– Вот видишь, есть, что с тебя поиметь. Эти черные риэлторы всегда ищут человека одинокого, слабого, несчастного. Втираются в доверие – раз, и нету жилья.

Я задумалась. История не очень правдоподобная, «мыльная опера», как говорила бабушка, она такие фильмы на дух не выносила. Зато сам Никита – и внешне симпатичный и говорит очень убедительно. Но профессиональный мошенник просто обязан быть обаятельным, иначе не обманет никого. Разве в моей жизни не было такого, «обаятельного и привлекательного»?

Валя-Валентин, моя самая большая любовь в жизни! Высокий, спортивный, грива каштановых волос, лицо аристократичное, как у молодого Блока. Я просто с первого взгляда влюбилась. От смущения двух слов не могла сказать, зато он говорил за двоих. И какие красивые слова находил, какие стихи сочинял! Бабушке смог понравиться. А все – ради квартиры. И слова, и подарки, и поцелуи, и объятья. До сих пор в жар кидает от стыда, что такая дура была! Ведь могла замуж выйти, ребенка родить на третьем курсе. И мыкаться с этим пройдохой долгие годы, пока ему не посветит более выгодная женитьба. Но невеста нашлась раньше, спасибо ей. Катюша Спиридонова, пухленькая, туповатая, зато – «дочка большого папы». Она пришла в нашу группу из академотпуска. И Валентин нацелился на неё мгновенно, как стрела компаса на север. Я не понимала, чем я хуже, ревела, страдала, а потом поняла. Департамент строительства мэрии – вот на ком женился Валентин, а вовсе не на Катюше. Впрочем, уродиной она не была, немного полная – так это дело вкуса. Зато уж одета-разодета в пух и прах. И машина своя, «мерседес», и квартира отдельная с евроремонтом, и отдых на модных курортах…

Ладно, хватит об этом, пройдено и забыто. А я ещё Ксюшу глупой считаю за страсть к Валерке.

И только подумала – Ксюша погрустнела, глаза погасли и говорит:

– Даша, пойдем, сходим к Валеркиным родителям? Может, что-то узнали.

– А позвонить они могли?

– Конечно, но вдруг забыли. Если новость хорошая, или…

– Пошли! – «А то сейчас заплачет».

К родителям Валерки мы, конечно, сходили безрезультатно. Отец был замкнут, неразговорчив, похоже, готов к самому худшему. Но мама верила, что сын жив, просто ему что-то мешает выйти на связь. Она твердила, что Валерка поехал на заработки, ведь она слышала, как накануне ему угрожали по телефону, требовали, чтобы срочно вернул долги.

– Долги? Какие долги? – встрепенулась Ксюша.

– Не знаю. Кажется, карточные.

И тут я, кажется, поняла, зачем он приходил ко мне. Валерку за долги наняли те самые черные риэлторы. И вовсе он не воспылал страстью ко мне, просто хотел притупить бдительность и украсть документы на квартиру. Валерка с работой не справился, деньги не отработал. Его, наверное, побили, а может, услали в другой город. А вдруг он уже слепок с ключа сделал? Я еле дождалась, когда закончится этот визит вежливости. Конечно, я ничего не сказала Ксюше о своих подозрениях. Отвлекала её, как могла, расспрашивала о работе. Ксюша оживилась немного.

– Работаем, аж пыль летит! У нас список фермерских хозяйств – в руку длиной. Но всех, конечно, не охватим, да это и не требуется.

– А как быт, наладился? Ты говорила, в машине ночевать приходится.

– Это только в первый раз. Мы ехали поздно, да ещё дождь прошёл. Заблудились на проселках, не доехали до фермера. Пришлось в другой деревне остановиться, где пустили. А хозяйка, может, и добрая, но грязнуля ужасная. В доме воняет, как в хлеву. Я просто побоялась у неё и спать, и есть. Кипяточку только взяли лапшу заварить. А утром, как рассвело, двинули дальше с Костей. А у фермера Фёдорова, конечно, навозом пахнет, но только на скотном дворе. А в доме – чисто, опрятно, жена одета и причесана не хуже артистки, дети красивые. А как нас кормили!

– Кстати, Ксюша, когда твои новости села выйдут в эфир? Хотелось бы посмотреть.

– Первые – сегодня. В 11, в 15 и в 17 часов. Смотреть лучше днем, вечером урежут.

– И долго ты будешь телезвездой?

