Энтони поежился.
— М-да...
— А вы как хотели? Чтобы я пожалела своего похитителя? И отравила бы, и пошли бы мы с Алексом вдвоем. Вряд ли далеко ушли, но... кто знает?
Энтони поежился.
— Сейчас вы меня тоже отравить хотите?
Корни приобрели неприятный привкус. Словно дерево жуешь...
Лиля махнула рукой.
— Сейчас — нет. Поживите пока...
— Пока?
— А там посмотрим на ваше поведение.
Доедали в глубоком молчании.
Ативерна, Лавери.
Миранда шла по дворцу.
Как же ей здесь надоело!
Это только говорят — королевский дворец! ДВОРЕЦ же!!! АХ!!!
И попасть сюда стараются, и пожить, и прижиться. А Миранде это с рождения принадлежит, ей тут уже надоело, хуже горькой редьки. На разминку с утра не выберешься, с вирманами не поболтаешь, собак приходится
*
*
112
112
113
113
в личных покоях держать, чтобы бедолаг на псарню не от- ? правили, да еще каждый день в Тараль мотаться...
Гррррр!
Настроение у девочки было ниже низкого.
Еще и о маме никаких известий... да что б того Лоф- рейна... что б его крокодилы сожрали!!! Медленно!!!
Почему — крокодилы?
Так им к падали не привыкать!
Злость помогала не отчаиваться.
Злость держала Миранду на плаву, злость и борцовский характер.
Как-то она спросила маму: что ты чувствовала, когда ; меня похитил Донтер? Это ■ же страшно, когда твоего ре- ! бенка крадут... ты ведь меня тогда любила?
Лилиан ответила честно, как и всегда.
Да, любила. И с ума сходила от страха. Но я поклялась себе — если с твоей головы упадет хоть волос, я Донтера на кусочки разрежу! Карманным ножиком!
Когда крадут твою маму, это тоже страшно. Очень- очень страшно...
Миранда давала себе слово каждое утро.
Если Лилиан не вернется...
Если с ней что-то случится...
Скоро ей выходить замуж за Амира. Осталось подождать всего пару лет...
Так вот.
В качестве свадебного подарка она попросит у мужа головы Лофрейнов.
Всех.
Она этот род пресечет! Вырежет подчистую, и только тогда сможет вздохнуть спокойнее.
Не спокойно. Чуточку спокойнее...
Мама, мамочка, где же ты!?
— Виконтесса...
Поклон — и рядом с Мири оказывается придворный в блестящем голубом наряде. Миранда улыбнулась в ответ.
Имени она не помнила, но лицо, кажется, видела...
— Лэйр?
— Виконт Леруа.
— Доброго дня, виконт. Простите, у меня отвратительная память на лица, — Миранда решила не лгать.
Отвратительная. Леруа... супруг Джолиэтт. А это, надо полагать, его сын или внук... она все равно их не помнила! Видела-то пару раз в жизни!
Можно бы и запомнить, но зачем? Если через пару лет все равно уезжать в Ханганат?
— Вы ранили меня в самое сердце, виконтесса.
— А выглядите вы вполне здоровым.
— Нет-нет, я убит и ранен. Я просто умираю... и только вы меня можете спасти, виконтесса.
— Да неужели?
Миранде быстро надоел этот разговор, но виконт шагал в том же направлении, что и она. Придется терпеть.
Ох уж эти дворцовые коридоры! Быстрее бы они заканчивались!
ЛА!
Мужчина вдруг оказался впереди, наклонился к Миранде.
— Неужели вы пожалеете раненному вашей красотой воину один крохотный поцелуй? Самый невинный?
Вот когда Миранда пожалела, что Ляля и Нанук в ее комнатах. Вот они бы сейчас поцеловали гада... навек бы зарекся!
Но...
Собак — нет.
Убивать — нельзя.
Драться нежелательно, мужчина тяжелее вдвое и вдвое же массивнее... что делать?
А виконт уже наклонялся клицу Миранды...— Виконт, целовать девушку на людях — дурной тон, — мурлыкнула Миранда, указывая глазами ему за спину.
Такого изощренного коварства виконт не ожидал. И обернулся.
