулась тому, как вздрогнул юноша. — Вот ключ от номера.

Тэхён молча схватил ключ и буквально побежал к лифтам, чтобы скрыть всю глубину своего смущения. Лифт, словно не желая помогать парню, долго не хотел спускаться к нему, застряв где-то на уровне двенадцатого этажа. Но когда все-таки соизволил оповестить холл о своем прибытии, из открывшихся дверей вышел один из постояльцев, с улыбкой, по ширине не уступающей, наверное, Чеширскому коту. Следом за ним прошмыгнула растрепанная и раскрасневшаяся девушка, на ходу вытирая салфеткой лицо. Тэ готов был провалиться на месте. Забежав в просторную кабинку, парень нажал кнопку самого верхнего этажа, ощущая, как трепещут его ноздри от плотного, сладковато-горчащего запаха оставленного парочкой.

К слову, отель является одним из самых престижных в Пусане, и именно тут проводят летние каникулы отпрыски богачей и сливки сливок общества. Здание отеля на самом берегу моря гордо выпячивает наивысшее количество звезд, щедро предоставляя потрясающие виды из всех своих панорамных окон, так что ко всяким выходкам зажравшихся богачей нужно быть готовым. Но стеснительный Тэ каждый раз сгорал от стыда, ловя смешки в свою сторону и сжимаясь всем телом от излишнего внимания в таких ситуациях.

Благо скорость лифта позволяла быстро добраться до верхнего этажа и покинуть эту злополучную коробку. Электронный замок пискнул, опознав карточку в руках паренька, и мягко щелкнул, впуская гостя и тележку, уставленную средствами для уборки номеров. Оценив фронт работы, парень печально вздохнул и снова заткнул уши наушниками, включая громкость на максимум. Лишь музыка позволяла ему отгородиться от окружающего мира, и спокойным он чувствовал себя лишь тогда, когда не слышал ничего кроме нее.

Уборка — дело чисто автоматическое. Тэ не думал ни о чем, пока собирал пустые бутылки, салфетки, средства контрацепции в мусорный мешок, пылесосил ковры, протирал пыль и расставлял все предметы на свои места. Все кажется в порядке, но вот зеркало в красивой оправе стоит на комоде, вместо того, чтобы по обыкновению висеть на стене у шкафа. Словно в нем еще недавно кто-то пристально пытался усмотреть в своей внешности изъяны.

Исполненный недоумения Тэ потянулся к комоду и осторожно выдвинул верхний ящик. Аккуратно сложенные вещи и аксессуары лежали там, будто постоялец никуда не съезжал и все это ошибка стола регистрации. Сердце ощутимо ухнуло в груди, заставляя чувствовать себя так, словно Тэхён находится на территории до сих пор принадлежащей богатому постояльцу, а сам он вторгся сюда незаконно. Парень осторожно прошел до огромного шкафа в стене и толкнул дверцу в сторону, все еще надеясь, что вещи в комоде забыты по какой-либо причине, коих он надумал себе великое множество за пару мгновений. Все они выветрились, будто через открытое окно, унесенные порывом холодного ветра, когда в шкафу его встретила развешенная по вешалкам одежда. Взгляд беспорядочно метался по обилию дорогой ткани и когда уперся ниже, туда, где должна стоять обувь, юноша чуть не сел там же, где стоял, меняясь в цвете лица на мертвенно бледный, так похожий на цвет тела лежащего среди содержимого обувных бутиков.

***

— Чон Вуджин, двадцать два года. Родился и вырос в Инчхоне, учился в Сеульском университете. В Пусан приехал на каникулы. Убит прошлой ночью, в своем номере. На теле обнаружены множественные следы насилия, однако смерть наступила в результате асфиксии. Детали уже высланы на ваши планшеты. А для тебя Юнги, как обычно папка. За последние два дня, это уже второе убийство на территории отеля «Рай». Первой жертвой стал Ли Кисоб и способы пыток в обоих случаях разнятся, но причина смерти одна — удушье. Еще до смерти первой жертве было нанесено более десяти проникающих ранений. Как ни странно, убийца не задел ни один жизненно важный орган или артерию. Однако со второй жертвой все куда страшнее, — по мере того, как молодой человек рассказывал о деле, он выводил на экран жуткие фотографии. — Его буквально разделали как тушу животного. Вырезали куски мяса, и сделали прорезь в толстой кишке. Это еще не все! Перед смертью их обоих изнасиловали. Я, конечно, боюсь предположить, зачем субъект сделал прорезь в толстой кишке и выпотрошил жертву через спину, но осмелюсь — чтобы наблюдать за тем, как проникает детородный орган.

Парню поплохело от собственных слов, он аж плечами передернул.

Почесывая затылок и приводя растрепанную прическу в еще больший беспорядок, несуразный парень в широких шароварах и растянутом свитере плюхнулся в одно из кресел рядом со столом.

— Мужчин насилуют и убивают во время отдыха, да еще и таким способом, — парень заправил локон пепельно-белых волос, в который раз делая для себе заметку, что пора бы постричься. Таким жестом он решил опустить предположение коллеги по поводу причины поступка убийцы, считая его излишне эмоциональным на такие вещи. Юнги открыл папку и принялся перечитывать данные оттуда. — Значит, убиты в одном отеле, — озвучил он мысль, засевшую в голове. Парень покручивал узловатыми пальцами ручку, не отрываясь от просмотра информации.