Ну, я не знаю. Иногда мне кажется, что я его тоже привлекаю.

Иногда я ловлю его нежный взгляд, и внутри у меня появляются бабочки (спасибо, живот). Но потом он кладет локоть мне на голову, пока мы стоим у перехода и ждем светофор, и я почти убеждаю себя, что он видит во мне лишь друга. И меня это совершенно устраивает. Я за платоническую дружбу, да. Полностью за. Пол-но-стью.

Нейтан кладет руку мне на плечо, и я чуть не вскакиваю со стула.

– Воу, ты в порядке?

– Пф, конечно. Почему это должно быть не так? – фыркаю я. Меня ведь не прервали посреди фантазий о Нейтане и его прессе, который, клянусь, виден, даже через университетскую толстовку.

– Ты слышала, что я сказал?

– Что?

– О вечеринке в Фи Каппа?

Мое лицо искажается гримасой.

– Вечеринка братства? А что с ней?

– Хм, ты хочешь пойти? Мой друг – член братства, и он говорит, что у них классные вечеринки. Не знаю, может быть весело.

– Ты понимаешь, что вечеринка братства – это место, где случаются все плохие вещи? Алкогольное отравление, изнасилование на свидании, дедовщина…

– Ладно, ладно, – смеется Нейтан. – Я понял, тебе не обязательно идти.

Ну почему я такая зануда? Я хочу пойти. Просто… не знаю. Наверное, я смертельно боюсь, что Нейтан узнает о моей симпатии, и это будет ужасно неловко.

К счастью, запищала микроволновка, и Нейтан занялся вытаскиванием кекса из кружки. Он так свободно передвигается по кухне, всегда с такой плавной грацией, что напоминает мне большую кошку. Например, льва или рысь. Он насыпает зелень в кружку с кексом и подносит ее мне. Я благодарю его, хотя аппетит у меня и пропал.

– В любом случае, мне пора. Я пообещал Мэтту, что пойду с ним в спортзал.

– Спасибо за кекс, – говорю я самым непринужденным в мире голосом. – Хорошей тренировки, – выкрикиваю в последний момент и тут же жалею, потому что прозвучало это недовольно.

Он снова окидывает меня тем самым взглядом, ухмыляется и уходит. Я возвращаюсь в свою комнату. Селена едва поднимает глаза от своего учебника по математике, когда я драматично падаю на кровать.

– Синие шары? – спрашивает она, делая заметки в своем блокноте.

– Самые синие шары, – стону я в подушку.

– Почти уверена, что книга называется «Самый синий глаз»[14].

Я поворачиваю голову и свирепо смотрю на нее.

– Ты не очень-то чуткая.

– Он пригласил тебя на вечеринку Фи Каппа?

– Откуда ты знаешь?

Селена закатывает глаза:

– Потому что у меня есть социальная жизнь? И Нейтан вскользь спросил, пойдешь ли ты.

Я застонала.

– На вечеринках я полный отстой. Если бы он хоть раз увидел меня на одной из них, то понял бы, что я самый неинтересный человек в мире.

– Поэтому ты не сходила здесь ни на одну? – Селена таращится на меня. – Подруга, у тебя проблемы. Ладно. Решено. На этот раз ты идешь.

– Нет.

– Да.

– Нет, ты не можешь меня заставить, я не пойду. Не пойду!

В пятницу вечером мы с Селеной стоим возле дома Фи Каппа, который буквально трясется от музыки. Я имею в виду, что буквально вижу, как дребезжат окна от каждого сильного удара басов.

– Это была плохая идея, – стону я. Единственные вечеринки, которые мне нравятся, это посиделки с настольными играми.

– Сосредоточься, – говорит Селена, взяв меня за плечи. – Ты выглядишь чертовски сексуально, и мы пойдем туда, ты найдешь Нейтана, а я найду какую-нибудь горячую девушку или парня, в зависимости от того, кто приглянется первым, и нам обеим повезет сегодня.

– Повезет? – пищу я.

– Ну, понимаешь, сорвем куш?

Я смотрю на нее недоверчивым взглядом.

– Завалим. Переспим?.. Да боже, трахнемся! Так понятнее?

Мой голос взлетает на несколько октав выше:

– Я не собиралась… Я не готова…

Селена смеется.

– О боже, твое лицо. Я просто шучу. Никакого траха… сегодня вечером, хорошо? Вы с Нейтаном слишком очаровательны, чтобы предаться пьяному сексу на одну ночь. Мы просто найдем его, он увидит тебя в этом наряде, и все. Он УМЕР.

