— Что теперь будет? — спрашиваю у Махдаева, когда он сообщает мне эту новость.

— Сядет. Без вариантов. Слишком много делов натворил.

— А с Зарой что будет?

— Я дал ей сутки на раздумья — либо уезжает в другую страну, либо пойдет к отцу.

— Но… Это же жестоко, Осман.

— Жестоко? — кажется, Махдаев прифигел от моего заявления. — Она могла ранить тебя или… Даже думать не хочу об этом «или»! А ты говоришь, что жестоко поступаю с ней?

— Она просто была на эмоциях.

— Поль, — Осман тормозит и поворачивается ко мне. — Я понимаю, что ты относишься к людям слишком хорошо, но… это нельзя прощать. Такие люди никогда не поймут своих ошибок.

Молчу, закусив губу, раздумываю над его словами.

Наверное, он прав, но я не могу перестать жалеть Зару. Возможно, все дело в избытке окситоцина в крови из-за того, что я кормлю дочку грудью, возможно, в чем-то другом…

— А если бы мы были на прогулке с Кариной? — Осман приводит свой крайний, самый серьезный аргумент. — Ты подумай об этом.

— Не дай Бог!

— Вот именно. Никогда не стоит жалеть тех, кто пошел на подлость.

Киваю, не желая больше спорить на эту тему. Осман прав, просто я еще не осознала до конца всю степень серьезности ситуации, в которой мы оказались часом ранее.

Честно говоря, все, чего я сейчас хочу — это забыть о произошедшем как о страшном сне. Прижаться к моей крошке, вдохнуть ее сладко-молочный аромат и никогда больше не бояться за жизнь своих близких.

— Осман? — мы уже собираемся выйти из машины, когда я останавливаю Махдаева.

— Да, родная?

— Я боюсь той правды, что может открыться. Ну… Моя мама и Тагир… А еще боюсь того, что он решит испортить нам жизнь.

— Я понимаю, родная. Но тебе нечего бояться — я стану стеной, если нужно. — Осман ласково гладит мне щеку.

— Осман, ты можешь попросить своих людей больше не искать информацию?

— Могу. Если тебе так будет спокойнее.

— Да, — сжимаю его руку. — Я не хочу ворошить эту тайну. По-крайней мере, сейчас. Я уже один раз потеряла отца, не хочу переживать эту боль снова.

Да, это решение дается мне нелегко, но оно самое правильное на этот момент. Я так чувствую. Я устала жить в постоянном страхе, что вот-вот нагрянет очередной… армагеддец. А если еще и Тагир узнает всю правду, то беды не миновать. Так подсказывает мне интуиция. А она меня еще ни разу не подводила.

Ну разве что пару раз, но сейчас не об этом.

— Хорошо, Огонек, как скажешь. Я приму любое твое решение.

Посылаю Махдаеву благодарную улыбку.

— Эх, так и не попали в "Мариотт", — вздыхаю я, пытаясь разрядить обстановку.

— Ничего, Огонек, повторим на неделе, — ухмыляется Осман. — И вообще, у нас столько времени впереди, хватит и на "Мариотт", и на "Фо Сизон".

— Ах, ах! Я вся ваша, да и в доме Милы Захаровны мы вроде бы не страдаем.

— Это я уже решил. — Вот ведь решала! — Пойдем, не могу, соскучился по дочери.

Ну и разве откажешь Осману в этом вопросе?

Даже у больших мужчин есть маленькие слабости, против которых они не способны устоять.

Эпилог. Осман

Мои девочки резвятся на лужайке нашего нового дома, в то время как я быстренько накидываю список дел своему помощнику. Нужно поставить памятник тому человеку, который придумал удаленку, электронку и прочую "-ку", облегчающую жизнь даже самым большим боссам.

Нет, я, конечно, не такой биг босс, как меня дразнит Поля, но все же, дел у меня не меньше.

После ареста Тагира фирма перешла в мое управление, однако я решил поступить так, как мне велело сердце — продал часть бизнеса, оставив себе сотрудников и офис, и вырученные деньги перевел в благотворительный фонд. Я думаю, что там они сослужат куда более добрую службу и хоть как-то очистят карму Джамалиева.

Не то чтобы я заботился о репутации Тагира, просто я не хочу поступать так же подло, как и он — было время, когда моего отца списали со счетов, и не просто списали, скинули всю грязь, что годами копилась за дверьми фирмы Тагира.

