Я делаю вид, словно дико увлечена разглядыванием горгульи, чтобы избежать зрительного контакта с кем-нибудь. К счастью, все разговоры умолкают, стоит пожилому мужчине, одетому в твидовый костюм, войти в зал. Он поднимается на небольшую сцену, установленную перед каменным камином, и хлопает один раз в ладони, чтобы привлечь внимание собравшихся.

– Добрый вечер, дорогие ученики. Добро пожаловать в поместье Эмбертон. Позвольте мне первым от лица администрации и работников нашей школы сказать, как мы счастливы принимать вас здесь.

Его шикарный британский акцент делает из него настоящего джентльмена. Я провожу рукой по своим грязным волосам. Думаю, все же надо было сходить в душ, прежде чем заваливаться спать.

– Меня зовут мистер Оделл. Я директор школы.

Я пропускаю следующие несколько фраз, потому что наслаждаюсь тем, как он это произносит.

– В течение последних десяти лет Университет Хиллсборо в Вирджинии приложил немало усилий, чтобы сделать поместье Эмбертон одним из лучших учебных заведений в Англии, реализующих программы учебы за границей. Мы вернули этому историческому месту былое величие и пригласили всемирно известных преподавателей работать с нами. Мы очень рады, что в этом семестре с вами будут также учиться пятьдесят студентов из университета. – С разных сторон раздаются редкие аплодисменты. – Также к нашей программе недавно подключилась старшая школа Уотерфорд, чтобы обеспечить наиболее одаренным выпускникам возможность получить ценный опыт. Вы должны гордиться тем, что получили место в этой программе.

Персонал школы, стоящий по обеим сторонам сцены, вежливо хлопает нам. Мистер Оделл выжидающе оглядывает толпу учеников, и я чувствую себя неловко, потому что отдала все сбережения, чтобы попасть сюда, но ни о какой моей одаренности речи и не шло.

– Помимо академических возможностей, – продолжает мистер Оделл, – вам также выпадет шанс принять участие в дискуссиях, посвященных актуальным проблемам в Великобритании, записаться на факультативные занятия и познакомиться поближе с британскими традициями и обычаями. Мы надеемся, что вы этим воспользуетесь. Предлагаю вам на этих выходных изучить поместье и окрестности, потому что занятия начнутся в понедельник. Как вы могли заметить, здесь есть на что посмотреть. Недалеко от поместья находится Нортгемптон – ближайший город. В течение семестра до города будет ходить автобус, по вечерам и на выходных, но я все же советую вам сконцентрироваться на учебе.

Я замечаю, как кто-то рядом кивает на этих словах. Я поворачиваю голову и вижу, что это Сэйдж. Мне становится не по себе.

– Надеюсь, вас всех ждет восхитительный семестр, – заканчивает речь мистер Оделл. – Сейчас я даю слово нашим учителям. После окончания их выступлений приглашаю всех на небольшой банкет, где вы сможете пообщаться друг с другом.

Пока учителя представляются, ученики становятся все оживленнее. Как только церемония заканчивается и закуски поданы, все бросаются к столам. Я пробиваю себе путь к еде, наполняю тарелку и ретируюсь оттуда как можно скорее. Голоса эхом разносятся по залу, создавая какофонию звуков, от которой у меня начинает болеть голова.

Передо мной возникают две девушки. Я не помню их имен, хотя мне кажется, что я видела их в школе. Девушка с темными прямыми волосами наклоняет голову и внимательно изучает меня. Я сильнее вцепляюсь в свою тарелку.

– Эм, привет? – говорю я.

Она кривится.

– Черт.

Ее подруга радостно хлопает в ладоши.

– Ха, я говорила тебе, это она! Ты должна мне двадцать фунтов.

– Мы спорили на двадцать долларов, не наглей!

К горлу подступает тошнота, и я чуть не роняю тарелку. У них был спор обо мне? Мне резко становится плохо, барабанные перепонки разрывает от шума. Надо уйти отсюда. Я делаю шаг назад, но первая девушка протягивает руку вперед, чтобы остановить меня.

– Погоди. Можно я сфотографируюсь с тобой? Это будет моя первая фотка со знаменитостью!

Мои глаза расширяются от ужаса, и я делаю еще шаг назад, врезаясь в кого-то, все помидорки черри с моей тарелки рассыпаются по полу.