– Надеюсь, не буквально, – бормочу я себе под нос на всякий случай, если проклятие где-то рядом.

Делаю глубокий вдох и следую за Селеной, которая уже уверенно входит в оживленный дом братства.

Внутри оказалось еще хуже, чем я думала. Музыка настолько громкая, что у меня зубы стучат в такт. Селена ныряет в толпу, пробираясь между разгоряченными танцующими телами, увлекая меня за собой. Я понятия не имею, куда мы направляемся и откуда она вообще знает, куда идти.

Кто-то проливает ледяной напиток на узкие джинсы, которые Селена одолжила мне на вечер, и я визжу, отпуская руку Селены, но любой звук немедленно тонет в общем шуме. Тела наваливаются и смыкаются, отрезая от меня Селену. Я выкрикиваю ее имя, но не слышу даже свой собственный голос.

И теперь я одна. Делаю глубокий вдох, но это становится ошибкой. В братских домах, наверное, и в лучшие времена пахнет не очень хорошо, а через час шумной вечеринки воздух становится радиоактивным. Я вздыхаю, беру себя в руки и снова погружаюсь в толпу, зовя Селену. Какой-то пьяный парень, споткнувшись, врезается в меня, отчего я спотыкаюсь тоже. Меня сейчас затопчут. Это не лучший способ умереть…

– Эй, эй, – говорит кто-то, поднимая меня с липкого пола.

– Нейтан, – выдыхаю я.

– Мэдди? – моргает он. А затем смотрит, будто видит меня в первый раз, и его глаза расширяются. – Вау.

Я закусываю губу. Селена гордилась бы его реакцией, но я чувствую себя глупо, как будто на мне чужая одежда. Хотя так оно и есть. Селена втиснула меня в джинсы, настолько узкие, что, я уверена, их придется срезать с моих ног, и в мерцающую майку, которая не предполагает бюстгальтер под нее. Селена говорит, что это нормально, так как бюстгальтеры предназначены только для женщин с грудью. Сурово, но честно.

– О, привет, – говорю я, как будто совершенно не ожидала увидеть его, как будто не специально пришла сюда полуголой, чтобы удивить его и чтобы он полюбил меня в ответ.

– Что? – кричит он.

– Я сказала «привет»! – кричу я в ответ.

– И тебе привет! – снова кричит он. По крайней мере, я думаю, что именно это он и выкрикнул.

– Что? – пытаюсь я расслышать.

Мы оба качаем головами и смеемся, и вся неловкость, которая возникла между нами, тает, как маленький кусочек маршмеллоу. Он берет мою руку и сжимает ее, прежде чем повести меня через комнату. Мое сердце болезненно сжимается, что сейчас он заметит, какие у меня потные ладони, и отпустит, и я потеряю его в толпе так же, как потеряла Селену… Но Нейтан крепко держит мои пальцы и медленно пробирается сквозь толпу, оборачиваясь через каждые несколько шагов, чтобы убедиться, что я в порядке.

Неожиданно мы оказываемся на заднем дворе, холодный ночной ветер жалит мое лицо и голую спину, отчего по телу бегут мурашки. Нейтан закрывает за нами стеклянную дверь, и, слава богу, грохот музыки становится тише.

– Ты справилась, – произносит Нейтан, обнимая меня одной рукой.

– Где Селена?

– Где-то внутри.

Я достаю свой телефон и отправляю ей сообщение, что нахожусь на заднем дворе, а Нейтан в это время здоровается с теми, кто тоже решил выйти на улицу. Их всего несколько человек, и у всех в руках красные пластиковые стаканчики или бутылки с пивом. Хорошо, я смогу это сделать. Здесь намного спокойнее. Засовываю руки в карманы, или, во всяком случае, пытаюсь. Оказывается, эти дурацкие джинсы слишком тесные, чтобы пролез хотя бы мизинец. Нейтан знакомит меня со своими друзьями, имена которых я сразу же забываю, но, когда называю им свое, некоторые из них тут же оживляются и смотрят на Нейтана, который в ответ лишь прищуривается. Мое сердце почти выпрыгивает из груди. Значит ли это, что он рассказал обо мне друзьям? ЗНАЧИТ ЛИ ЭТО, ЧТО ОН ЛЮБИТ МЕНЯ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПРОСТО ДРУГА?

Так, подружка-сталкер[15], притормози. Это ничего не значит. Девушка передает мне бутылку пива и протягивает вместе с ней открывалку.