— И тебе доброго дня... бабушка.
— Куда путь держишь?
Лиля одергивала себя, но вот ведь стереотипы! Почему- то она сбивалась на простонародный говорок, упрощала речь, даже не огрубляла ее, скорее, подделывалась под старорусские сказки.
— В Турон, бабушка Аля.
— Турон, — задумалась Лиля. — Порт, никак?
Лари передернула плечами. Не удивленно... не слышала бабушка про Турон, или не только про него слышала, или забыла... всякое бывает!
Дело житейское!
— Порт, бабушка.
— Не составишь компанию пожилому человеку, дочка? Одной идти хорошо, а вдвоем веселее?Долго Лари не думала.
❖
❖
Поежилась, словно от холода — и кивнула.
— Пойдем, бабушка. Только ты ведь медленно идешь...
— Я хоть и стара, — с достоинством ответила Лиля, — да пока ноги носят. Там посмотрим, кто из нас от кого отстанет.
И две женщины дружно зашагали по направлению к Турону.
Внешность сыграла в пользу Лилиан. Женщина знала, что делала, когда гримировалась под старуху.
Даже при отсутствии профессионального грима, это вполне можно сделать.
Чуток сажи, чуток мела... ладно, мела не было, но были уголь от костра и дорожная пыль. И белила были. Зачем их Лиля с корабля забрала?
Так ведь белила-то свинцовые! Замечательная штука!
Еще бы помаду на основе киновари — и вообще прелесть! Отравители всего мира радуются до слез, видя та- : кую прогрессивную натуральную косметику! Им и яд тратить не придется — жертва себя сама угробит в стремлении к красоте.
Конечно, в морской воде, белила размокли и были не особо пригодны для раскрашивания, гладко на мордочку их нанести бы уже не получилось, но Лиле того и не надо < было.
Пыль, уголещ белила...
Лиля для надежности даже зубы полоскала постоянно настойкой коры дуба. Она как раз в темный цвет окрашивает, кажется, что зубы гнилые, да и нет половины...
А ничего, ей здесь целоваться ни с кем не надо. Зато ’ десны здоровее будут.
Лари, во всяком случае, женщину не опасалась и не дергалась. Даже помогала перейти через особо гадкие лужи или перелезть через канаву, под руку поддерживала.
Лиле было чуточку неловко, ну да ладно!
Пусть она не старушка, но она ведь беременна?
Да! Значит, это помощь беременным!
Лари не была разговорчивой и веселой, но за три часа путешествия Лиля, немного исподволь, вытянула из нее историю жизни. И подумала, что два мира в чем-то ужасно схожи.
К примеру, наличием сволочей. И жизненными ситуациями.
Лари пятнадцати не исполнилось, когда ее выдали замуж. Семья большая, младшим жрать нечего, а тут богатый сосед... и как не отдать девчонку?
А что сосед уже двух жен похоронил, что у него восемь детей, . что старший почти что ровесник Лари.... Это — Как?
А никак! Пусть спасибо скажет, дура-девка! Дом богатый, муж старый — если улестит супруга, как сыр будет в масле кататься! Ах, противный, толстый, гнилозубый, и изо рта у него воняет?
А ты дыши в сторону!
Что, в соседского мальчика влюблена?
Молчи, дура! Тоже, скажет еще! А вот я тебя да за косу! Влюблена она! Вместе лягушек в голодный год жрать будете, да детей хоронить? У самой только и того приданого, что на себе, у парня штаны да рубаха... любовь?
Это для благородных — любовь, а у нас завсегда проще. Сейчас вожжами два раза поперек спины перетяну — мигом поймешь, кто тут старший!
Так Лари и оказалась замужем.
Надо ли говорить, что счастья в супружеской жизни не было никакого? Огрызались пасынки и падчерицы, дорвоты был омерзителен супруг... было лишь одно утешение.
Лари не беременела.
Почему? Да кто ж его знает... муж говорил, что она гнилая. Но говорил это только самой Лари, а вслух, прилюдно, на детях не настаивал, даже, кажется, доволен был. Уже восемь штук бегает этих бы вырастить да прокормить!
Конечно, муж был зажиточным, но Лари это сильно не спасало. Крутиться по дому приходилось именно ей. Увы — и снова увы.
Так бы и прожила свою жизнь Лари, но...