За что и поплатился.
Миранда не стала бить в пах. Вместо этого она со всей силы пнула негодяя по колену.
Получилось очень душевно. Попала она по опорной ноге, виконт мало того, что загремел на пол, так еще и взвыл от боли. А Миранда подхватила юбки — и ловко метнулась так, чтобы мужчина не смог ее поймать.
— Протянешь руки — протянешь ноги! — рявкнула она напоследок — и шаги виконтессы стихли в коридорах.
Мужчина кое-как поднялся на ноги, но о преследовании и речи не было. И о танцах забыть придется. И...
С-сучка!
* *
Миранда кое-как отдышалась у себя в покоях.
Так...
Чему мама учила?
Кладем в карман пакетик горького перца. Молотого, конечно.
В следующий раз негодяй получит его прямо в лицо.
И кастет.
Как мама называет его — явара. При правильном применении может доставить неудобства кому угодно. А выглядит этакой изящной палочкой, резной, деревянной...
Но кто бы мог подумать, что во дворце возможно такое? И ведь не пожалуешься!
В таких ситуациях почему-то всегда виноватой оказывается женщина! Неизвестно почему, но обидно, это уж точно!
Вот сын собаки легкого поведения!Авестер, лес в районе побережья
Они шли по лесу уже несколько дней.
Лиля знала, что восемь, отмечала черточками на кусочке пергамента. Потерять счет времени ей не хотелось.
По ее предположениям, километров пять — шесть в день они проходили. Может, больше, может, меньше...
Она бы шла и быстрее, и больше, но зачем рисковать ребенком? И зачем показывать барону свои истинные способности?
Нет, ни к чему.
Лучше чуток подольше. Заодно их, может, и искать перестанут.
Пока погода их щадила, но Лиля все чаще оглядывалась по сторонам. Не нравился ей сегодняшний день...
Если кто понимает...
Когда вроде бы и небо еще чистое, и солнышко светит, и птицы чирикают, но — давит.
Душно, тяжко, словно на тебя руку положили — и при- гинают к земле, и воздух тяжелый и невкусный, и в глаза словно песку насыпало, и давит, давит, давит...
Лиля чувствовала, что может сейчас лечь и уснуть. И отчетливо понимала, что с ней происходит.
Метеозависимость.
Видимо, от беременности. От возраста оно чаще бывает, но и от беременности тоже может быть. Организм становится чувствительнее иного барометра, улавливает малейшие изменения в атмосфере ну и реагирует.
Будет дождь?
Наверняка.
А у них-то ни зонтика, ни резиновых сапог, ни плащей- непромокаек... почему здесь еще не открыли каучук?!
Хочу!!!
Лиля даже способ помнила, которым пользовались первые изобретатели, проваривать каучук с серой... проблема одна.Гевеи нет.
А собирать сок одуванчиков? Трижды ха.
Оставалось только начинать искать укрытие. Лиля вертела головой по сторонам, озадачив тем же самым и Лоф- рейна, но повезло ей за полчаса до начала грозы.
Гроза в лесу...
Страшно?
Поверьте, это не то слово.
Когда сизые тучи в одну минуту затягивают небо, и день превращается то ли в вечер то ли в ночь, когда наступает сумрачное тяжелое безвременье, когда деревья шумят грозно и предостерегающе — не уйдешшшшшь!
Когда было тепло, даже душно — и мгновенно стано- | вится холодно, промозгло, так, что до костей пробирает
в единую минуту и хочется надеть на себя хоть шубу, лишь бы согреться!
Когда кусты цепляются за одежду, а организм чувствует грядущие неприятности каждой клеточкой.
Лиля отлично знала это ощущение.
И понимала, что если не найдет укрытие, вымокнет до нитки. А это чревато воспалением легких — считай, в данных условиях верная смерть.
Энтони тоже это понимал. Так что оглядывались они на пару, и подходящее укрытие заметили одновременно.
Дерево.
Здоровущее, в несколько обхватов, и что приятно — уже упавшее. Этакий матерый выворотень.
Корни врасхлест, воздетые, словно руки для призыва о помощи, вывороченный кусок земли, размером с телегу...
