В газетах сообщалось, например, что пассажир второго класса Эмилио Порталуппи несколько часов провел на небольшой льдине, что мисс Мари Янг видела айсберг за час до столкновения, что матросы Джек Уильяме и Уильям Френн видели, как шестеро мужчин были застрелены, словно собаки, что филадельфийский банкир Роберт У. Дэниэл во время обратного рейса "Карпатии" захватил в свое единоличное пользование судовую радиостанцию. Все реальные факты противоречили этим сообщениям, но возбужденной публике было на это наплевать.
Воображение журналистов не знало пределов. Так, 19 апреля "Нью-Йорк сан" поместила рассказ, авторство которого принадлежало якобы пассажиру первого класса Джорджу Брейтону: "Сияла луна, и некоторые из нас наслаждались бодрящим воздухом, прогуливаясь по палубе. Капитан Смит находился на мостике, когда послышался первый крик впередсмотрящего, извещавший о том, что впереди виден айсберг. Я посмотрел и увидел, что его высота не менее 90 метров. Он находился примерно в 200 метрах от нас прямо по носу. Капитан Смит выкрикнул несколько команд, кое-кто из прогуливавшихся по палубе бросился к носу лайнера. Когда мы увидали, что столкновения не избежать, то бросились в корму судна. Потом произошло столкновение, и пассажиров охватила паника... Столкновение произошло примерно в 10.30 вечера; около полуночи, как мне помнится, произошел первый взрыв котла. После этого, мне думается, капитан Смит проявил первые признаки тревоги..."
В результате интервью, взятого у матроса с "Карпатии" Джоунеса Бриггса, - появился рассказ о симпатичном черном ньюфаундленде по кличке Ригель, прыгнувшем с палубы тонущего "Титаника", плывшем за спасательной шлюпкой до самой "Карпатии" и радостным лаем известившем капитана Рострона о своем прибытии.
В рассказах некоторых преобладали чисто субъективные моменты. Впередсмотрящий Реджиналд Ли, которому казалось, что с того мгновения, как его товарищ Флит заметил айсберг, прошла целая вечность, рассказывал журналистам о дымке на горизонте и вспомнил, что Флит будто бы сказал ему: "Если мы благополучно пройдем сквозь эту дымку, то считай, что нам повезло". Сам Ли не помнил, чтобы он говорил такое.
Один пассажир первого класса в интервью подробно объяснил репортерам причину своего присутствия в шлюпке №7, первой покинувшей "Титаник": "Все женщины в одном были единодушны: они отказывались сесть в шлюпку, пока в нее не сядут все мужчины. Они опасались вверять себя морской стихии в этих шлюпках. Требовалось большое мужество для того, чтобы заставить себя ступить в эти хрупкие скорлупки, раскачивавшиеся на скрипучих шлюпбалках. Мало кто из мужчин отваживался предпринять такой шаг. Сзади ко мне подбежал один из помощников капитана и закричал на меня: "Вы достаточно сильный мужчина, чтобы грести веслом. Прыгайте в шлюпку, а то нам никогда не удастся эвакуировать женщин". Я был вынужден так и сделать, хотя; признаюсь, корабль казался мне куда как безопаснее, чем любая из этих крохотных шлюпчонок".
Постепенно вырисовывалась истинная картина происшедшего с "Титаником", но многие из захватывающих легенд, которые возникли в те первые после катастрофы дни, дожили до нашего времени, например рассказ об одной даме, которая наотрез отказалась расстаться со своим датским догом; о том, как оркестр играл мелодию гимна "Ближе к тебе, о Господи"; о том, как капитан Смит и его первый помощник Мэрдок покончили жизнь самоубийством или о том, как миссис Браун командовала шлюпкой с помощью револьвера.
Легенды, однако, являются неотъемлемой частью достопамятных событий, и если они помогают сохранить в сознании людей память о доблестном самопожертвовании, их существование можно считать вполне оправданным. Но в те дни не нужно было никаких легенд, чтобы довести до сознания публики весь трагизм случившегося. Люди и так были потрясены этой трагедией. Повсеместно приспускались флаги на мачтах. Театры Мейси и Хэрриса в знак траура закрылись. Пароходная компания "Френч Лайн" отменила прием, намеченный на борту нового лайнера "Франс". Саутгемптон - родина многих членов экипажа "Титаника" - был охвачен всеобщей скорбью; в этом городе была одна улица, на которой проживали 20 семей, понесших утраты в связи с гибелью "Титаника". В Монреале был отменен военный парад. Король Георг и президент США Тафт обменялись посланиями соболезнования, выступил со своими соболезнованиями и германский кайзер. Торговый дом "Дж. С. Бах энд К°" отменил проведение очередного ежегодного обеда, а Дж. П. Морган отменил церемонию торжественного открытия нового санатория, который он построил во французском городе Экс-ле-Бен.
Потрясена была даже редакция американского справочника "Светский календарь". В те дни название парохода являлось своеобразным аршином, с помощью которого можно было определить положение человека в высшем обществе, и "Светский календарь" педантично держал своих читателей в курсе того, кто на каких пароходах плавает. Гибель "Титаника" неожиданно поставила этот справочник в затруднительное положение. Сказать, что те или иные семьи пересекли Атлантический океан на "Титанике", значило бы правильно охарактеризовать их положение в обществе, но в то же время отступить от истины. Правдиво было бы сказать, что они прибыли в Нью-Йорк на работяге "Карпатии", но тогда читатели могли бы впасть в заблуждение относительно истинного положения указанных семейств в высшем свете. Как решить эту дилемму, не принижая чьего-либо достоинства? В отношении тех, кто утонул вместе с "Титаником", великосветский справочник просто уклонился от упоминания названия судна, сообщив рядом с соответствующими фамилиями: "погиб в море 15 апреля 1912 г.". Для спасшихся же "Светский календарь" придумал особую фразу: "Прибыл на "Титан. - Карпат." 18 апреля 1912 г.", обозначив дефисом крупнейшее в истории кораблекрушение.
Больше всего публику взволновала не сама трагедия и даже не ее бессмысленность, а элемент судьбы, рока во всей этой истории. Если бы на "Титанике" должным образом отреагировали хотя бы на одно из шести ледовых предупреждений, поступивших в то воскресенье; если бы ледовая обстановка была обычной; если бы море бушевало или ночь была лунной; если бы айсберг был замечен на 15 секунд раньше или на 15 секунд позже; если бы "Титаник" ударился о ледяную гору каким-нибудь другим местом; если бы его водонепроницаемые переборки заканчивались одной палубой выше; если бы на его борту было достаточное количество шлюпок; если бы только "Калифорниэн" пришел на помощь... Словом, окажись реальностью хотя бы одно из этих "если", все люди с "Титаника" могли бы быть спасены. В действительности же все эти "если", словно в классической греческой трагедии, обернулись против "Титаника".
