— Вот как?
— Я не знаю, кто их привез и сколько лет они лежали. Давно. Но... там была интересная заметка.
— Какая же?Барон смотрел с явным недоверием, хорошо хоть, убедившись, что графиня дурного не посоветует, не мешался под ногами. Ждал объяснений.
■ —Автор писал, что люди, пьющие сырую воду, чаще болеют.
-Да...
— И писал, что разрезал таких людей. В животах у них были черви.
Лиля имела в виду глистов. Наверняка, барон с ними сталкивался... так или иначе, в эту эпоху с ними сталкивались все. Болезнь немытых рук, этим все сказано.
-Так?
— Автор заметил, что если люди пили воду, смешанную с вином, они болели меньше.
— Потому что черви не переносят вина?
— Именно! — хлопнула в ладоши Лиля. — Можете сами проверить, если червяка поймаете.
— Допустим... а кипячение тут при чем?
— А если червяка опустить в кипяток?
— Он умрет. Но мы же не кипяток будем пить...
— Автор считал, что крохотные черви живут в воде, и потом, у нас в животах, растут до невообразимых размеров.
— Фу! — скривился барон.
Лиля пожала плечами.
А как еще объяснить концепцию микробов? Не доросли тут до Левенгука и первый микроскоп еще в перспективе...
Сделать бы...
Но там такая оптика! Не средневековая. Хорошо хоть с подзорной трубой удалось... да и физик из Лилиан никакой, откровенно говоря.
Паршивый...
90
90
91
91
Еще громадная благодарность, что барон не закатывает истерик, не устраивает ей блиц-опросов и допросов. А мог бы.
Понятное дело, Лиля бы его послала, но жизнь они бы усложнили друг другу изрядно.
По счастью, Энтони отлично понимал, что из леса надо уходить. Выйти к людям, а потом будет видно. И коли уж Лилиан ориентируется в лесу лучше...
Сам Энтони тоже пытался бы. Но с напарником это намного легче. Только- вот воспринимает ли он Лилиан, как напарника?
Лиля не знала. Но старалась поддерживать эту иллюзию.
— Червяки погибнут, мы спокойно выпьем воду, когда она остынет. Или перельем куда надо.
Энтони кивнул.
И Лиля занялась охотой.
Лягушки?
М-да, с лягушками вышло не очень. Удалось подбить всего четыре штуки. Зато крупных, матерущих даже. Потеряла она сноровку...
И сачка не было.
Вот, в детстве мальчишки по-простому охотились — глушили их палками с берега, а потом вылавливали сач- ] ком для бабочек. Лиля их просто глушила... и не всегда попадала.
Прошло детство.
Барон покривился, а Лиля пожала плечами.
Не хочешь квакушку?
Она сама скушает. Ей нужно полноценное питание, белки, жиры, углеводы... ладно, последние вряд ли обнаружатся в лягушке, но все остальное — запросто.
Зато рогоз пошел «на ура». Запеченных корневищ ба- > рон стрескал штук тридцать, и куда только влезло? Как не , лопнул еще...
Но Лиля была не в претензии.
Осознав, что уничтожил все надерганное, барон устыдился и лично полез дергать камыш дальше. А Лиля разлеглась на плаще и отдыхала.
В путь они в этот день не двинулись. От болота? Зачем?
Нет, от добра — добра не ищут, лучше уж запасов набрать...
Да, запасы...
Как приготовить лягушку?
Французы, с их высокой, хм, кухней, лопают только лапки.
Эстеты паршивые.
Лиля отлично знала, что съедобна вся лягушка.
Что надо сделать?
Оторвать ей голову и снять шкуру. Внутренности удалить, конечно. Кто ж кушает лягушку с потрохами?
Это несложно.
Зачем снимать шкурку?
Да потому, что Лиля собиралась варить бульон из лягушек. А шкурка в бульоне горчит.
Жарить?
Ачто там жарить-то? Проще поварить , тогда и бульончика можно попить, а им горячее полезно, и мясо от ко- г утей отделится, и зеленки можно какой набросать... че- ■ /ремшу Лиля отлично опознала.
Барон кривился и морщился, но еще пару лягушек под- \ бил и принес.
Добытчик.