– Прости! – Я опускаюсь на колени, чтобы быстро собрать все, пока кто-нибудь не начал снимать на телефон и я не стала звездой второго вирусного видео за этот месяц.

– Вот поэтому на вечеринках я ем только плоскую еду. Риск рассыпать ее гораздо ниже.

Я поворачиваюсь на голос. Сэйдж аккуратно откусывает кусочек крекера с сыром. Она совершенно спокойна, короткие темные волосы обрамляют бледное лицо, подчеркивая длинные серьги в ушах.

– Верно. Учту в будущем, – бормочу я.

Я оглядываюсь назад, но те девушки уже исчезли. Я облегченно вздыхаю.

Сэйдж достает сложенный листок из кармана.

– Это мое расписание.

– Оу. Круто.

– Мое первое занятие пройдет в кабинете Уэллса.

– Уэллса?

Я внимательно рассматриваю ее расписание. Оно написано от руки пятью разными цветами. Ну конечно.

– Герберт Джордж Уэллс, – докладывает Сэйдж. – Каждый кабинет назван в честь знаменитого британского писателя девятнадцатого века… – Она останавливается на секунду. – …Потому что поместье Эмбертон построено в девятнадцатом веке. И первый владелец занимался поэзией. Ты вообще не читала ни один из буклетов, которые нам дали?

– Я читала… Просто там было так много информации.

Сэйдж смотрит на меня так, словно я заговорила на валлийском.

– Мне послышалось, или ты сказала Уэллс? – Мы поворачиваемся и видим Дэва и Хуана. – Вы говорили об анатомии?

– Ага. – Сэйдж улыбается, и лицо Дэва светится, как лампочка. – Ты тоже записался на этот курс?

– Да! То есть мы оба записались, – добавляет Дэв, махнув рукой в сторону Хуана.

– После анатомии у нас британская литература, а потом химия. А у тебя что?

– Что ж, у всех будет британская литература вторым уроком, потому что это обязательный предмет. – Сэйдж указывает в свое идеально оформленное расписание. – И на химии мы тоже будем вместе. А последним уроком у вас случайно не углубленная математика?

– У меня история искусства, – отвечает Дэв.

– А у меня как раз математика, – усмехается Хуан. – Кажется, в этом семестре у нас снова одинаковое расписание, Сэйдж. Объявляю состязание открытым.

– Ты, кажется, забыл кое-что – нет никакого состязания. – Сэйдж произносит это с невозмутимым лицом, но в ее глазах можно увидеть азартный блеск, что вызывает у Хуана смех.

Я ковыряюсь в тарелке, чувствуя себя все более неуютно.

– Так вы, значит, друзья?

Они неуверенно смотрят друг на друга, словно не зная, что на это ответить.

– Ну, вроде того, – нарушает молчание Хуан. – Так уж вышло, что мы посещали одни занятия по математике и естественным наукам с самого начала старшей школы.

– И мы работали вместе над проектом по биологии в прошлом году, – добавляет Дэв.

– Точно. Мы-то с Дэвом постоянно вместе, но вот Сэйдж… – Он многозначительно поднимает брови. – Ты постоянно слишком занята, чтобы проводить с нами время.

Сэйдж пожимает плечами:

– Ничего личного. У меня ни на кого нет времени. – Она смотрит на меня. – А что насчет тебя, Элли? У тебя такое же расписание, как у нас?

Я едва сдерживаю саркастический смех. Конечно, нет. Я не записывалась на курсы, которые нужны для поступления в медицинский колледж. Единственный курс, связанный с естественными науками, означает, что у меня упрощенное расписание, но я едва потяну и это.

– Кажется, мы будем вместе на занятиях по химии и британской литературе, но я не записывалась на курс по анатомии и математике. У меня будет социальная психология утром и история искусств после обеда.

– М-м-м, – отвечает Сэйдж. – Ну… это тоже звучит неплохо.

Я рассматриваю ближайшую горгулью. Возможно, их здесь для того и установили, чтобы люди вроде меня находили в них спасение во время неловких разговоров.

– У меня для тебя есть хорошая новость, – Хуан легонько пихает меня локтем. – Насколько я помню, социальная психология будет проходить в кабинете Бронте, а этот класс довольно темный и зловещий. Отличная атмосфера для изучения мыслительных процессов человека. – Он подмигивает мне, и я благодарно улыбаюсь в ответ.