— Да прибрать тебя к рукам она хочет! — С остервенением бросаю ему в лицо.
Он равнодушно пожимает плечами.
— Мало ли чего она хочет. Ты меня с болванчиком своим не путай. Я пока живу своей головой.
Идиот наивный!
— Как будто не знаешь, куда у парней утекают мозги рядом с короткой юбкой. Да будет тебе известно, женщины существа коварные, которые пойдут на всё, ради достижения цели. — Психуя, толкаю его в грудь. — Она может пойти на любой обман и даже забеременеть, если вдруг покажется, то ты ей нужен.
— Так ты же теперь тоже стараниями Свята женщина, верно? — язвительно припечатывает Ян, перехватывая мою руку. — По себе судишь? Таким ты образом решила сцапать лакомый кусочек?
— Почему бы и нет? — иронизирую, пытаясь вырваться. — Каждому по заслугам: мне — мажор, тебе — поводок с дешёвыми стразами. Ты только сильно не скули, когда тебя кастрируют и предмет твоей нынешней гордости перекочует в хозяйскую шкатулку.
— Смотрю, тебе этот предмет покоя не даёт.
— Когда ты вдруг стал таким тормозом? — Всё-таки отвоёвываю свою руку и, морщась, растираю онемевшую кисть. — Разуй глаза. Она же натуральная гадюка. Холодная, расчётливая, скользкая…
— Да ты просто ревнуешь, детка, — рявкает Ян, чем приводит меня в дикое бешенство.
— Иногда твоя глупость действительно поражает!
— Брось. После Аристова тебя сложно поразить.
— Утешай себя. — Украдкой оглядываюсь по сторонам. — А лучше жди, когда Агата загонит тебя под каблук.
— Этого ещё никому не удавалось, — огрызается он надвигаясь. — Так, всё, Бойко. Детское время прошло. Собирайся на выход или я тебя поволоку силой и вообще…
Договорить Яну не удаётся. Я выплёскиваю ему в лицо содержимое забытого кем-то на тумбе стакана, выскакиваю из ванной и запираю дверь. Знаю, что моя выходка выйдет мне боком, но всё уже порядком достало.
В зале продолжается веселье. Одна Агата остервенело жуёт ветку укропа, игнорируя тарелки с бутербродами. Хруст стоит — заслушаться!
— А чего это ты одна, Бойко, без своих кавалеров?
— Парни пудрят носики, — бросаю лениво. Чёрта с два я порадую её реальным положением дел, где Свят предпочёл мне трёхмерную эльфийку, а Льдов наверняка вынашивает планы моей скорой казни.
— Что, Аристов наедине не так горяч, как на людях? — Лицо поганки расцветает от едкой улыбки.
— М-м-м… — С аппетитом откусываю большой кусок бутерброда, приправленного жадным взглядом вечно сидящей на диетах красотки. — Кайф… Колбаса просто тает на языке и майонеза не пожалели. А корнишоны какие! Точно говорю — домашние. — Ты продолжай, продолжай, — бормочу с набитым ртом.
— Да что тут добавить? — Она брезгливо дёргает накрашенным ртом, будто и не сглотнула только что слюну. — Ты и сама прекрасно понимаешь, что Аристов с тобой только назло мне.
— Угу… — Как ни в чём не бывало уничтожаю остаток угощения и с наслаждением облизываю пальцы, чем вызываю у вечно голодающей Барби предательский тик на оба глаза. — Только никуда он теперь не денется. Елизара своё дело знает.
Идея возникает спонтанно. Не то чтобы верилось, что задумка выгорит и я выйду из ситуации сухой, без проблем и последствий. Нет, такие экспромты проходят только с круглыми дураками. Во всяком случае я бы точно как минимум насторожилась, а в придачу ещё и знатно поржала. Но в переписке со Святом Агата не раз сыпала суевериями. В общем, чем чёрт не шутит?
— Кто такая Елизара?
— Тётка одна. — Делаю неопределённый жест кистью. — Её молнией шандарахнуло аж третий глаз пробился. Теперь она то ли экстрасенс, то ли знахарка всемогущая. Всё про всех даже без фотографии знает, сводит порчу, разводит лох… ну знаешь, зелья там всякие приворотные прямо в лохани.
— В какой ещё лохани? — со знанием дела перебивает Агата. — Оно же в серебряной чаше готовится.