– Пока планируют 2 недели по будням давать в эфир. – Она чуть улыбнулась, наскоро попрощалась со мной и уехала, готовить новый репортаж из своей деревни.

Дома все оказалось на местах, никто не врывался. Мне стало легче дышать. Я решила не держать дома документы. Паспорт, полис я и так носила в сумочке. Если взять вместо маленькой белой вот эту бежевую среднюю, то и мамина вышивка поместится. Я открыла бабушкину картонную папку с надписью «документы» и бегло пролистала разноцветные бумажки: квитанции, договоры, право собственности в мультифоре, какие-то конверты, – ничего не пропало. Папку я вложила в черный пластиковой пакет, скотчем замотала и помчалась на почту. Все знают, как долго ходят посылки. Отправлю себе на «до востребования». Через месяц приду, заберу – и снова отправлю. Никогда этим аферистам не заполучить мою квартиру. Очередь ползла хуже черепахи. Наконец, я дошла до стойки. Прямо передо мной бесцеремонно влезла крупная энергичная женщина в платье с желтыми подсолнухами на синем фоне. Все завозмущались. «Я только ключ сдам от ящика. Не буду больше продлять. У меня все заплачено, – перекрывая шум очереди, доказывала она, протягивая ключик с биркой почтовой работнице. – Абонентский ящик номер двадцать три». Меня как вспышка озарила.

– Можно, я его займу?

– Абонировать почтовый ящик хотите? Заполняйте договор.

Довольная собой я пошла домой, ключ от ящика засунула в подкладку сумки, чуть-чуть распорола шов в самом верху. Ключик провалился вниз на дно. Теперь можно вытряхнуть всю сумку, но его не найти. Я с аппетитом пообедала и включила телевизор в 15 часов. Сюжет с Ксюшей показали в самом конце новостной программы. Ксюша хорошо смотрелась на фоне черно-белых коров. Загорелая, с румяными щечками, она казалась бойкой деревенской девушкой. Сбылась Ксюшина мечта детства! Я вспомнила, как она ещё в четырнадцать лет отрабатывала вот эту самую «лучезарную» улыбку. Я была её первым зрителем, она и меня втянула в свои упражнения. Каких только видов улыбки не напридумывала моя подруга! Легкая, загадочная, кокетливая, лукавая, ехидная, радушная, глуповатая, лучезарная. Мы стояли вдвоем перед большим зеркалом и улыбались, пока щеки не заболели. И вот она – на экране. Снизу пробежали титры: «Вести села с Ксенией Окуловой». Она задорно, с улыбкой, проговорила свой текст про удои и жирность молока, а в конце отважно погладила корову по шее за ухом. То, что загар и румянец у неё из коробочек, зрители, конечно, не поняли. Но когда текст кончился, глаза у неё погрустнели, и это было очень даже заметно. Мельком показали фермера Фёдорова с семьей возле симпатичного домика. «Прогноз погоды…»

«Выгонят Ксюху из этой программы». – Мелькнула мысль, когда я выключала телевизор. Как некстати пропал этот козёл Валерка! Я вспоминала. Он ушел от меня где-то в половине одиннадцатого утра. От меня до телецентра ехать максимум полчаса. У него оставался час до начала работы. Куда же его понесло?

Я не верила, что с Валеркой что-то случилось, но подругу было жалко. «Кстати, о Валерке, где у меня конфеты?»

И только я поставила на стол вазочку, зазвонил телефон. Я долго не могла понять, кто эта женщина и чего она хочет от меня.

– Галина? Какая Галина? На каком концерте познакомились?

– Даша, я хочу вернуть вам деньги. Я звонила вам много раз, но у вас телефон был выключен, и вдруг сегодня я дозвонилась.

Я опустилась на диван. Конечно, я вспомнила эту Галину. Был концерт Никиты Чернова. Господи, как давно это было, еще в другой жизни! Бабушка была жива. Ксюша сделала мне подарок ко дню рождения: пригласила на концерт. И бабушка настояла, чтобы я пошла, развеялась. Мы встали в кассу выкупить забронированные Ксюшей билеты. Прямо перед нами стояла пожилая женщина с большим букетом голубых и сиреневых ирисов, которые пахли приятно, но слишком сильно. И вдруг эта женщина обратилась ко мне и попросила в долг 500 рублей. Ей не хватало на билет. Ксюха зашептала: «Не давай, она не внушает доверия». А я дала этой женщине деньги. Её звали Галиной, она взяла мой телефон, обещала позвонить, чтобы вернуть деньги. А потом умерла бабушка…