В деревню пришла лихорадка.
Красная сыпь.
Слегла примерно половина населения, в том числе и муж Лари, и все его дети... почему Лари осталась на ногах? Лари и сама не знала, но с ног сбивалась, бегая вокруг больных.
Лиля заинтересовалась, принялась расспрашивать — и выяснила, что в деревне Лари бушевала ветрянка обыкновенная.
С другой стороны — если не лечить...
Сейчас ни анальгетиков, ни антибиотиков... считай, ничего и нет. Есть где болезни разгуляться!
Почему не заболела Лари?
Одно из двух. Или переболела раньше, причем даже без пузырьков, такое могло быть. Есть такие формы ветрянки. Или — в детстве, допустим.
И сейчас у нее иммунитет.
Ветрянка бушевала около месяца, и закончилась внезапно. Болезнь унесла с собой жизни сорока трех человек, в том числе мужа Лари, и троих его детей. Сына и двух дочек.
Остальные поправлялись, но возблагодарить Альдоная Лари не успела.У мужа был старший сын, почти ровесник молодой вдовы.
И... наследство, сэр! Наследство же!
У мужа были дом, земля, деньги... и этого надо выделять вдове ее долю. По закону — треть. А хочется?
Нет, не хочется...
Поэтому пасынок Лари решил проблему проще. Подкараулил мачеху в лесу, когда та собирала хворост — и ударил. Думал — убил.
Оставил тело в лесу, завалил тем самым хворостом, и ушел.
Убить человека не так легко, если не умеешь. Разве что случай поможет. Но здесь он был на стороне Лари.
Удар, который должен был проломить тонкую височную кость, пошел наискось. Получилась ссадина под волосами, из которой тут же обильно хлынула кровь, синяке на пол-лица, но это уже пасынок не заметил.
Бросил тело, ушел...
Лари очнулась поздно ночью — и жутко испугалась. Смогла бы сразу выбраться — бросилась бы с воем в деревню. Но пока выкапывалась, обдумала свое положение. И вдруг поняла — СВОБОДА!!!
Свобода!
От всего!
От брака, вдовства, пасынков, падчериц, родителей, которые выдали ее замуж за нелюбимого... от всего!
Денег нет?
Так их и не было!
Одежды только то, что на себе? И что с того? Много ли ей надо? Руки-ноги есть, заработает!
Что ее ждет дома? Да ничего хорошего! Она ж бездетная! Считай, надо к матери-отцу возвращаться, да вдовью долю им отдавать, да работать до конца жизни... хочется?
Нет.Второй вариант — жить с пасынками-падчерицами. Тоже не получится, ей уже хватйло. Слишком жить хочется, а этого как раз и не обещают.
Третий вариант.
Появиться в деревне, с воем, привлечь к себе внимание, рассказать про убийцу...
Лари подумала-подумала об этом, да и махнула рукой. Слово против слова, отопрется подонок. А если и нет... кому потом о его братьях-сестрах заботиться? На себе воз тянуть, одних женить, вторых замуж выдавать... охота ли?
Нет!
Не ее это дети, не ей и мучиться!
И Лари приняла четвертый вариант. Развернулась, плюнула в сторону деревни, да и пошла прочь. Говорят, в портовом городе заработать можно. Она на подъем легкая, на работу ловкая, ничего не боится, даже если в бордель...
Не хотелось бы, да после мужа Лари и тем не запугаешь!
Лиля слушала, кивала, уточняла.
Получалось, что погони ждать не стоит. А вот при себе такую Лари можно бы и оставить. Женщина расспрашивала спутницу то об одном, то о другом, опыт жизни подсказывал — Лари не лгала. Да и ссадина была вполне внушительная. Это синяк сходит, а такие ссадины дольше заживать будут. Ее бы зашить, но как? Тут ни условий, ни элементарной дезинфекции, только хуже сделать можно.
Так что шагали две женщины в Турон и разговаривали.
Лиля черпала информацию об Авестере, вслушивалась в говорок Лари, запоминала характерные словечки. Может, они и расстанутся, а кто его знает?
Вот, Лари говорит не «спасибо», а «спасибки», не «муж», а «муженек», именно так, с дарением на «и». Это не уничижительное, это, видимо, диалект.Надо бы перенимать, что можно. Мало ли как дело обернется?