Батюшки, какие познания. Страшный ты человек, Куницына, ужас…
— Это шарлатаны так пыль в глаза пускают, — импровизирую на ходу. — А у Елизары недаром такая очередь, что к вечеру, бывает, всё до капли сметают. Я-то знаю, она давно с моей бабкой дружит. Мне по большому блату Свята приворожить помогла, а так очередь к ней на полгода.
Судя по отрешённой физиономии, у Агаты началось переосмысление жизненных ценностей.
Я не тороплю. Самозабвенно жую очередной бутерброд с видом человека абсолютно уверенного, что десяток-другой лишних килограммов слепой любви уж точно не помеха. Видимо, выгляжу достаточно убедительно, раз на дух не переносящая меня красотка вдруг заискивающе смягчает голосок:
— А можно как-нибудь попасть к этой Елизаре вне очереди? За доплату или по двойному тарифу.
— Попасть-то можно хоть сейчас, — медленно произношу я, прикидывая, как вынести из авантюры максимум выгоды. — Но ты мне даже не подруга, так что…
— Сколько?
Вот это я понимаю деловой подход. Загорелась, даже кругами ходить не пришлось.
— Нисколько, — понижаю голос, оглядываясь по сторонам. Надеюсь, злого Джина из ванной ещё никто не удосужился выпустить. — Мне нужен снимок Свята. Желательно с голым передом… хо-о-отя, наверное, вид сзади тоже подойдёт.
— Зачем? — выпаливает она, округляя глаза. — Раз он теперь твой, запрись с ним где-нибудь, да и любуйся.
— Для ритуала, — шепчу доверительно, на что Агата тут же понимающе кивает, принимая мои слова за чистую монету. — А он упёрся: «Хотя бы после пары свиданий»! — пародирую Аристова с досадой. — Но мне-то нужно сейчас, пока луна в стрельце.
— В тельце, — поправляет Куницына.
— Точно. — Киваю. — Так что, дашь?
— У меня таких нету. — Расстроенно дует она губы, ковыряясь в снимках на телефоне. — Есть, где мы вместе на море. Ничего, что Свят в плавках?
— Не то, — цокаю языком. Не прокатило. — Ладно, записывай номер. Но в его сторону больше даже не дышишь, понятно? Он мой.
— Да забирай, — не задумываясь, отмахивается Агата. Вот вам и вся любовь…
Диктую свой домашний номер телефона.
— Мне не для глупостей каких-то, — спохватывается девица, пряча взгляд. — Предсказание на следующий год хочу услышать.
Ну да, ну да.
— Только сразу скажи, что от меня. Звони между десятью и одиннадцатью вечера. В другое время она занята, будешь отвлекать — проклянёт, мало не покажется, — предупреждаю строго напоследок.
Но только обуваюсь, собравшись на выход, как чья-то рука хватает меня за хвост, да так, что от натяжения глаза к вискам устремляются.
— Куда собралась? — не предвещающим ничего хорошего голосом цедит Ян.
Ян
За долгие годы дружбы я на отлично уяснил одну железную истину: плохих стратегий не бывает. Всему виной бедовые люди, что безустанно рушат детальные планы. И Бойко нет равных в неприятном феномене.
– Куда собралась?
– Тебе-то что, Льдов? – пренебрежительно бросает Лера, без единой капли покаяния. – С какой стати я должна перед тобой отчитываться? Ты мне не парень.
– Спасибо, что напомнила, – цежу сквозь зубы, крепче сжимая запястье девчонки. – Но я твой друг.
Лера смеётся, как после скучного анекдота, будто в слове «няня» я допустил четыре ошибки. А ведь достать ремень по правде хочется.
– Мне не нужна охрана. Сегодня я вернусь домой одна.
– Ошибаешься, милая, – ехидно скалюсь и фиксирую на руке Бойко пушистые наручники, так кстати найденные в ванне. – Вы обвиняетесь в убийстве моих нервных клеток. Настоятельно рекомендую хранить молчание. Все брошенные угрозы будут использованы против вас.
Если и скреплять наш союз, то только кандалами.
– Совсем сдурел? – нервно усмехается Лера, но после нескольких тщетных попыток освободиться её настрой заметно меняется. – Сними их, Льдов!
– Ты про штаны? Но ведь я тебе не парень.
– Ты просто скот!
– Уже теплее.
Накинув куртку, выхожу из подъезда с беспокойной белкой на привязи. Бойко злится, тормозит на пятках и грязно ругается. Укротить строптивую на раз не выходит, зато приятно греет её растущая ярость.
