— Анжи, любимая, не злись. Так надо.
— кому!? Бран!!!
Брйн перехватил руки супруги и поцеловал сначала левую, потом правую. Потом подумал и повторил уже в другом порядке.— Анжи, ты мне веришь?
-Да.
— Тогда верь до конца. Твоей сестре ничего нельзя сейчас знать. Мое слово.
Анжи опустила глаза.
— Верю. Но... я бы не смогла... Бран, пожалуйста, не поступай так со мной! Никогда!
— Клянусь.
Анжелина потянулась к мужу и крепко поцеловала его. Они молчали об одном и том же.
Джолиэтт не любит мужа так, как Анжелина. Скорее, она будет плакать, если он останется жив.
Джолиэтт может проговориться.
Не по злобе, скорее — случайно. Но это губительно для замыслов мужчин.
Джолиэтт никогда их не простит. Анжелина бы не простила — и сестра не простит.
И ее Джолиэтт не простит — тоже.
Подлость?
Да. Анжелина отчетливо осознавала, что это подлость с ее стороны. Но...
Кто-то хотел убить Брана.
Кто-то. Хотел. Убить. Ее мужа.
И перед этими страшными словами меркло все остальное.
Пусть ее любят, пусть ненавидят, пусть говорят, что пожелают — у нее есть ее семья. И за своих она порвет кого угодно.
Ее любимые, ее родные и близкие.
Ее люди, ее дом...
Если так нужно — она промолчит.
— Сегодня якобы похороны.
— Якобы?
— Все настоящее. Кроме трупа.-А...
— Взяли подходящего бродягу, отмыли, загримировали. У Ганца есть связи.
Анжелина поежилась.
- Бррррр...
— Я не хочу, чтобы ты туда шла.
— Джолиэтт? — безошибочно угадала Анжелина.
— В том числе. По легенде, Леруа убил я.
Анжелина хмыкнула.
— Представляю, чего я там наслушаюсь.
— Мне бы не хотелось, чтобы ты это выслушивала.
— Хорошо.
— Ты... согласна?
Анжелина пожала плечами:
— Полагаю, что моя драка с сестрой не украсит похороны.
— Драка?
— Вряд ли промолчит Джолиэтт. Вряд ли я промолчу, если она хоть слово скажет о тебе.
Бран улыбнулся краешком губ:
— Действительно, я не подумал. Тогда лучше не ходи туда.
— Не пойду. Скажи мне, а Джолиэтт... не приезжала?
Бран улыбнулся уже пошире. Конечно, его жена умница. И все понимает. И вообще... разве он смог бы жениться на дуре?
Смог бы.
Но Анжелина — это его чудо.
— Приезжала.
— И ты мне об этом не сказал.
— Повинившегося не казнят.
— Бессовестный. — И Анжелина растрепала мужу волосы. Вообще-то она добиралась до ушей, но это посчитал несолидным уже Гардрен.
Его!Главу клана!
Авестер, деревня Ручейка
Авестер, деревня Ручейка
А сейчас и вообще аристократа — будут за уши таскать? Он протестует!
Протест завершился ожидаемым образом, так что Бран был уверен — они с супругой отлично провели время. Всяко интереснее, чем на похоронах.
Интересно, что расскажет ему завтра Ганц?
Лари робела. Это было видно невооруженным взглядом, так что Лиля подумала, и поскреблась в ближайший дом.
— Чего надо? — раздался голос, и к калитке выел мужчина размером дав на полтора. Этакий бугай. — Не подаю!
— Да мы, миленок, милостыньку и не просим, — закряхтела Лиля. — А вот ежели работа у тебя найдется, сынок, так мы завсегда готовые. Починить чего, или по хозяйству помочь...
— Починить чего... пусти вас в дом, побирушек!
Но смотрел хозяин уже спокойнее. Хотя в дом пускать и не собирался. Но Лиле того и нужно не было — перебьется. Еще ей деревенских клопов кормить не хватало.
— Да мы того и не просим, сынок. А вот если укажешь нам место, где можно не под открытым небом переноче- ; вать — благодарны будем!
— Переночевать...
А вот теперь мужчина смотрел с определенным интересом. Не на Лилю — на Лари. И девчонка задрожала под оценивающим мужским взглядом.
— Переночевать, пожалуй что, и пущу... откуда путь держите?
