— Это если не будет засады, — возразил Оборн. — А тогда скорость не будет иметь значение.
— А что будет? — спросил Ривси.
— Скрытность, — сказал Оборн. — На морской дороге движение более оживленное, но отряд с коротышкой и толстяком обязательно приметят, а приметив не побрезгуют заработать монету, если начнутся расспросы.
— Но на имперской дороге нас тем более увидят, причем загодя, там же всё, как на ладони, если забраться ближайшую на скалу, — возразил Ривси. — Достаточно будет скинуть на нас камень. Н-да. Просто скинуть камень.
— Мы не можем как-то затеряться среди крестьянских возов? — спросил Дамматрик.
— С нашими-то породистыми лошадьми? Да с белой альпортской кибиткой? У крестьян или рыбаков таких лошадей и повозок нет. К тому же бедняков не сопровождают вооруженные всадники.
— Верно, — согласился с товарищем Ривси. — О лошадях мы не подумали. С кибиткой-то проще. Можно накидать поверх какого-нибудь грязного тряпья, мешковину кинуть, белый цвет сажей замазать.
— Нам следует разделиться, — предложила Ильметра.
Она встала у большого валуна со спиленным боком, на котором искусный имперский картограф изобразил город Орн и его окрестности, включая обе дороги.
— Зачем? — спросил Оборн.
— У нас только две явно породистые лошади, их не спутаешь и не спрячешь, — пояснила девушка. — Твоя Шишечка вполне сойдет за обычную, а те что запряжены в повозку такие и есть. Мы с Дамми, поедем верхом по имперской дороге, а вы прикинетесь бродячими торговцами, пристанете к какому-нибудь обозу с дохлой рыбой и поедете низом. Один всадник охраны удивления не вызовет. Накинешь плащ поплоше, тебе не привыкать после трущоб Альпорта. И местность хорошо знаешь, чтобы обойтись без расспросов. В общем сойдёте за местных.
— Только если Ривси с боссом будут сидеть в кибитке, — буркнул Оборн. — Потому что если кто-то из них высунет нос, а другой пузо, нас тут же запомнят.
Идею Ильметры ещё долго обсуждали, но несмотря на все возражения Дамматрика, согласились, что так будет лучше всего.
Глава 9. Буковый лес
Орн обходили безлунной ночью. О существовании города они догадывались лишь по редкому свету ночных фонарей, а больше по запаху горелого торфа, что доносился снизу до горной дороги. Некогда одна из трёх жемчужин побережья находилась в упадке.
Перед самой тесниной, где две основные дороги сближались одна с другой, отряд разделился.
— Три головы направо, три налево, — усмехнулся Оборн.
Он имел в виду голову Лейсона, спрятанную в шляпной коробке Ильми. Шутка была неплоха, но настроение Дамматрика не располагало к смеху.
— Не всякий ночной горшок можно называть головой, — проворчал он, не уточняя, однако, на кого намекает.
Идея разделиться ему не нравилась. У преследователей хватало сил, чтобы пойти по обеим дорогам, не говоря уже о засадах, а вот скромные силы беглецов распылялись. Ему с Ильми предстояло обойтись без колдовства, а значит собрать на себя всех мух.
— Перестань, — отмахнулся Рив. — Верхом вы легко оторвётесь от погони, а засаду, если что, обойдёте по горным тропкам. Мы же с грузом тем временем выскочим из западни. Я замету следы.
Помимо дорожных припасов кибитка везла сундуком с золотом, дюжину мешочков с мелкой монетой для дорожных расходов и несколько связок книг, отобранных на скорую руку Дамматриком. Но Рив под грузом подразумевал скорее Пузыря, который верховой езды мог и не выдержать, если бы нашлась лошадь, которая выдержит его самого.
— Да я погляжу, ты, красавчик, недоволен компанией? — нарочито сердито протянул Оборн. — Давай поменяемся. Я с удовольствием проведу с нашей кошечкой несколько дней наедине.
Кошечка фыркнула, как и положено кошечкам.
Дамматрик накинул на шею веревку, на концах которой висело по кошельку с монетами, а книгу сунул под плащ в потайной карман. Оборн советовал держать всё ценное при себе, складывая в дорожный мешок лишь то, что не жалко потерять. Ильми привязала кошелек к поясу. Большая часть золота и бриллиантов осталась в кибитке, а они взяли самую малость на тот случай, если не встретят товарищей вовремя.
