Внезапно представилось, как Дамир посапывая, сладко спит, подложив под щеку толстую черную книжку, на которой большими буквами написано «Мои злодейские планы». Или же он хранил в спальне свой личный дневник?
Мое сердце в предвкушении забилось сильней. Я хочу прочитать его дневник! Вперед, совершим праведный налет на комнату колдуна! Освятим его владения словом Великой!
Я чувствовала дежавю — вновь стояла около обычной на вид двери, за которой, возможно, скрывались главные улики злодейств колдуна, и не решалась ступить в неизвестность. Но в этот раз я была не одна, со мной стояла жена магистра Гоннери, хотя, признаюсь, лучше мне от этого не стало. Эта… ненормальная вела себя крайне странно: она словно что-то вынюхивала, ползая чуть ли не на корячках возле порога, задумчиво хмыкая и цокая. Мешать ей я даже не пыталась — увольте, мне хватило и прошлого раза, более тесного с ней знакомства на лестничном пролете, — только наблюдала со стороны и поражалась тому, какой магистр Гоннери странный человек.
Почему он выбрал в спутницы жизни ту женщину? Что в ней нашел привлекательного? Нет, я не спорю, внешне она неописуемо красива, но ее поведение, манера подавать себя и вести диалог оставляли желать лучшего. Да она просто умалишенная истеричка! Но, признаю, было в ней что-то такое, что заставляло подчиняться…
Интересно, а что хранил под подушкой Дамир? Какие у него мечты и планы? Может, я найду в его спальне дневник? Даже у моего Его Величества он был, куда отец записывал важные мысли и отмечал дни собраний с министрами. А у мага, который занимается сложными опытами, он должен быть обязательно! Не хранит же Дамир все в своей голове? Так и забыть свое имя не долго. Лира, в последний раз обнюхав дверь, вынесла свой вердикт:
— Она заперта.
Я шокировано на нее глянула, не веря в то, она говорила это серьезно. Великая, с кем я связалась?
— И это все? — осведомилась я. — Да я с первого взгляда могу определить, что она заперта!
— Правда? — также удивилась женщина, как-то по-новому на меня взглянув. — Ты обладаешь магическим даром?
— Конечно, нет, — как можно надменнее фыркнула я.
Меня не учили теории магии. Да и зачем мне это надо? Намного проще владение мечом, чем заучивание разных скучных фраз. Или как там делается магия? Пассы руками? Копание в потрохах животных? А может танец нагишом под проливным дождем с бубном в руках?
— А как ты тогда увидела магическую защиту? — нахмурилась Лира, но вдруг хлопнула себя по лбу, залившись смехом. — А-а, ты говоришь про обычный замок, а я-то подумала… Прожив столько лет об руку с магией, забываешь о таких простых вещах. Просто у нас в обиходе слово «заперта», подразумевает, заперта магически, что на нее наложена печать. Маги не обращают внимания на обычные замки. И зачем придумывать к существующим словам другие значения? Не будь их, многие люди бы перестали путаться. И стало бы поменьше казусов.
Я вновь внимательно посмотрела на дверь. Обычная, сделанная из дуба, с большой медной ручкой. Вокруг нее не было никакого сияния и ничего не выдавало то, что она находилась под магической защитой. Непонятно, как Лира определила, что дверь заколдована?
— Я не могу ее открыть, — вздохнула моя спутница по «великому заговору» и расстроено продолжила. — Моих сил и так еле как хватило, чтобы узнать, что дверь под защитой. Взломать печать я не в силах. Извини.
Я тоже пригорюнилась. А я уже надеялась заглянуть внутрь спальни, предвкушала прочтение планов колдуна и его разоблачение! Но это же простая дверь, как она может помешать восторжествлению справедливости! Не понимаю!
— А если попробовать вскрыть замок? — робко предложила я, задумавшись, как попасть внутрь.
На что Лира хмыкнула, подошла к двери и, достав ножик, со всего размаху воткнула его в деревянную дверь. По ней прокатилась еле заметная вспышка света, а нож словно застрял в воздухе, не достав до деревянной поверхности лишь пару сантиметров.
— Вот что означает «магическая защита», — пояснила жена магистра Гоннери, смотря на мое изумленное лицо. — Если бы я не добавила в нож импульс своей энергии, он бы отскочил от барьера, — она попыталась еще вытащить, но ножик не сдвинулся и на миллиметр, — а так он застрял! Мой любимый ножичек…
Вдруг на двери белыми светящимися буквами стала появляться надпись. Я и Лира подошли поближе, вчитываясь в послание.