Лари и рот открыть не успела.
— От источника святой Масаны, — закряхтела Лиля, ! наваливаясь всем весом на несчастный посох. — Оттуда, милок, говорят, святая хорошо женские хворости лечила, дак племяшка туда и отправилась. А уж я с ней, чтобы не обидел никто...
— Женские болести? — насторожился мужчина.
Лиля приветливо ' улыбнулась. Видимо, душевно получилось, мужчина аж попятился.
— Дак муж у Лари.... Того... от дурной хворести помер, вот Лари и решила сходить помолиться. А коли пошлет святая исцеление...
И куда только мужской интерес во взгляде подевался?
— Ладно, — процедил мужчина, явно жалея о своем великодушии. — Можете на сеновале переночевать, но с утра чтобы духу вашего не было.
— Милок! Да благословит тебя святая! Чтобы ты был обильным, плодовитым, чтобы твоя жена каждую ночь на мужа радовалась...
Что-что, а заговаривать зубы Лиля умела вполне профессионально. Только тему дайте...
Врач же!
А врачу приходится иметь дело с самыми разными пациентами. К кому просто так и не подойдешь...
Мужчина чуть расслабился и махнул рукой на неказистое строение. Туда Лиля и направилась. Лари таилась в кильватере, горестно вздыхая. И открыла рот, только когда они удобно устроились, вытянули ноги и достали по куску хлеба из котомок.
— Спасибо тебе...
— Да не за что.
—I Я уж испугалась, что придется...
—I Что — так плохо все было? — внимательно посмотрела Ли|ля.
Судя по тому, как передернуло девчонку — было даже хуже. Лиля мысленно пожелала ее покойному муженьку сковородку погорячее.Вот козел!
Раз уж ты завел молодую жену, так хоть позаботься, чтобы она тобой иногда довольна оставалась. Хотя... не в этом времени, не с этими людьми. Удивительно даже, что Лари сбежать решилась. Иные так и помирали...
— Знаешь, я старше тебя. С правильным мужчиной не так все и плохо будет. Даже хорошо.
Про восхитительно, ночь экстаза и небо в алмазах Лиля говорить не стала. Глупо.
И в двадцать-то первом веке сексопатологи с ног сбиваются, стараясь вылечить последствия мужской глупости и эгоизма. А уж здесь, где на триста лет ни вперед, ни назад ни одного психолога!
Здесь это навсегда.
— Лари, а чего ты от жизни хочешь?
— Я же сказала — пойду в Турон...
Лиля замотала головой.
— Лари, я не о том спрашиваю. Вот, придешь ты в Турон, допустим, работать будешь, а дальше что? Так и будешь работать, пока руки поднимаются? Ни семьи, ни детей, ни дома, ни лома...
Лари похлопала большими глазами. Красивыми. И ресницы у девочки длиннющие... ее бы отмыть, отчистить, к делу приставить.
— Я не думала...
Думать было некогда. Бежать надо было. И голова болела после удара, и жить хотелось. Но побег-то уже осуществился, пора бы и дальше заглянуть.
Это Лиля и высказала, в самых доступных выражениях. И натолкнулась на непонимающий взгляд Лари. Девушка не была глупой, нет. Даже хитрой... в рамках своих представлений о жизни.
Но — ограниченной.
Думать на шаг вперед ее научила жизнь, а вот что дальше?Нет, неизвестно.
Лиля задумчиво разглядывала нечаянную попутчицу.
Стоит ли ей доверять?
Стоит ли приближать к себе?
Время покажет. А пока имеет смысл как следует поспать.
* * *
Впервые за два месяца не под открытым небом.
Радует?
Не особо.
Сено кололось, с него летела какая-то гадкая труха, шуршали под полом мыши, и Лиля полночи дергалась... хорошо хоть без клопов обошлось. Наутро они опять продолжили свой путь. Лиля от души благословила мужчину, на сеновале которого они переночевали, пообещала ему помолиться за здоровье благодетеля в каждом встреченном храме — и две женщины опять зашагали по дороге.
До Турона была еще неделя пути, как бы не больше.
Ативерна, Лавери
Ганц Тримейн присутствовал на похоронах. И предавался размышлениям о торжестве человеческого лицемерия.
Ах, как они страдают.
Как они это изображают!
Зеленые платья, зеленые вуали, зеленое траурное кружево...