— Увидимся за тесниной, — сказала Ильметра.
— Или позже, — пожал плечами Оборн. — Если что будем вас ждать в Перкунии до последнего.
Дамматрик только махнул рукой на прощание. Кибитка повернула на морскую дорогу, они с Ильми пустили лошадей шагом по дороге имперской.
Некоторое время Дамматрик чувствовал неловкость, находясь наедине с девушкой. Но когда позади остался тот самый полуразрушенный мост, они понемногу разговорились. Говорили, понятно, о всяких пустяках, стараясь не затрагивать ни дело Ники Торадо, ни их нынешнюю пока ещё не вполне понятную миссию, ни возможные превратности пути. Дамматрик рассказал девушке о винах, в которых она разбиралась плохо, о том, что давно задался целью найти и прочесть редкие книги Бейсхолла, величайшего из мудрецов всех времён. Он перешел уже к обзору доимперской поэзии Холлара…
— Стой! — прервала его на полуслове Ильметра.
Она явно что-то почувствовала. Почуяли неладное и их лошади, которые прядали ушами и фыркали больше обычного. Хищник? Засада? Их обученные лошади могли почуять и стихийное бедствие, вроде селевого потока. Дамматрик прислушался. Ни единого тревожного звука его уши не уловили. Внутри тоже ничего не отзывалось.
— Вернёмся, — сказала Ильметра тихо.
Дамматрик подчинился.
Они вернулись на четверть мили и обнаружили едва заметную пастушескую или охотничью тропку, отходящую от дороги вверх. Не факт, что тропа вела куда нужно, но Ильметра, простояв с минуту, уверенно направила лошадь по ней. Дамматрик не стал возражать. Пусть даже спутнице опасность просто почудилась, а лошади отреагировали на её нервозность. Но лучше уж прислушаться к внутреннему голосу и потом посмеяться над страхами и мнительностью, нежели проигнорировать предупреждение и попасть в переплёт. Они могли позволить себе потерять на обходной тропе день или два, да хоть и целую неделю. Передвигаясь верхом всё равно успевали в Перкунию вовремя.
Тропа выглядела довольно опасной, в смысле, крутой и узкой. Но эту природную опасность они хотя бы видели и могли преодолеть, проявив осторожность и сбавив ход. Несколько раз им пришлось слезть с седла и везти лошадей в поводу.
Уже через час они забрались итак высоко, что облака оказались вровень с тропой и беглецы погрузились в них словно в туман. Не то чтобы это придавало уверенности. Как раз в этот момент позади послышался шум погони.
— Надо подняться выше облаков, — сказала Ильметра. — Здесь ничего не понятно. Можно и шею свернуть.
Они продолжили путь по тропе уже только верхом, по-настоящему рискуя сорваться с крутого склона. Но слой облаков оказался не слишком обширным, а лошади вывезли. Эту породу натаскивали на всякого рода опасности.
Теперь они видели, куда идут. Горные пастбища перемежались с буковыми и грабовыми рощами, небольшими островками или даже отдельными каштанами. Множество распадков давали возможность укрыться от преследования, если бы за ними шли простые бандиты. Ильметра, однако, так не считала.
— Их притягивает голова Лейсона, — догадалась она.
— Так выбрось её куда-нибудь в пропасть, — посоветовал Дамматрик.
— Ещё чего, — девушка фыркнула, вызвав ответное фырканье обеих лошадок.
Дамматрик вздохнул. Мысль сложить голову за непонятную блажь девицы отлично подходит для куртуазного романа эпохи Двенадцати Королевств. В жизни это выглядит глупостью. Впрочем, глупостью и является. Но Ильметру не переубедишь.
Он незаметно коснулся рукояти клинка. Слабое утешение. Им пришлось взять с собой скимитары взамен привычных ножей и кинжалов, просто потому, что в дорогу принято было брать серьезное оружие. Вот только серьезным оно сейчас ему не казалось. Нужно родиться картом или принадлежать народу балам, нужно обучаться фехтованию с детства, чтобы сделать из человека, вооруженного хелтским клинком, по-настоящему грозную силу. У нежного горожанина из Альпорта никогда не бывает достаточно времени на ежедневные изнуряющие занятия. Столько вокруг соблазнов.