«Дорогие дамы! Я, конечно, очень польщен к такому вниманию с вашей стороны, но:
Мари — даже если ты взломаешь защиту, знай, между нами все равно ничего не будет. Дай припомню, какая это твоя попытка? Десятая?
Лира — конечно, это будет звучать по-детски, но я пожалуюсь Филу. Другой управы кроме твоего мужа на тебя, моя дорогая, увы, я не ведаю.
Эрика — как вам не стыдно! А еще приличная девушка из благородной семьи. Вы разбиваете мне сердце своими выходками! И даже не пытайтесь сломать дверь. Знайте, что я по-любому не стал бы хранить трупы «жертв» у себя в спальне. Уверяю вас, я не некрофил.
Ну, а если это Милена, то слушай. Сколько раз тебе повторять, что бардак в моей комнате это мой творческий беспорядок, который категорически запрещается трогать! А то после твоей приборки я полдня по замку ищу вещи.
На этом откланиваюсь, Ваш Дамир»
Я раза четыре вчитывалась в это послание, пока оно не исчезло. Каков нахал! Мало того, что он установил защиту, что попасть в его спальню не возможно, так он еще и поиздеваться решил! Да и над кем! Рядом со мной негодовала Лира, не веря, что на нее решили пожаловаться мужу. В этот момент мне хотелось придушить его собственными руками — он выводил меня из себя даже на расстоянии! Вдруг жена магистра Гоннери, целенаправленно направилась к соседней комнате. Я заинтересованно пошла за ней следом.
— Что вы делаете? — спросила я у женщины, когда та вошла в полутемную комнату и стала деловито осматриваться.
— Еще не все потеряно! — произнесла она, подойдя к окну и одернув шторы, впустив в комнату закатное солнце. — Можно попробовать забраться в спальню снаружи. Наверняка Дами и не подумал ставить защиту на окно…
— Но это же полное безумие! Тут высоко и вы разобьетесь! На улице же зима, а карнизы скользкие!
Она же может запросто поскользнуться и разбиться насмерть! Что же потом скажет магистр Гоннери? А как посмотрят на меня? Как на убийцу, что не смогла удержать от этого судьбоносного шага женщину? Лира на мгновение задумалась и, вздохнув, пожала плечами:
— Да, ты права, это плохая идея, — я облегченно вздохнула. — Мари же, вроде, уже пыталась пролезть в спальню к Дами через окно, он, наверняка, наученный горьким опытом, наложил заклятие и на раму. Как же я могла это позабыть…
Она устало присела на подлокотник ближайшего кресла и мы, пару минут молчали, наслаждаясь закатом. Небо окрасилось красным, солнце лениво уходило за горизонт, а облака обрели розоватый оттенок. Зимний лес стал выглядеть еще угрюмей, словно собрав в себе все тени, а птицы засобирались домой, чтобы скорее успеть до темноты оказаться в безопасности. Скоро начинала властвовать ночь. Стекла украсили морозные узоры, которые искрились в лучах закатного солнца, от окна веяло холодом…
Я подошла к нему, дотронувшись пальцами до стекла, чувствуя, как тонкая корочка льда таяла, а кусачий мороз покалывал подушечки моих пальцев. Может, как в детстве, писать на стеклах пожелания, чтобы Дух Зимы их прочел и исполнил? Я аккуратно вывела пальцем имя своего брата Максима, и, поддавшись настроению, подрисовала над ним корону. Макс достоин быть королем, он умный, справедливый и всецело преданный стране.
— Дами не может быть злым колдуном, — вдруг тихо начала говорить Лира, нарушив это безмолвие. Я, обернулась к ней, почувствовав, словно из нее разом выкачали ту неуемную энергию, оставив лишь пустую оболочку. — Кому как не мне это знать, тем более, если его призвание целительство! Но как я могу тебе это доказать, если мы даже не можем попасть к нему в комнату?
Она так искренне пыталась мне доказать, что Дамир хороший, что это вызывало определенное сочувствие ее непоколебимой уверенности и нежелание переубеждать в обратном. Зачем рушить чье-то наивное представление о мире? Пускай считает, что он добрый, но мы-то знаем, где скрывалась правда. Я вот тоже умела, как и он, строить глазки, да так, что все вокруг считали меня золотцем и ангелом во плоти. Но это же совсем не значило, что я святая.