Но ехидничать Лиля не стала. Поблагодарила, порадовалась и засунула принесенное в бульон. Что ж, за котелок I- Алексу громадное спасибо, без него было бы сложнее.Бульон варился достаточно долго.
Лиля даже успела обтереться водой.
Махнула барону рукой, чтобы не подсматривал, разделась, зашла в болото по щиколотку, выбрав место почище, намочила клок, оторванный от юбки, и принялась протираться. Слизистые оболочки не трогать, а кожа — естественный барьер между нами и природой, ее протереть даже нужно.
Пусть дышит, пусть грязи поменьше будет...
В море Лиля по понятным причинам не купалась. Оно и неплохо бы, но ведь вода соленая! Кожу разъедает, потом смывай ее... проще пресной обтереться, чем в соленой искупаться. И в глаза попадет — щиплет.
Нет, море Лилиан решительно не нравилось.
Бульон, наконец, сварился, и Лиля принялась сервировать стол.
Тарелок у них не было, ложка одна, кружка одна, поэтому Лиля решила вопрос быстро. Налила себе бульона в кружку, выловила и разложила мясо по листьям лопуха, а котелок с остатками бульона придвинула к барону и вручила ему ложку.
— Приятного аппетита, Лофрейн.
— Лилиан... вы и правда будете это есть?
Лиля фыркнула и демонстративно отпила из кружки. Ловко, чтобы ни губ, ни языка не обжечь.
— И что?
Бульон все равно чуть горчил, пах травой, немного болотом, а вкус...
Курица и есть курица.
Просто это — курица-мутант. Чернобыльская, к примеру. Или еще какая с могильника ядерных отходов.
Лофрейн молчал.
Лиля отщипнула толику мяса, пожевала...
Не идеал.И соли не хватает, и вообще...
Можно бы бросить в котелок кусочек солонины, но ее беречь надо. Пока подождем разбрасываться.
; — Что вы на меня так смотрите, барон?
Энтони покачал головой.
Он пока не притронулся ни к бульону, ни к лягушке...
Лиля смотреть не стала.
Выпила свою часть, съела мясо и улеглась отдыхать. Пусть сам решает, она, если что, барона на себе не потащит. Вот еще не хватало.
Жить — или не жить? Вот в чем вопрос... Куда там Шекспиру, здесь все по-взрослому, без душевных страданий. Все всерьез.
Над головой, высоко в синем небе, плыли сосны. Покачивались рядом упругие метелочки травы. Полз хлопотливый муравей.
Лиля прикрыла глаза.
— Я подремлю немного, если соберетесь спать — разбудите.
И отключилась.
Мгновенно, словно свечу задули. Спать хотелось...
Черт с ним, с Лофрейном! Пусть сидит и страдает над невинно убиенной лягушкой.
* * *
Энтони Лофрейн, барон Лофрейн, не страдал.
В настоящее время он решал серьезный вопрос: кто сошел с ума?
Он сам?
Мир вокруг него?
Альдонай?
В первое верить не хотелось, а остальное было сложно проверить. Вот что тут скажешь, что сделаешь?
Лилиан Иртон вела себя...
Да где вы видели аристократку, которая лопает на обед собственноручно пойманную, ошкуренную и приготовленную жабу!? Что за бред!?
>« ф
>« ф
Мужчина даже головой замотал.
Лягушка никуда не исчезла.
Лилиан — тоже. Лежала, дремала себе, и простая рубашка натягивалась, обрисовывая такую грудь, что у мужчины руки зачесались.
Так бы и протянул....
Не стал из чувства самосохранения. Энтони дураком не был, и догадывался, что прозвучит в ответ. Если вообще прозвучит...
Под рукой у Лилиан Иртон очень удобно устроилась небольшая палка... так, чтобы схватить — и сразу пустить в ход. Определенно.
Графиня может драться палкой?
Шаблоны рвались с таким треском, что уши закладывало. Мир вообще никак не желал обращать внимание на баронские страдания. А Энтони не мог увязать все в своем разуме.
Лилиан Иртон была аристократкой.
Это было видно в каждом слове, жесте, взгляде... что отличает холуя от аристократа?
Лакей может разбогатеть, может купить себе титул, но всегда, всегда, в любой одежде, будет попадаться на одно I и то же.