Нажимаю на кнопку "Отправить" как раз в тот момент, когда маленькая Карина оказывается в зоне видимости. До этого они с мамой скрывались за пологом большого белого шатра.

— Иди ко мне, моя принцесса! — подхватываю маленькую разбойницу на руки и подкидываю вверх, заставляя ту визжать от восторга.

— Осман, ну хватит! — смеется Полина, подбегая к накм. — Малышка только покушала, ей уже пора баиньки.

— А я вот еще не ужинал, хотел перекусить этой сладкой булкой, — не могу оторваться от дочери и утыкаюсь носом в ее вкусно-пахнущую шейку.

— Па, — произносит вдруг малышка и трогает мою щетину своими пухлыми ладошками.

— Ты слышал?!

— Первое слово!

И почему меня так распирает от гордости? Моя девочка подарила свое первое слово мне, разве я мог мечтать о таком счастье год назад?

— Ну вот, девять месяцев носишь, ночами не спишь, а потом — папа, папа, — вздыхает Полина с наигранной грустью.

— Женщина, отставить разговоры, иди сюда, — свободной рукой притягиваю Полю к себе и целую в висок. — Второе слово — твое.

— Ага, скорее за Багировым, — фыркает Огонёк.

Да, тут даже я бессилен. Нашей малышке очень понравился дядя Дин, наверное, он закодирован на то, чтобы притягивать внимание женщин всех возрастов к своей скромной персоне. Ну насчет "скромной я, конечно, пошутил.

Хотя, в последнее время Багиров сильно изменился, остепенился. Поля утверждает, что во все виновата его любовь к Ками, с которой они не расстаются ни на минуту.

Но у Ками есть одна очень сильная соперница — наша Карина никого не подпускает к дяде Дину, когда тот берет ее на руки. Они о чем-то мило беседуют, сидя в детской на коврике или разгуливая по заднему дворику нашего дома.

Кстати, о нашем доме.

— Поль, ты не против, если Мила Захаровна с Артёмом заедут на ужин?

— Шутишь? Конечно, не против. Тем более, твоя мама столько всего наготовила.

— Моя мама? — удивленно вскидываю бровь.

— Осман, Осман, — качает головой Поля. — Как хорошо, что завтра ты уходишь в заслуженный отпуск, а то буквально прирос к ноутбуку сегодня. Даже не заметил, что приехали родители.

— Вы такая строгая, Полина Аркадьевна.

Поля краснеет, когда я сжимаю ее талию и опаляю ухо горячим шепотом.

— Но сегодня моя очередь, забыла?

Да, да, мы иногда увлекаемся взрослыми играми, что поделать, моя женщина слишком желанна и пробуждает во мне недетские фантазии.

— Осман, увидят же, — а еще Поля бывает такой правильной скромницей, что я готов вручить малышку в руки бабушки и деда, и увезти свою невесту в тот отель, куда мы так и не смогли доехать.

Слишком суетным выдались последние полтора месяца, что я зачастую приезжал домой далеко заполночь.

— И что? Пусть видят, — целую ее шею. — И вообще у нас на следующей неделе свадьба, так что… Имею право. Ну и дочь на руках, если ты забыла.

Полина шутливо тычет меня кулачком в бок, а потом вдруг закусывает губу — она всегда так делает, когда находится в состоянии нерешительности или думает над чем-то серьезным.

Но я не успеваю расспросить у нее причину то ли беспокойства, то ли… радости, потому как приезжают тетя Люда и Артем, и Васька выбегает к ним навстречу, забыв про то, что ей бы пока лучше ходить медленным шагом, а не лететь на крыльях любви. Не то, чтобы я против их с Артёмом отношений, скорее только за, но у Васьки еще восстановительный период после операций не закончился.

А потом мы большой дружной толпой идем в дом, ужинаем, смеемся и просто получаем наслаждение от того, что можем проводить время с близкими.

И каждый раз глядя в глаза Полины, слыша заливистый, детский смех моей дочери, я понимаю, что наконец-то обрел настоящее счастье.

Оставляем Карину родителям и уезжаем с Полей на вечернюю прогулку.

— Огонёк, все в порядке? Ты какая-то задумчивая? — накрываю руку Поли своей ладонью. — Что-то случилось?